Часть вторая вещи с временно отсутствующим названием.

[pooka]

Статус: в процессе.
Пейринг: Кроуфорд/Шульдих, Наги/Фарфарелло, но это не конец.
Рейтинг: NC-13.


***
Наги ненавидел Нью-Йорк. Он возненавидел этот город с самой первой минуты его приезда в Америку. С той самой секунды, когда отец не повел сына на обещанный в честь Дня Рождения футбольный матч, а ответил на звонок телефона и уехал на весь день, как он сказал тогда, «зарабатывать деньги». И он действительно заработал деньги. Неудачливый японский бизнесмен, потерпевший крах на изначально глупой идее по разведению карпов, оказался неожиданно везучим биржевым маклером, сколотившим огромное состояние на грандиозных перепадах, происходивших на рынке ценных бумаг в период нестабильной экономической ситуации в стране. Семейство Наое, несколько лет перебивавшееся с хлеба на воду, наконец смогло зажить беззаботной обеспеченной жизнью, ежегодно растрачивая баснословные суммы денег на создание, а затем и поддержание необходимого ему имиджа, и удовлетворение любых прихотей и желаний, возникающих у всех богатых и избалованных жизнью людей. Родители Наги любили выделяться из толпы. Особняк Наое являлся самым большим и самым вычурным зданием из всего разнообразия строений, когда-либо присутствовавших на улицах Нью-Йорка. Огромный подземный гараж таил в своих глубоких недрах более тридцати эксклюзивных и ужасно дорогих автомобилей, поражающих глаз палитрой всевозможных цветов и оттенков, сочетающихся в причудливых рисунках, линиях и прочих художественных изысках, призванных служить привлечению повышенного внимания окружающих к владельцу машины. Миссис Наое щеголяла платьями из последних коллекций известных всему миру кутюрье, а обилие крупных бриллиантов, сверкающих на шее, запястьях, пальцах и в ушах делали ее похожей на зажжённую новогоднюю елку, что, однако, нисколько ее не смущало. Мистер Наое, напротив, не обращал на свою одежду ровно никакого внимания, находя удовольствие в вечных вечеринках, светских тусовках и раутах, неизменно приходя на каждое мероприятие со своей горячо любимой женой.
Когда же между раутами возникала короткая передышка, или же почтенная супружеская пара уставала от показного лоска и фальши высшего света, мистер и миссис Наое, не задумываясь, отправлялись на какой-нибудь райский островок в Тихом океане, или вообще принимали участие в длительных кругосветных круизах. В общем, родители любили друг друга и были всецело заняты собой, твердо полагая, что личные водитель, охранник и гувернантка с няней, а так же обилие всевозможных дорогих вещей, игрушек и одежды делали их сына самым счастливым мальчиком на свете. Им и в голову не могло прийти, что Наги ненавидел свою жизнь в Нью-Йорке, что все это обилие дорогих подарков, присланных, надо отдать должное родителям, на каждый праздник без исключения, вызывало у него лишь отвращение, а деньги, которые ему давали «на карманные расходы», вот уже несколько лет небрежно сминались и закидывались в самый нижний ящик стола. Да и как могли подобные мысли вообще прийти в голову родителям, видевшим сына раз в несколько лет, и ограничивающимися непродолжительными разговорами по телефону, сводившимся к простым: «Привет, как дела?...... Хорошо?..... Ну отлично! Пока!»
Мистер и миссис Наое даже предположить не могли, что заветной мечтой их сына были вовсе не деньги, престиж или новая машина, а то тихое, простое и бедное существование их семьи, оставшееся в далеком прошлом, в их небольшом старом доме в Японии. Ведь именно тогда Наги чувствовал себя любимым и нужным хоть кому-то, именно тогда рядом с ним были дорогие и близкие ему люди, а не та жалкая замена в виде прислуги, вещей и денег.
