Страшнее всего та ложь, которая глагол
Автор: Serenada aka Sapfir
Название: Сделка без последствий
Фэндом: Weiss Kreuz
Рейтинг: R
Жанр: romance/angst
Пейринг: Шульдих/Ран
Disclaimer: они не мои. А жаль.
Предупреждение: ООС, AU, death-fic. Ах да, самое страшное: банальность.))
Предыдущие части: здесь и здесь
читать дальше***
Шульдих проснулся со странным двойственным ощущением. С одной стороны, его переполняла так и не девшаяся никуда с вечера легкость, растекавшаяся по телу прохладными щекочущими потоками. С другой – ему было неспокойно. В конце концов, он имел дело не с кем-нибудь, а с Фудзимией, предсказать настроение которого было бы проблематично даже Кроуфорду.
Вчера Шульдиху потребовалась вся его сила воли, чтобы отпустить утомившегося Рана спать в его комнату, да еще в одиночестве. Если раньше у него не было ничего, то теперь он хотел все и сразу, но… но страх оттолкнуть своей напористостью Рана оказался сильнее. И теперь немец, лежа в своей постели, пытался угадать: не сделает ли Фудзимия сегодня вид, что вчерашнего вечера не было или он им обоим померещился? С него станется…
С намерением разрешить свои сомнения практическим путем телепат выдернул себя из уютного полумрака спальни, оделся-умылся и спустился на кухню. Его поразило то, что там же обнаружились все остальные Шварц: Шульдих даже не посмотрел на время. Зато другие, кажется, посмотрели, судя по удивлению разной степени интенсивности, которое отразилось на всех трех обращенных к нему лицах.
- Всем доброго утра, - бодро поприветствовал он коллег и хлопнулся на стул рядом с Наги, пододвигая к себе коробку с обожаемыми им шоколадными хлопьями и графин с молоком.
- Доброго, - опасливо покосился на него Наоэ, уже дожевывающий тост с джемом. Кажется, после вчерашнего общения с Шульдихом он не ожидал увидеть немца в столь приподнятом настроении… да еще в такую рань. Это Шульдих-то! Который может по двенадцать часов спать, даже не будучи особо уставшим.
- А что это меня никто не разбудил? Мы же, вроде, куда-то собирались ехать?.. – смутно припомнил вдруг телепат, аппетитно хрустя хлопьями. Накануне Брэд действительно говорил ему что-то такое… только он был не в состоянии воспринять и осознать информацию.
Кроуфорд допил неизменный черный кофе без сахара, приложил к губам салфетку и только после этого сказал:
- Я возьму с собой Наги вместо тебя.
Шульдих недоверчиво посмотрел на невозмутимого Оракула из-под рыжей челки, потом перевел взгляд на откровенно недовольного Наоэ… Что здесь происходит? И с чего бы Брэду менять их планы, да еще, судя по всему, в самый последний момент?
Озвучить эти интересные вопросы немец не успел, потому что в эту минуту в дверях появился Ран – и рыжему стало плевать на мотивы действий Кроуфорда, равно как и на весь окружающий мир.
Ран никогда не завтракал с ними. Раньше. И его появление могло означать только одно…
Жмурясь на яркий солнечный свет, заливающий всю просторную кухню, Фудзимия прошел внутрь и в нерешительности замер возле стола, проговорив с непонятной, полувопросительной интонацией:
- Доброе утро.
- Очень доброе, котенок, - за всех отозвался Шульдих, расплываясь в улыбке. Вместе с тем он отметил ненормальную бледность Рана, еще более заметную при таком ярком освещении. Смесь из нежности и тоски резанула сердце, а улыбка стала шире – вопреки всему.
Сесть Рану было некуда: все четыре стула оказались заняты, а еще один из кухни куда-то исчез. Это и стало причиной замешательства Фудзимии, который чувствовал себя неудобно и глупо – как будто вломился туда, куда ему вход был заказан. Шульдих не читал его мысли, но по выражению его лица видел, что так оно и было. Переборов желание усадить котенка к себе на колени, телепат бесцеремонно повернулся к Наги:
- Чиби, ты ведь поел уже? Тогда будь добр, уступи место гостю.
Было заметно, что мальчишка многое мог бы сказать, начиная с традиционного возмущения идиотским прозвищем, но он только нахмурился и поднялся, тем более что рассиживаться тут у него действительно не было причин. Шульдих, случайно взглянувший на Брэда, вдруг заметил, как провидец посмотрел на Рана… и улыбнулся.