Впрочем, уже довольно долгое время невнимание родителей нисколько не задевало подростка. Произошедшее несколько лет назад событие изменило его жизнь, подарив маленький островок доверительных и близких отношений среди бушующего океана людского безразличия. Он встретил Ричарда. Случайное столкновение на узкой парковой дорожке привело к неожиданно быстро завязавшейся крепкой мальчишеской дружбе, ввиду разницы в возрасте больше похожей на отношения двух любящих друг друга братьев. Наги по-настоящему любил Ричарда, несколько лет воспринимая свои чувства к старшему товарищу как нечто абсолютно обычное и само собой разумеющееся, ведь Ричард стал для него и другом, и отцом, и старшим братом. Но спонтанное знакомство с Мамору Такатори подарило подростку несколько очень неожиданных открытий, поставивших все с ног на голову и повергших Наги в глубокий шок. Во-первых, отношения между двумя парнями были очень даже возможны. Более того, Мамору доказал ему это на личном примере, зажав в углу на большой перемене. Во-вторых, он был очень даже не против таких отношений, находя некоторых одноклассников гораздо привлекательнее смазливо накрашенных и вечно хихикающих одноклассниц. Третьим, и самым шокирующим открытием оказалась всепожирающая ревность, зашевелившаяся в груди в тот момент, когда изрядно выпивший Мамору стал откровенно виснуть на Ричарде в надежде утянуть «ну прям ошизенно брутального чувака перепихнуться» за ближайший угол. Конечно, Ричард не позволил тогда ни себе, ни подростку ничего лишнего, отправив неудавшегося Казанову домой, под неусыпное наблюдение охраны и слуг, но неприятное чувство ревности не исчезло, с каждым днем становясь все сильней и сильней. Наги с обожанием следовал за Ричардом повсюду, боясь оставить его одного даже на секунду, ведь за привлекательным и всегда добрым к окружающим парнем бегало множество девушек, стремящихся стать для него той самой единственной и неповторимой. И, как ни старался Наги предотвратить это страшное для него событие, в один из сентябрьских промозглых дней его старший товарищ привел для знакомства с подростком свою девушку, некую Салли Смит. Впервые за долгие годы их нерушимой дружбы они поссорились, да так, что общение, казалось, прекратилось на всю дальнейшую жизнь. Наги нахамил девушке, высказал все, что думает об этом бледном и глупом существе Ричарду, напоследок пройдясь по поводу отсутствия каких-либо мозговых процессов у тех, кто выбирает себе таких ужасных спутниц жизни. Неудивительно, что разозленный Ричард не остался в долгу, назвав подростка эгоистом и буквально за шиворот вышвырнув его за дверь. А потом.... А потом был Ирак. Наги так и не решился показаться на глаза Ричарду, помня о своих грубых словах, сказанных в порыве ревности и ненависти к той, что имела счастье оказаться рядом с парнем, официально являясь его девушкой. Все, что позволил себе Наги, это послать по почте письмо, состоящее всего лишь из двух фраз: «Прости. Возвращайся живым.», и вложить в конверт купленный за бешеные деньги оберег. Он все же пришел на вокзал, издали пронаблюдав за проводами новобранцев, с болью в сердце глядя на коротко остриженного Ричарда, нежно обнимающего целующую его Салли. А затем был долгий, бесконечно тянущийся год, полный отчаяния и безнадежной тоски. Пытаясь заглушить ноющее чувство тревоги за Ричарда, Наги коротал время в ненадежных компаниях, злоупотребляя алкоголем и создавая кратковременные, ничего не значащие связи со всеми смазливыми мальчиками, знакомясь с новыми партнерами по сексу в ночных клубах и питейных заведениях, в обилии раскиданных по улицам Нью-Йорка. В одну из таких бессонных сумасшедших ночей, пропитанных пьяным угаром и дурманящим запахом гашиша, ему умудрилась дозвониться мама Ричарда, огорошив как снег на голову свалившимся известием — сын жив и вернулся домой. Но в каком состоянии он вернулся... Нисколько не задумываясь о суммах, Наги безропотно оплачивал всевозможные операции, лекарства, массажи и процедуры, с легкостью найдя нужные тысячи в том самом нижнем ящике стола, служащего хранилищем для его «карманных» денег. Он терпеливо сидел у постели больного, в неспокойном сне шепчущего имя Салли. Он переступил через себя, ради счастья любимого человека все же позвонив девушке, которую ненавидел больше всего на свете. Он прекратил заходить в палату Ричарда, как только тот пришел в себя, помня о жутких словах, сказанных юношей при их последней ссоре. «Я не желаю тебя видеть» до сих пор звучало в голове, мешая жить и придавливая к земле непосильным грузом вины. И только после того, как Салли устроила грандиозную истерику, узнав, что изуродованное осколком лицо не подлежит никаким изменениям, Наги наплевал на все мысленные запреты и вбежал в палату, вытолкав ненавистную девицу вон, так и не дав закончить пафосную речь, повествующую о некоторых уродах и калеках, с которыми теперь даже на улице стыдно показываться. С завидным спокойствием Ричард лишь поприветствовал подростка, ни словом, ни жестом не напомнив ему об их прошлом и, увы, не самом удачном разговоре. Их отношения вновь стабилизировались, внешне ничем не отличаясь от той дружбы, что была у них раньше, но Наги прекрасно осознавал, что не все в их жизни теперь так гладко и просто. Они изменились. Не было больше ни наивного разобиженного на весь свет мальчика, ни излишне идеалистичного и словно светящегося изнутри юноши. Ричард потерял себя. Словно что-то, серьезно надломившееся там, в зоне боевых действий, окончательно сломалось, не выдержав жестоких и несправедливых слов Салли. Он стал угрюмым и задумчивым, редко говорил, ограничиваясь простыми «да» или «нет» и отсиживался дома, постепенно погружаясь в глубокую беспросветную депрессию. Потратив огромное количество нервов и сил на бесполезные попытки хоть как-то расшевелить Ричарда, Наги практически сдался, напоследок предложив упрямому идиоту работу своим телохранителем, впрочем, не особо надеясь на успех. Как ни странно, все же впавший в депрессию парень меланхолично согласился, подтвердив новый статус охранника официальным договором с мистером Наое. Но даже теперь, находясь рядом со своим подопечным практически круглосуточно, Ричард почти постоянно молчал, думая о чем-то своем. И этот раз не стал исключением. Высадив Брэда возле жилой многоэтажки, они поехали дальше, рассчитывая добраться до дома за полчаса. Прошло уже пятнадцать минут пути наедине, не считая шофера, отгороженного от пассажирских мест при желании отодвигающимся вниз темным стеклом, а Ричард по-прежнему молчал, уставившись в окно.
- Ты мне ничего не хочешь объяснить? Например, что я опять такого сделал для того, чтобы ты в который раз перестал обращать на меня внимание? - Наги обиженно нахохлился, угрюмо взирая на телохранителя из-под упавшей на глаза челки.
Ричард задумчиво взглянул на подопечного и пожал плечами:
- Ничего такого. Всего лишь в очередной раз довел до истерики товарища. И все бы ничего, только сегодня последствия оказались серьезнее, чем это было обычно.
Наги раздраженно хмыкнул и отвернулся к окну, но не выдержал и вновь уставился на Ричарда, демонстративно закидывая куда-то под сиденье ненавистные шапку и шарф.
- Я же уже объяснял, что с Мамору нас связывают чисто деловые отношения. Ни о каком приятельстве, а тем более о дружбе и речи быть не может!
- Деловые отношения? - голос телохранителя стал подозрительно мягок и вкрадчив. - То-то, я смотрю, у тебя губы опухли.
Наги ойкнул, машинально прикрыв рот рукой и в очередной раз удивившись своей детской наивности. Только такой ребенок, как он, мог свято верить в то, что следы чересчур страстных и похотливых стараний Мамору останутся незамеченными.
- Ну и чего прикрываешься то? Все, что нужно, я уже увидел, - усмехнулся Ричард. - Смотри, Наги, доиграешься. Жениться придется. Мамору ведь у нас девушка хрупкая и ранимая, и наверняка все воспринимает гораздо серьезнее, чем ты... Кстати об играх, - лицо телохранителя посерьезнело, принимая осуждающее и даже чуть презрительное выражение. - Что ЭТО такое? - он помахал перед носом подростка пачкой сигарет. - И почему я нашел эту мерзость в твоей школьной сумке?
- Ты нашел это в моей сумке, потому что это принадлежит мне, - буркнул Наги, выхватывая сигареты из рук Ричарда. - Логично, не находишь? Зато поневоле возникает другой вопрос. Что ТЫ забыл в МОЕЙ сумке?
- Ты куришь? - телохранитель предпочел проигнорировать заданный ему вопрос, продолжая рассерженно сверлить подростка взглядом.
- Нет, просто так сигареты в сумке ношу, - огрызнулся Наги. - Естественно, курю. Ты что-то имеешь против?
- Имею, - мгновение, и пачка, вновь оказавшаяся в руках телохранителя, была безжалостно смята и выброшена в как по мановению волшебной палочки открывшееся окно. - С этого момента ты бросил курить. Могу лишь поздравить со столь разумным решением.
- Ну и по какой же причине я завязал с курением? - Наги сузил глаза, тщетно пытаясь подавить растущее раздражение на телохранителя. - Не напомнишь, а то я что-то запамятовал?
- Я так сказал. Достаточная причина для того, чтобы перестать гробить себя?
- И с каких это пор твои слова должны иметь для меня хоть какое-то значение? - холодно усмехнулся Наги. Какая-то часть его сознания кричала о том, что эти слова ни в коем случае не должны были быть произнесены, но уязвленное самолюбие диктовало свои условия, пробуждая дремлющее до этого момента чувство упрямого противоречия.
- Ты прав, - горько усмехнулся Ричард. - Действительно, какое значение для тебя могут иметь мои слова? Я ведь всего лишь прислуга, - он отвернулся к окну, вновь погрузившись в свое обычное состояние сонной заторможенности.