И только теперь до телепата дошло. Ай да Брэ-э-эд… В своем репертуаре. То есть, выходило так: если он уже не «против», то категорически «за» - третьего не дано. И процессом управлять он тоже предпочитает лично. Оставить Шульдиха дома, наедине с Раном, чтобы дать им возможность разобраться между собой… какая прелесть. Рыжий, прищурившись, смотрел на Кроуфорда и не знал, чего ему хочется больше: дать зарвавшемуся Оракулу по морде – или расцеловать.
Хотя нет, со вторым он погорячился. За такое Брэд в него разрядит обойму и не поморщится.
Еще раз взглянув на Рана, обласканного солнечными лучами, задумчиво размазывающего масло по румяному тосту, Шульдих передумал сердиться на Кроуфорда за инициативу. Разве можно на кого-то сердиться за возможность побыть рядом с таким чудом? Побыть… лишние несколько часов…
- Наги, Фарфарелло, нам пора, - сверившись со своими дорогущими и стильными – как и все вещи Кроуфорда – часами, сказал Брэд, вставая из-за стола.
Наоэ сразу же вышел из кухни, а Фарфарелло не отказал себе в удовольствии напоследок слизнуть остатки клубничного джема с ножа, который ему сегодня, по случаю хорошего самочувствия, дали. Когда ирландец проходил мимо Рана, он вдруг встрепал алую шевелюру порывистым, но довольно осторожным жестом, и сверкнул в сторону Шульдиха белозубой, немного (или не немного?) безумной улыбкой:
- Не скучайте!
Телепат иногда поражался тому, как в устах Фарфарелло практически любая фраза умудрялась становиться или пошлой, или кровожадной. Он подозревал, что это очень, очень оскорбляет Бога.
Берсерк убрался, насвистывая какую-то странную мелодию, следом за ним ушел и Брэд, не говоря ни слова. На кухне стало тихо, хотя Шварц, казалось бы, не слишком-то шумели.
Как ни странно, на выходку Фарфарелло Ран отреагировал спокойно – просто поправил взъерошенные волосы, а потом поднялся и подошел к шкафу, чтобы достать себе кружку – он не сделал этого сразу, видимо, потому, что не хотел лишний раз привлекать внимание. Когда он потянулся наверх, его футболка задралась, обнажая поясницу, выводя Шульдиха из состояния немого созерцания. Он в мгновение ока очутился у Рана за спиной и обнял его за талию, вынуждая откинуться назад и опереться на него. Немец в каком-то нервном возбуждении ждал реакции Фудзимии, пытаясь просчитать свои действия при любом раскладе.
Ран не начал тут же вырываться и сердито шипеть – это уже радовало. С другой стороны, он ощутимо напрягся и не спешил оборачиваться, чтобы не показывать Шульдиху своего лица. Судя по всему, он пришел сюда, так и не убедившись в абсолютной правильности своих действий, и сейчас в спешном порядке хотел разобраться с тем, что он чувствует и чего хочет. Получалось у него плохо, он нервничал и осуждал себя за то, что вообще позволил чему-то начаться. Собственно говоря, такое положение вещей немца не удивило. Скорее, он даже ожидал этого. Оставалось теперь только помочь Рану расставить приоритеты и убедить, что ничего плохого он не делает. А уж с этим проблем возникнуть не должно.
- Как спалось? – понизив голос почти до шепота, спросил Шульдих, скользнув губами по спрятанному волосами уху, вынимая из рук Абиссинца пресловутую кружку и отставляя ее на стол.
- Нормально, - ответил Ран, все еще неподвижный, словно одеревеневший.
- Нормально? Правда? – бессмысленно переспросил телепат, просто чтобы говорить что-нибудь, чтобы выдыхать какие-нибудь слова и знать, что Ран услышит все необходимое в любом сочетании звуков. Шульдих мягко развернул его к себе, заправляя за ухо прядь волос, мимолетно касаясь щеки, губ, шеи, а второй рукой прижимая его к себе тесно, крепко.
Когда Ран повернулся, солнце ударило ему прямо в глаза, на миг ослепляя. Он зажмурился, хмурясь, упираясь в разделочный стол, стоящий позади. Его лоб прорезала трогательная, еле заметная морщинка, и весь он, позолоченный горячим светом, растерянный, замешкавшийся, был похож на ребенка, желающего казаться взрослым, но оказавшегося в ситуации, обнажившей его детскость до предела.
Так и не открывая глаз – неужели только солнце? – Ран прошептал ненужное «Правда» - и Шульдих выпил это слово с его губ – аккуратно, словно и не поцеловал, а просто – коснулся. Фиолетовые, невозможно яркие глаза со зрачками-бусинками все же открылись и взглянули на него с выражением упрека и благодарности.
И только Фудзимия мог соединить в одно два противоречащих друг другу чувства.
- Шульдих… пусти, - а сам не двигается, не делает ни малейшей попытки освободиться. Чаша его внутренних весов ощутимо колеблется, он изо всех сил ищет опору, за которую можно было бы ухватиться, но находит только сияющие, такие ласковые сейчас голубые глаза под огненной челкой.
Вместо ответа Шульдих снова коротко поцеловал его в губы, потихоньку хмелея от тепла его тела, от плавающего взгляда цвета фиалки, от звеняще-солнечной тишины вокруг.
- Не будь таким букой, котенок, - не узнавая собственного вмиг охрипшего голоса, произнес немец, беспорядочно оглаживая сухими ладонями плечи и спину Рана. – И не смей притворяться, что мы вчера посмотрели фильм и спокойно разошлись по комнатам.
- А разве не разошлись? – как за спасительную соломинку ухватился Фудзимия.
- Ну так это после чего было! – фразу Шульдих подкрепил бы поднятым кверху указательным пальцем, если бы ему не было так жаль отрываться от Рана. – Или ты сейчас будешь разыгрывать амнезию?
- Я все помню, - сердито выговорил Фудзимия, слегка задетый предположением, что он может вести себя так по-детски. – Просто…
- Просто что? – хмыкнул телепат, гадая, какую из пафосно-банальных причин выберет Ран.
- Просто я поддался слабости, и это было неправильно, - наконец сформулировал Айя. – Я уже давно один, я привык к этому и сейчас уже поздно что-то менять. Ни одному из нас это не нужно.
- Не решай за меня.
- Шульдих, послушай. Если это не обычная прихоть… если ты хоть что-нибудь чувствуешь… - Ран говорил все медленнее, и немец понял, то это-то и есть – главное. - Не надо. Мне уже все равно, ты это знаешь, но… это тяжело. И поэтому я хотел попросить отпустить меня. Все равно игра закончилась, я буду здесь только мешаться.
- Отпустить? – переспросил немец, пытаясь осознать смысл этого дурацкого слова. – Отпустить тебя? Ты что, спятил?
Ран нахмурился, неодобрительно посмотрел на него и покачал головой:
- А ты мазохист?
- Не путай меня с Фарфарелло, - наставительно проговорил Шульдих. – И думай лучше о себе, а не обо мне. Я хочу только, чтобы ты запомнил: никуда я тебя отпускать не собираюсь, и отделаться от меня ты не сможешь, какие бы доводы ты мне ни приводил. Это понятно?
- Иными словами, первоначальный план не меняется: я делаю все, чего ты хочешь, - чуть резко выговорил Ран, теперь уже точно совершая движение, чтобы освободиться.
- Дурак ты все-таки, Фудзимия, - обреченно выдохнул Шульдих и поцеловал его наконец по-настоящему, жарко и глубоко.
Несколько минут как-то выпали из общего временного потока, и, когда телепат отпустил алые, припухшие губы Рана, тот дышал прерывисто и никуда уходить уже не собирался.
- Так понятнее? – с тихой усмешкой спросил Шульдих, зарываясь пальцами в его волосы.
Он мог бы говорить долго, мог бы убеждать этого невыносимого упрямца… но Ран и так понял – по его голосу, по бережным прикосновениям, по сияющему напряжению, застывшему в глазах. Словами телепат не смог бы сказать больше.
Ран кивнул и провел рукой по плечу Шульдиха, впервые прикасаясь к нему сам.
- Вот и отлично, с этим разобрались – надеюсь, окончательно, - просиял немец.
Он быстро чмокнул Рана в губы и самолично усадил его за стол:
- Теперь завтрак - и планирование дня.
На удивленный взгляд Фудзимии Шульдих пояснил:
- Папочка Брэд не просто так дал мне целый день халявы, так что надо воспользоваться на полную катушку!
Ран, только сейчас, видимо, осознавший, во что он ввязался, вздохнул и глубокомысленно изрек:
- Да уж…
Больше слов у него как-то и не нашлось.