Мысленно как следует приложив себя по голове за опрометчивые слова, в сердцах сказанные Ричарду, Наги замолчал, судорожно стараясь найти тему для нейтрального и ни к чему не обязывающего разговора.
Гнетущую тишину в машине разорвал резкий скрежещущий звук, и в следующее мгновение абсолютно не ожидавший подвоха Наги пошел на резкое сближение с дном автомобиля, с трудом осознавая произошедшее и пытаясь выдвинуть хоть одну более-менее правдоподобную гипотезу, объяснявшую внезапное и чересчур резкое торможение. Ничуть не растерявшийся и всегда готовый к неожиданностям Ричард поймал подростка, здраво рассудив, что поцелуй с грязным ковриком окажется несколько излишним. Не ограничившись данной мерой, телохранитель прижал Наги к себе, заставляя пригнуться и максимально сгруппироваться, громко прокомментировав свои действия нежеланием соскребать его с и без того грязного салона автомобиля. Наги замер. Последнее утверждение свидетельствовало об обиде на полученное совсем недавно оскорбление, но дело было даже не в этом. Впервые за долгое время к нему вернулся тот, прежний Ричард. Пусть ненадолго, пусть всего лишь на несколько секунд, но... Он вернулся. Согнутый в виде буквы зю Наги счастливо улыбнулся и решил не возражать, надеясь на скорое прощение и примирение с гордым, но все же достаточно отходчивым Ричардом.
- Ри...
Машину ощутимо тряхнуло, и открывший было рот Наги чуть не прикусил язык, впечатавшись головой в так удачно для него оказавшийся рядом живот телохранителя. Тот лишь сдавленно охнул, но подростка из рук не выпустил.
- Держись крепче, - предупреждение Ричарда прозвучало как нельзя вовремя, заставляя Наги вцепиться в его куртку за несколько секунд до переворота.
Подросток зажмурился, с ужасом ощущая, как вылетевший на встречную полосу автомобиль заваливается на бок.
- Не бойся, - тихий шепот телохранителя привел его в чувство, заставив ослабить хватку побелевших от напряжения пальцев. Раздался щелчок. Мир закрутился перед глазами, резкий удар отдался звоном в и без того гудящей голове, а из легких словно выбили весь воздух. Визг тормозов сменился звоном разбитого стекла и скрежетом корежащегося о бетонное заграждение металла, а затем все затихло так же внезапно, как и началось, оглушив неожиданно наступившей ватной тишиной.
- Можешь открыть глаза, - над ухом раздался преувеличенно бодрый голос Ричарда, в котором все же прослеживалось еле сдерживаемое облегчение.
С некоторой опаской приоткрыв правый глаз, Наги потрясенно вздрогнул и замер, любуясь оказавшимся так близко лицом телохранителя. Притупившиеся во время опасности ощущения вновь заработали в полную силу, и он с удивлением обнаружил себя лежащим в сугробе за пятнадцать метров от дымящихся останков автомобиля. Мало того, Ричард лежал на нем, по-прежнему неосознанно стискивая его в крепких объятиях. Сердце сбилось с ритма, забившись в грудной клетке, словно пойманная в силки птица.
- Ты как? - в глубине глаз телохранителя скользнуло легкое беспокойство. - Скажи хоть что-нибудь.
- В п-п-порядке, - голос срывался, подло отказываясь слушаться своего хозяина, а зубы довершали картину, выбивая дробь, смутно похожую на начало гимна Америки. - Что п-п-произошло?
- Автомобиль потерял управление. Нас несло на заграждение, и я был вынужден выпрыгнуть из машины.... естественно, вместе с тобой. Такой... эм... поступок был практически безопасен, потому что я знал, куда мы падаем. Сугробы в любом случае сделали бы наше приземление максимально комфортным.
Мысленно отметив, что Ричард до сих пор не отодвинулся и даже не предпринял никаких попыток встать, Наги растерянно моргнул и затих, вслушиваясь в биение чужого сердца, оказавшегося так смущающе близко от его собственного.
- И, кстати, я бы был благодарен тебе, если бы ты наконец отпустил мою куртку, - вопреки своим словам, телохранитель продолжал прижимать его к себе, пристально вглядываясь в потрясенное и слегка испуганное лицо подростка.
- Мне и так вполне удобно, - хитро улыбнулся Наги.
- Да что ты такое говоришь? - в глазах Ричарда заплясали озорные чертики. - Я, конечно, тоже не против полежать, но, боюсь, если мы продолжим в том же духе, то просто-напросто замерзнем сугробе. Так что придется вставать.