Название: Сделка без последствий
Фэндом: Weiss Kreuz
Рейтинг: R
Жанр: romance/angst
Пейринг: Шульдих/Ран
Disclaimer: они не мои. А жаль.
Предупреждение: ООС, AU, death-fic. Ах да, самое страшное: банальность.))
Предыдущие части: здесь и здесь
читать дальше***
Шульдих проснулся со странным двойственным ощущением. С одной стороны, его переполняла так и не девшаяся никуда с вечера легкость, растекавшаяся по телу прохладными щекочущими потоками. С другой – ему было неспокойно. В конце концов, он имел дело не с кем-нибудь, а с Фудзимией, предсказать настроение которого было бы проблематично даже Кроуфорду.
Вчера Шульдиху потребовалась вся его сила воли, чтобы отпустить утомившегося Рана спать в его комнату, да еще в одиночестве. Если раньше у него не было ничего, то теперь он хотел все и сразу, но… но страх оттолкнуть своей напористостью Рана оказался сильнее. И теперь немец, лежа в своей постели, пытался угадать: не сделает ли Фудзимия сегодня вид, что вчерашнего вечера не было или он им обоим померещился? С него станется…
С намерением разрешить свои сомнения практическим путем телепат выдернул себя из уютного полумрака спальни, оделся-умылся и спустился на кухню. Его поразило то, что там же обнаружились все остальные Шварц: Шульдих даже не посмотрел на время. Зато другие, кажется, посмотрели, судя по удивлению разной степени интенсивности, которое отразилось на всех трех обращенных к нему лицах.
- Всем доброго утра, - бодро поприветствовал он коллег и хлопнулся на стул рядом с Наги, пододвигая к себе коробку с обожаемыми им шоколадными хлопьями и графин с молоком.
- Доброго, - опасливо покосился на него Наоэ, уже дожевывающий тост с джемом. Кажется, после вчерашнего общения с Шульдихом он не ожидал увидеть немца в столь приподнятом настроении… да еще в такую рань. Это Шульдих-то! Который может по двенадцать часов спать, даже не будучи особо уставшим.
- А что это меня никто не разбудил? Мы же, вроде, куда-то собирались ехать?.. – смутно припомнил вдруг телепат, аппетитно хрустя хлопьями. Накануне Брэд действительно говорил ему что-то такое… только он был не в состоянии воспринять и осознать информацию.
Кроуфорд допил неизменный черный кофе без сахара, приложил к губам салфетку и только после этого сказал:
- Я возьму с собой Наги вместо тебя.
Шульдих недоверчиво посмотрел на невозмутимого Оракула из-под рыжей челки, потом перевел взгляд на откровенно недовольного Наоэ… Что здесь происходит? И с чего бы Брэду менять их планы, да еще, судя по всему, в самый последний момент?
Озвучить эти интересные вопросы немец не успел, потому что в эту минуту в дверях появился Ран – и рыжему стало плевать на мотивы действий Кроуфорда, равно как и на весь окружающий мир.
Ран никогда не завтракал с ними. Раньше. И его появление могло означать только одно…
Жмурясь на яркий солнечный свет, заливающий всю просторную кухню, Фудзимия прошел внутрь и в нерешительности замер возле стола, проговорив с непонятной, полувопросительной интонацией:
- Доброе утро.
- Очень доброе, котенок, - за всех отозвался Шульдих, расплываясь в улыбке. Вместе с тем он отметил ненормальную бледность Рана, еще более заметную при таком ярком освещении. Смесь из нежности и тоски резанула сердце, а улыбка стала шире – вопреки всему.
Сесть Рану было некуда: все четыре стула оказались заняты, а еще один из кухни куда-то исчез. Это и стало причиной замешательства Фудзимии, который чувствовал себя неудобно и глупо – как будто вломился туда, куда ему вход был заказан. Шульдих не читал его мысли, но по выражению его лица видел, что так оно и было. Переборов желание усадить котенка к себе на колени, телепат бесцеремонно повернулся к Наги:
- Чиби, ты ведь поел уже? Тогда будь добр, уступи место гостю.
Было заметно, что мальчишка многое мог бы сказать, начиная с традиционного возмущения идиотским прозвищем, но он только нахмурился и поднялся, тем более что рассиживаться тут у него действительно не было причин. Шульдих, случайно взглянувший на Брэда, вдруг заметил, как провидец посмотрел на Рана… и улыбнулся.