Парень легко поднялся на ноги. Даже слишком легко и быстро для человека, только что выпавшего из несшейся на полной скорости машины. Кстати о машине... Наги тяжело вздохнул и предпринял мужественную попытку встать. Резкий отрыв от сугроба как от главной точки опоры, очевидно, совсем не входил в планы его организма, на что тот и сказал категоричное «нет», решительно послав пятую точку подростка на очередную встречу с мерзлой землей. Голова закружилась в самый неподходящий момент, и решающая встреча с сугробом непременно бы состоялась, но не знающий о планах организма Ричард отменил свидание, вовремя подхватив Наги под руку.
- Руки-ноги-голова болят? - теперь телохранитель даже не пытался скрыть беспокойство, проверяя тело подростка на наличие внешних повреждений.
- Голова, но совсем немного. Я в порядке, - подросток с видимым усилием оторвался от Ричарда, озадаченно глядя на разбитый автомобиль. Мысль о какой-то неправильности, все это время витавшая где-то на задворках сознания, наконец сформировалась и загорелась перед глазами большими неоновыми буквами. - Водитель! Мистер Честер.... Что с ним?
Пораженный внезапной догадкой Наги бросился к машине, не обратив никакого внимания на предостерегающий окрик Ричарда, за что и поплатился, потрясенно замерев возле кровавого месива, еще совсем недавно именовавшегося мистером Честером. К горлу подкатила неожиданная тошнота.
- Не смотри, - неожиданно оказавшийся за спиной телохранитель рывком притянул его к себе, закрывая глаза подростка рукой. - Не надо.
Наги обессилено прислонился к Ричарду, проклиная себя за столь явно проявляемую слабость и лишь прерывисто вздохнул, когда вторая рука парня ободряюще взъерошила густые непокорные пряди волос. Из груди вырвался сдавленный всхлип, впрочем, тут же заглушенный кожаной курткой, в которую с облегчением уткнулся носом развернутый сильными руками Ричарда Наги.
- Он.... - подросток замолчал, не решаясь произнести это страшное слово, и в десятой степени не передающее весь ужас произошедшего.
- Мертв, - подтвердил уловивший замешательство подростка Ричард. - Мы ничем не сможем ему помочь.
- Я... - он замер, наверно, впервые в полной мере осознавая, через какой ад прошел даже не дрогнувший при виде месива юноша. В свете последних событий депрессивная нелюдимость Ричарда казалась вполне естественной реакцией на пережитое. Внезапно захотелось разреветься от жалости к искалеченному как физически, так и морально парню и немедленно извиниться за свое невыносимое поведение. - Я....
- Все хорошо. Ты жив, и это главное. Не плачь.
- Я не плачу, - глухо пробурчал Наги, еще глубже зарываясь носом в наполовину расстегнутую куртку Ричарда.
- Не слышу праведного возмущения в голосе, - грустно усмехнулся Ричард, машинально пропуская сквозь пальцы отросшие мальчишеские волосы.
- Лучше бы позвонил уже куда-нибудь, - фыркнул Наги.
- С удовольствием бы позвонил. Только есть одна проблема.
- Какая? - Наги непонимающе уставился на телохранителя, явно не совсем понимая, о чем говорит Ричард.
- Мы находимся на объездной трассе за пять километров от особняка и за шестнадцать от города, - телохранитель мягко отстранил от себя подростка, в ответ на что он с трудом подавил разочарованный вздох. - Соответственно ни одной проезжающей мимо машины и нулевая связь.
- Мда, связи действительно нет, - Наги оставил попытки поймать хоть какой-то сигнал сети и отправил ненужный на данный момент мобильник в карман. - Шанса поймать попутку, я так понимаю, тоже. Значит, нужно идти пешком.
- Ты в полной мере осознал сказанные тобой слова? - скептически прищурился Ричард. Однако от подростка не смогла укрыться заинтересованность, проскользнувшая в голосе телохранителя. - Вокруг лес. До особняка пять километров по морозу. Ты хоть представляешь, ЧТО предлагаешь?
- Прекрасно представляю. А еще лучше я представляю наши замерзшие тушки в ближайшем сугробе. Смерть от переохлаждения пока не входит в мои планы. В твои, я так полагаю, тоже, - подросток опасливо покосился на автомобиль. - Надеюсь, хотя бы сейчас ты не станешь заставлять меня одевать шапку и шарф?
- Мне послышалось, или пять минут назад кто-то сказал, что ему и в сугробе неплохо? - подозрительно покосился на него Ричард. - Впрочем, ты прав, и замерзать я тоже не собираюсь... Что до шапки... - телохранитель метнулся к машине, через несколько секунд уже возвращаясь с многострадальным головным убором в руках. - Я по-прежнему не хочу, чтобы мой подопечный подхватил менингит.
Тяжело вздохнув, Наги одел шапку и намотал на шею шарф, да так сильно, что Ричард поневоле начал сомневаться, проходит ли в легкие подростка хоть сколько-нибудь воздуха.
- У тебя сейчас такой вид, словно ты не шарф надел, а вешаться собрался.
Наги еще раз вздохнул и поднял глаза на телохранителя:
- Идем уже.
Он поспешно зашагал вперед, чуть дрожа от довольно таки ощутимого холода, становящегося прямо таки невыносимым с наступлением ночи. Ричард нагнал его лишь через несколько метров, с трудом приноровившись к быстрому шагу подростка. Наги лишь покосился на парня, продолжая свое молчаливое шествие. Он не знал, о чем можно и о чем не стоит говорить. Он вообще не знал, с какой стороны подступиться к телохранителю и, что самое главное, о чем его можно и даже нужно спрашивать. Вернувшийся из Ирака Ричард неузнаваемо изменился, превратившись в незнакомого и абсолютно чужого ему человека, которого необходимо было узнавать заново, что, надо сказать, и не получалось у Наги в принципе. Он горько усмехнулся, неожиданно сравнив себя с сапером на минном поле. Один неверный шаг, и... Нет, этот Ричард не взорвется. Он промолчит, еще больше замыкаясь в себе, и тогда...
- Наги! - тихий голос над ухом вырвал его из плена невеселых и тяжких раздумий о такой глупой и бессмысленной жизни, протекающей в бесполезных попытках достигнуть недосягаемого.
- Наги! - Ричард удержал его на месте, мягко, но требовательно разворачивая к себе. - Все в порядке? Послушай, ты всегда можешь сказать мне, если тебя что-то беспокоит.
В голосе телохранителя сквозило такое неподдельное дружеское участие, что Наги захотелось оттолкнуть его и никогда больше не позволять приближаться ближе, чем на десять метров, потому что когда Ричард находился так близко и говорил таким голосом, он... он просто начинал терять голову.
- Не молчи. Я ведь вижу, что тебя что-то гложет, - телохранитель замолчал, с трудом подбирая нужные слова. - Что бы со мной ни произошло за эти годы, мы по-прежнему остаемся друзьями. Ты можешь мне все рассказывать, как и раньше.
- С чего ты взял, что у меня что-то случилось? - Наги умудрился достаточно взять себя в руки для того, чтобы не выдать всей степени своего расстройства и поднял на Ричарда недоуменные синие глаза, отчаянно надеясь на то, что парень не заметит, каких усилий ему это стоило. - У меня все отлично, - холодный смешок и недоуменно поднятая бровь завершили картину, и Ричард отпустил руку Наги, удовлетворившись разыгранной перед ним сценой.
- Хорошо, если так, - парень потер посиневшие от холода руки, вновь возобновляя прерванный путь.
- Ричард! - теперь уже была очередь телохранителя обернуться на зов.
Наги стянул с шеи шарф и неумело, но старательно обмотал его вокруг шеи телохранителя. Закончив с этой операцией, подросток начал стягивать перчатки, но был остановлен Ричардом, сжавшим его руки в своих:
- Не нужно. Я ценю твою заботу, но не нужно.
Наги упрямо мотнул головой и после нескольких неудачных попыток вырваться из стальной хватки телохранителя не нашел ничего лучшего, чем наклониться к сцепленным в противоборстве рукам и согреть их своим теплым дыханием.
- Наги... - голос Ричарда дрогнул.
- Тогда давай так. Держи правую перчатку. У меня будет левая. А моя правая рука будет греть твою левую, - поразившись своей наглости, Наги проделал все предложенные операции, нерешительно ухватившись за холодную мозолистую ладонь... и удивленно расширил глаза, когда почувствовал, что Ричард лишь крепче сжал доверенную ему руку в своей. Они шли по дороге в полной тишине, наслаждаясь теми редкими мгновениями, когда им вновь стали не нужны слова, потому что произошедшее единение душ смело все недоговорки и обиды, оставив лишь тепло и доверие, рожденное в наступившем молчании. Неудивительно, что расстояние в пять километров оказалось ничем, и они даже не заметили, как добрались до особняка.