И только теперь до телепата дошло. Ай да Брэ-э-эд… В своем репертуаре. То есть, выходило так: если он уже не «против», то категорически «за» - третьего не дано. И процессом управлять он тоже предпочитает лично. Оставить Шульдиха дома, наедине с Раном, чтобы дать им возможность разобраться между собой… какая прелесть. Рыжий, прищурившись, смотрел на Кроуфорда и не знал, чего ему хочется больше: дать зарвавшемуся Оракулу по морде – или расцеловать.
Хотя нет, со вторым он погорячился. За такое Брэд в него разрядит обойму и не поморщится.
Еще раз взглянув на Рана, обласканного солнечными лучами, задумчиво размазывающего масло по румяному тосту, Шульдих передумал сердиться на Кроуфорда за инициативу. Разве можно на кого-то сердиться за возможность побыть рядом с таким чудом? Побыть… лишние несколько часов…
- Наги, Фарфарелло, нам пора, - сверившись со своими дорогущими и стильными – как и все вещи Кроуфорда – часами, сказал Брэд, вставая из-за стола.
Наоэ сразу же вышел из кухни, а Фарфарелло не отказал себе в удовольствии напоследок слизнуть остатки клубничного джема с ножа, который ему сегодня, по случаю хорошего самочувствия, дали. Когда ирландец проходил мимо Рана, он вдруг встрепал алую шевелюру порывистым, но довольно осторожным жестом, и сверкнул в сторону Шульдиха белозубой, немного (или не немного?) безумной улыбкой:
- Не скучайте!
Телепат иногда поражался тому, как в устах Фарфарелло практически любая фраза умудрялась становиться или пошлой, или кровожадной. Он подозревал, что это очень, очень оскорбляет Бога.
Берсерк убрался, насвистывая какую-то странную мелодию, следом за ним ушел и Брэд, не говоря ни слова. На кухне стало тихо, хотя Шварц, казалось бы, не слишком-то шумели.
Как ни странно, на выходку Фарфарелло Ран отреагировал спокойно – просто поправил взъерошенные волосы, а потом поднялся и подошел к шкафу, чтобы достать себе кружку – он не сделал этого сразу, видимо, потому, что не хотел лишний раз привлекать внимание. Когда он потянулся наверх, его футболка задралась, обнажая поясницу, выводя Шульдиха из состояния немого созерцания. Он в мгновение ока очутился у Рана за спиной и обнял его за талию, вынуждая откинуться назад и опереться на него. Немец в каком-то нервном возбуждении ждал реакции Фудзимии, пытаясь просчитать свои действия при любом раскладе.
Ран не начал тут же вырываться и сердито шипеть – это уже радовало. С другой стороны, он ощутимо напрягся и не спешил оборачиваться, чтобы не показывать Шульдиху своего лица. Судя по всему, он пришел сюда, так и не убедившись в абсолютной правильности своих действий, и сейчас в спешном порядке хотел разобраться с тем, что он чувствует и чего хочет. Получалось у него плохо, он нервничал и осуждал себя за то, что вообще позволил чему-то начаться. Собственно говоря, такое положение вещей немца не удивило. Скорее, он даже ожидал этого. Оставалось теперь только помочь Рану расставить приоритеты и убедить, что ничего плохого он не делает. А уж с этим проблем возникнуть не должно.
- Как спалось? – понизив голос почти до шепота, спросил Шульдих, скользнув губами по спрятанному волосами уху, вынимая из рук Абиссинца пресловутую кружку и отставляя ее на стол.
- Нормально, - ответил Ран, все еще неподвижный, словно одеревеневший.
- Нормально? Правда? – бессмысленно переспросил телепат, просто чтобы говорить что-нибудь, чтобы выдыхать какие-нибудь слова и знать, что Ран услышит все необходимое в любом сочетании звуков. Шульдих мягко развернул его к себе, заправляя за ухо прядь волос, мимолетно касаясь щеки, губ, шеи, а второй рукой прижимая его к себе тесно, крепко.
Когда Ран повернулся, солнце ударило ему прямо в глаза, на миг ослепляя. Он зажмурился, хмурясь, упираясь в разделочный стол, стоящий позади. Его лоб прорезала трогательная, еле заметная морщинка, и весь он, позолоченный горячим светом, растерянный, замешкавшийся, был похож на ребенка, желающего казаться взрослым, но оказавшегося в ситуации, обнажившей его детскость до предела.