Основательно замерзшие и припорошенные снегом парни вызвали жуткий переполох среди горничных и слуг, и в скором времени были обречены пройти все круги ада, начинающиеся в горячей, и, по мнению Наги, просто кипящей ванне, и завершающиеся теплой постелью, шерстяными носками, грелками и холодным градусником под мышкой. Подросток честно и мужественно терпел все издевательства и надругания над своей хрупкой и замерзшей личностью, безмолвно перенося не совсем приятные и порой болезненные процедуры, но всему когда-то приходит конец. Ангельское терпение Наги закончилось, как только в комнату внесли огромную кружку подогретого молока с жиром и пенками. Наотрез отказавшись пить предлагаемую ему гадость и для успокоения души разбив ни в чем не повинную кружку об стену, подросток улегся спать, выгнав из комнаты всех желающих окончательно добить его очередным неудобоваримым лекарством.
Утро следующего дня встретило его противным дребезжанием будильника и непереносимо ярким солнечным светом, бьющим в ничем не защищенные спросонья глаза. Наги зевнул и неохотно привстал с подушки, выключая трезвонящую адскую машину. Одноклассники, в том числе и Мамору, часто спрашивали у него, зачем нужен будильник человеку, живущему в доме, где каждая горничная была бы счастлива разбудить юного и красивого, а главное, богатого хозяина. Подросток отмалчивался, загадочно улыбаясь при каждом новом вопросе любопытствующих, и не спешил раскрывать всю прелесть своих ранних пробуждений от звонка будильника, стрелки которого неизменно были переведены на полчаса раньше необходимого. И виной этому необычному явлению, впрочем, нужно отметить, как и всем остальным необычным явлениям, происходящим в жизни Наги, был Ричард. Привыкший к военной дисциплине телохранитель так и не смог перестроиться на обычный образ жизни, взяв за привычку ежедневно вставать в шесть утра и совершать получасовую пробежку вокруг дома, невзирая на любые погодные условия и прочие жизненные неурядицы. Довольно быстро узнавший о данном факте подросток не смог удержаться от искушения лицезреть столь притягательное для глаз зрелище каждое утро, и избрал наиболее удобный способ наблюдения за объектом своих симпатий, а именно открытое настежь окно в спальне. Это утро не стало исключением из правила, и вскоре Наги уже нетерпеливо высовывался наружу в ожидании привычной взгляду пробежки Ричарда, мало обращая внимание на ветер и снег, падающий на обнаженные плечи и грудь, холодящий непривычно разгоряченную кожу. Вот... Вот, уже сейчас... Сейчас он увидит вышедшего на крыльцо Ричарда, сейчас он вдоволь полюбуется на стройную подтянутую фигуру, насладиться рельефом перекатывающихся под спортивной формой мышц, в очередной раз восхититься стремительными и грациозными кошачьими движениями телохранителя. Сейчас... Наги кинул раздраженный взгляд на часы. Ричард выбивался из графика на целых десять минут, и эта мысль рождала смутное неудовлетворение и разочарование, перемешивающееся с зарождающимся ощущением тревоги и беспокойства. Уныло прошлепав босыми ногами по холодному паркету, подросток пошарился в прикроватной тумбочке и наконец извлек на свет божий початую пачку сигарет. Так же уныло прошлепав в обратном направлении, Наги нервно щелкнул зажигалкой и сделал глубокую затяжку, остановившись возле распахнутого настежь окна. Стрелки часов неумолимо приближались к двадцати минутам седьмого, а Ричард так до сих пор и не показался. Подросток озадаченно нахмурился и, зажав сигарету в зубах, перегнулся через подоконник с целью досконального рассмотрения крыльца и близлежащих кустов.
- Наги! - громогласный голос Ричарда подросток не спутал бы ни с чьим другим. - Ты чего творишь?
Несколько секунд ему потребовалось на осознание того, что телохранитель находится в его комнате, еще несколько — для того, чтобы выпрямиться и повернуться лицом к Ричарду.
- И зачем, спрашивается, телохранитель человеку, который сам себя убьет профессиональнее любого киллера? - задумчиво поинтересовался Ричард у своего подопечного. - Ты решил, что умереть от рака легких недостаточно? Что нужно для полного счастья еще слечь с пневмонией и свернуть шею, упав с высоты третьего этажа?
Наги замер. Телохранитель подошел совсем близко. Так близко, что подросток ощущал его дыхание на своем лице. Это обездвиживало, мешало мыслить и... ужасно смущало. Ричард чуть прищурился, выдернул сигарету изо рта подростка и брезгливо выкинул ее в окно, практически сразу после этого захлопывая рамы и перекрывая доступ снегу и ветру, до сего момента беспрепятственно проникающим в комнату.
- Что я тебе говорил про сигареты? - в голосе телохранителя появились угрожающие нотки.
Увлеченный разглядыванием таких близких и таких привлекательных губ Ричарда, Наги лишь растерянно моргнул и, так и не уловив смысл заданного ему вопроса, ляпнул в ответ то, что занимало его голову вот уже тридцать минут.