Так и не открывая глаз – неужели только солнце? – Ран прошептал ненужное «Правда» - и Шульдих выпил это слово с его губ – аккуратно, словно и не поцеловал, а просто – коснулся. Фиолетовые, невозможно яркие глаза со зрачками-бусинками все же открылись и взглянули на него с выражением упрека и благодарности.
И только Фудзимия мог соединить в одно два противоречащих друг другу чувства.
- Шульдих… пусти, - а сам не двигается, не делает ни малейшей попытки освободиться. Чаша его внутренних весов ощутимо колеблется, он изо всех сил ищет опору, за которую можно было бы ухватиться, но находит только сияющие, такие ласковые сейчас голубые глаза под огненной челкой.
Вместо ответа Шульдих снова коротко поцеловал его в губы, потихоньку хмелея от тепла его тела, от плавающего взгляда цвета фиалки, от звеняще-солнечной тишины вокруг.
- Не будь таким букой, котенок, - не узнавая собственного вмиг охрипшего голоса, произнес немец, беспорядочно оглаживая сухими ладонями плечи и спину Рана. – И не смей притворяться, что мы вчера посмотрели фильм и спокойно разошлись по комнатам.
- А разве не разошлись? – как за спасительную соломинку ухватился Фудзимия.
- Ну так это после чего было! – фразу Шульдих подкрепил бы поднятым кверху указательным пальцем, если бы ему не было так жаль отрываться от Рана. – Или ты сейчас будешь разыгрывать амнезию?
- Я все помню, - сердито выговорил Фудзимия, слегка задетый предположением, что он может вести себя так по-детски. – Просто…
- Просто что? – хмыкнул телепат, гадая, какую из пафосно-банальных причин выберет Ран.
- Просто я поддался слабости, и это было неправильно, - наконец сформулировал Айя. – Я уже давно один, я привык к этому и сейчас уже поздно что-то менять. Ни одному из нас это не нужно.
- Не решай за меня.
- Шульдих, послушай. Если это не обычная прихоть… если ты хоть что-нибудь чувствуешь… - Ран говорил все медленнее, и немец понял, то это-то и есть – главное. - Не надо. Мне уже все равно, ты это знаешь, но… это тяжело. И поэтому я хотел попросить отпустить меня. Все равно игра закончилась, я буду здесь только мешаться.
- Отпустить? – переспросил немец, пытаясь осознать смысл этого дурацкого слова. – Отпустить тебя? Ты что, спятил?
Ран нахмурился, неодобрительно посмотрел на него и покачал головой:
- А ты мазохист?
- Не путай меня с Фарфарелло, - наставительно проговорил Шульдих. – И думай лучше о себе, а не обо мне. Я хочу только, чтобы ты запомнил: никуда я тебя отпускать не собираюсь, и отделаться от меня ты не сможешь, какие бы доводы ты мне ни приводил. Это понятно?
- Иными словами, первоначальный план не меняется: я делаю все, чего ты хочешь, - чуть резко выговорил Ран, теперь уже точно совершая движение, чтобы освободиться.
- Дурак ты все-таки, Фудзимия, - обреченно выдохнул Шульдих и поцеловал его наконец по-настоящему, жарко и глубоко.
Несколько минут как-то выпали из общего временного потока, и, когда телепат отпустил алые, припухшие губы Рана, тот дышал прерывисто и никуда уходить уже не собирался.
- Так понятнее? – с тихой усмешкой спросил Шульдих, зарываясь пальцами в его волосы.
Он мог бы говорить долго, мог бы убеждать этого невыносимого упрямца… но Ран и так понял – по его голосу, по бережным прикосновениям, по сияющему напряжению, застывшему в глазах. Словами телепат не смог бы сказать больше.
Ран кивнул и провел рукой по плечу Шульдиха, впервые прикасаясь к нему сам.
- Вот и отлично, с этим разобрались – надеюсь, окончательно, - просиял немец.
Он быстро чмокнул Рана в губы и самолично усадил его за стол:
- Теперь завтрак - и планирование дня.
На удивленный взгляд Фудзимии Шульдих пояснил:
- Папочка Брэд не просто так дал мне целый день халявы, так что надо воспользоваться на полную катушку!
Ран, только сейчас, видимо, осознавший, во что он ввязался, вздохнул и глубокомысленно изрек:
- Да уж…
Больше слов у него как-то и не нашлось.
-
-
11.04.2008 в 20:11так не хочется что бы заканчивалось! *огромными заплакаными глазами смотрит на автора*
-
-
11.04.2008 в 20:17Ой, что вы! Я как раз надеюсь, что когда-нибудь я смогу это все закончить.
-
-
11.04.2008 в 20:40потому и хочу что бы не заканчивалось
а если закончилось то хорошо бы...
но видать не судьба((
-
-
12.04.2008 в 10:20может приоткроете чуток завесу тайны?)
-
-
12.04.2008 в 11:47Тайны? А какая тут тайна?
-
-
13.04.2008 в 10:36-
-
13.04.2008 в 10:40Тайна приоткрывала (и даже открывалась совсем
-
-
13.04.2008 в 11:31*полез искать открытую тайну*
-
-
13.04.2008 в 23:07-
-
13.04.2008 в 23:16Нашли?
Hatsu-yuki
Будет - точно. Когда - вопрос.
-
-
14.04.2008 в 10:33в самый последний момент я подумал, что зря, наверное, я возжелал узнать, чем дело закончится) решил пока радоваться тому, что есть)))))
-
-
14.04.2008 в 13:05-
-
16.04.2008 в 10:00э-э-э-э?.. камешек в мой огород?
-
-
16.04.2008 в 16:48Не, я в общем.
-
-
16.04.2008 в 19:04-
-
16.04.2008 в 19:16*голосом Карлсона* Спокойствие, только спокойствие!
-
-
16.04.2008 в 19:18-
-
16.04.2008 в 20:09не, просто нервные клетки не восстанавливаются, и их лучше поберечь.
а также помним про альтернативный финал)))
-
-
16.04.2008 в 20:38вот так всегда, сначала обнадежит а потом....
-
-
16.04.2008 в 21:44Про садизм аффтара забывать тоже не следует, ага.
-
-
25.04.2008 в 23:53Не знаю, есть ли смысл создавать новую запись ради такого кусочка... а эта не поднимается(((
***
Все дни, последовавшие за тем янтарно-солнечным утром на кухне, начали восприниматься Шульдихом под условным обозначением «после». И в этот «после»-период со временем творилось что-то странное. Секунды оставались секундами, а часы – часами, но телепат иногда не мог понять, сколько прошло времени. Восприятие его зависело только от одного: находится ли он рядом с Раном – или далеко от него. Деловые визиты и поездки тянулись, как безвкусная жвачка, а дома время встряхивалось, словно вылезшая из воды собака, и припускало вскачь, рассыпаясь бисеринками мгновений, которые Шульдих тщетно пытался удержать в ладонях. Ночь каждый раз становилась для него почти шоком: уже? Не может быть…
Раньше немец обожал ночи, которые укрывали его уютной темнотой, подсвеченной при желании вывесками клубов и баров. Теперь он их… боялся, кажется. Ныряющий во мрак город своим особым ночным говором каждый раз напоминал, что прошел еще один день – вычеркнут из недлинного списка. А еще ночь значила теперь боль – предполагаемую, ожидаемую и тем более мучительную, что она принадлежала не ему.
Когда Шульдих пришел к Рану во второй раз, тот попытался выставить его вон насмешкой.
В третий раз он неудачно изобразил сердитость.
В четвертый – промолчал.
Телепат понимал, почему Ран не хочет подпускать его к себе в эти часы. Его задевала необходимость просить о помощи, он не любил показывать свою слабость и не хотел использовать дар Шульдиха. А немец отметал все это и отказывался слушать возражения. На самом деле он приходил к Рану не только ради него, но и ради себя.
Ему было страшно. Знать, что совсем рядом он страдает, - страшно. Прикасаясь к разуму Рана, соединяясь с его ощущениями, Шульдих физически не мог быть один, быть вдали. Баюкая боль в колыбели дара, телепат бежал прочь от своего страха, и это был единственный способ спастись от ночи с ее многослойным, громоздким значением.
Ран встретил его молчанием на шестой день «после». Он просто не мог ничего сказать, все силы тратя на то, чтобы дышать.
Как и в предыдущие разы, Шульдих на несколько мгновений задержался на пороге, вглядываясь в темноту, разрываемую блеклым серебром лунных лучей. Окна в комнате были открыты нараспашку, слабый ветерок колыхал легкие занавески, отчего по полу струились, мерно колебались тени. Ран неподвижно лежал лицом к стене.
Шульдих забрался под тонкое одеяло и привычно обнял его. Ран сжался под его прикосновением, судорожно выдохнув, и прижался к нему, ища защиты скорее бессознательно и зная, что это тепло принесет с собой облегчение.
Телепат начал расплетать клубок боли, пытаясь отделить ее от разума Рана, но вдруг получил отпор: замкнувшись на боли, сознание Фудзимии блокировало все подступы к нему и делало усилия Шульдиха почти бесполезными. Он зацеплялся за отдельные фрагменты и кусочки, оставляя нетронутым основное.
Задумавшись на несколько секунд, немец словно только сейчас ощутил в своих объятиях молодое сильное тело, и решение пришло само собой.
- Тебе нужно расслабиться, Ран, - выдохнул Шульдих ему на ухо, укрывая его собой, переплетая их ноги. Одновременно его рука скользнула под футболку Рана, поглаживая впалый, вздрагивающий под прикосновениями живот. – Иначе я просто не смогу тебе помочь.
Губы телепата нашли мочку уха, а рука плавно скользнула от живота к паху. Ран дернулся в попытке отстраниться и тихо, с каким-то почти детским испугом пробормотал:
- Шульдих… не надо.
- Не бойся, котенок. Я ничего не сделаю, я только… позволь мне помочь тебе, - зашептал Шульдих, целуя его шею и мягко навязывая его измученному разуму свои собственные ощущения. Слепое желание, как зараза, охватывало агонизирующее сознание, подчиняя, концентрируя на себе – ненадолго, но достаточно для того, чего добивался Шульдих. Слушая, как сбивается, становится совсем неглубоким дыхание Рана, рыжий пробрался рукой под резинку его легких хлопковых штанов, обхватывая ладонью твердеющий член.
Теряясь в отраженных эмоциях, Ран выгнулся и накрыл его руку своей, задавая желаемый ритм.
Шульдих прилежно ласкал его и думал, что спятит прямо сейчас. Съедет с катушек. Потому что на какой-то миг единственным его желанием стало содрать с них обоих штаны и просто трахать его, вбиваясь в обжигающее тело, забыв обо всем.
На какой-то миг.
Потом Шульдих почувствовал себя извращенцем, способным воспользоваться ситуацией с таким неповторимым цинизмом, что даже Фарфарелло обзавидовался бы. Он мысленно отвесил себе подзатыльник и попытался сосредоточиться только на том, чтобы Рану было хорошо. А Ран… делал все, чтобы его благие намерения полетели в ад. Переплавленная в возбуждение боль выламывала его тело, заставляя с силой тереться о Шульдиха, запрокидывать голову, подставляться под поцелуи жадных губ. Когда телепат уже решил, что больше не может выносить всего этого, Ран в последний раз выгнулся, низко застонал и обмяк в его руках.
Именно этого момента ждал Шульдих, и именно сейчас собраться оказалось очень трудно. Он плавно погрузился в сознание Рана – теперь уже беспрепятственно – и начал ставить блоки, которые не позволили бы боли вернуться на вновь освобожденное место. Сделать это оказалось достаточно просто: расслабленный, мягкий, как сырая глина, Ран был похож на пустой сосуд, который можно наполнить чем угодно. Он сначала лежал молча, не двигаясь, но потом он зашевелился, медленно приходя в себя.
- Шульдих… я… - начал он хрипло, поворачиваясь к нему лицом, взглядывая на него ошеломленными глазами из-за паутинки растрепавшихся волос.
- Все хорошо, котенок, - улыбнулся телепат, чувствуя, как болезненно растягиваются губы. Он убрал падающие на лицо Рана пряди и поцеловал его. – А теперь спи.
Ран моргнул пару раз, хотел что-то добавить или спросить, но потом закрыл глаза и почти сразу же провалился в сон.
Шульдих еще около получаса прислушивался к его ощущениям, следя за тем, чтобы во сне Рану не стало хуже и укрепляя ментальную броню, защищающую его от всех кошмаров – реальных или принадлежащих царству сновидений.
Потом он тихо встал и пошел в ванну.
-
-
26.04.2008 в 00:23просто потрясающе
спасибо
-
-
26.04.2008 в 22:24Спасибо.
Огромная просьба тем, кто читает: отметьтесь, пожалуйста, в голосвалке, касающейся порядка выкладывания финала этого фика - здесь.
-
-
26.04.2008 в 22:30моя победить!!