- А почему ты не на пробежке?
Теперь уже настал черед Ричарда озадаченно осмысливать то, о чем только что спросил его Наги. Подросток мысленно чертыхнулся и тяжело вздохнул, понимая, что сболтнул лишнее. Еще не хватало, чтобы телохранитель провел параллель между своими пробежками и странным поведением подопечного.
- Я собирался, но звонок твоих родителей спутал все планы, - голос Ричарда потеплел, в глазах засветилось чувство, сродни нежности, но вконец смущенный Наги был слишком увлечен разглядыванием паркета, чтобы это заметить. - Они приезжают сегодня. Просили, чтобы ты никуда не ходил и остался дома, - рука телохранителя невесомо опустилась на плечо подростка. - И давно ты за мной наблюдаешь?
- Да я... - вскинул голову подросток, но внезапно замолчал и чуть заметно кивнул.
Губы Ричарда дрогнули в мимолетной улыбке. - А я и не знал. Теперь всегда буду смотреть на твои окна, а то вдруг ты опять с утра пораньше решишь покурить или из окна вывалиться... - он тихо усмехнулся, тем самым окончательно повергнув Наги в полное и бесповоротное замешательство. - И, кстати, оделся бы ты уже, что ли, - телохранитель красноречиво взглянул на пижамные штаны — единственный элемент одежды, присутствующий в данный момент на Наги. - Жду тебя через 20 минут в столовой. Наказанием за курение будет овсяная каша.
- Но...
- Никаких но. Если услышу хоть одно возражение, будешь в придачу к овсянке разогретое молоко с топленым жиром пить, - усмехнулся Ричард, закрывая за собой дверь.
- Произвол, - возмущенно буркнул Наги, но доставать из пачки новую сигарету не стал. Вяло одевшись и не менее вяло причесавшись, подросток подхватил с пола брошенную еще вчера школьную сумку и спустился в столовую. Ричард уже сидел там и с независимым видом пил кофе, время от времени поглядывая на часы.
- Давай свою овсянку, - полностью смирившийся со своей участью Наги сел за стол, с мученическим видом взирая на дымящуюся тарелку с кашей.
- А почему ты с сумкой? Я же передал тебе слова твоих родителей. Они сказали, что приедут в любой момент и совсем ненадолго, поэтому очень просили, чтобы ты сегодня никуда не ходил и дождался их, - Ричард нахмурился. Он не любил повторять одно и то же по нескольку раз.
- Мне наплевать, когда они приезжают. Если выбирать между ними и школой, я выбираю школу, - категорично отрезал подросток, через силу запихивая в себя очередную ложку каши. - В любом случае, дома я не останусь и ждать их не буду. И, кстати, почему сегодня меня будил ты, а не дворецкий?
- Вообще я лишь хотел тебе про звонок родителей сказать. И решил, что минутой позже - минутой раньше тебя разбудить... В общем, не имеет особой разницы, - Ричард замолчал, задумчиво разглядывая лицо подростка. - Может, все же...
- Нет. Я не буду оставаться дома. Если хотят меня увидеть, пусть в школу сами заедут, - наконец доев опостылевшую кашу, Наги облегченно вздохнул и встал из-за стола, выжидающе косясь на телохранителя. - Идем?
- Идем, - пожал плечами Ричард.
Через пятнадцать минут пререканий и обид, вызванных той же самой злосчастной шапкой, они все же вышли на крыльцо. На этот раз, к превеликому удовольствию Наги, перепалка была обоюдной, и шапка, шарф и перчатки красовались теперь не только на подопечном, но и на охраннике.
- Ой, а машина то... - растерялся Наги, вспомнив события вчерашнего вечера. - Отец за коллекцию прибьет, если что-то возьмем.
- Не волнуйся, пешком не пойдем, - загадочно улыбнулся Ричард и скрылся в гараже. Впрочем, через минуту уже появился вновь, гордо выводя из ворот великолепный черный мотоцикл, тот самый, из новых разработок, свободно проходящий даже по глубокому снегу. Как смутно догадывался Наги, тут явно не обошлось без запчастей от снегоходов. - Ну что? Не разочарован?
Не верящий свалившемуся на его голову счастью подросток лишь потрясенно вздохнул и с благоговением дотронулся до переливающегося хромированного бока. Мотоцикл. Недостижимая мечта всей его жизни, стальной красавец, так и зовущий в стремительный полет по трассам и городским магистралям. Родители были помешаны на здоровье сына, а мотоциклы называли не иначе, как адскими машинами-убийцами, поэтому Наги даже не пытался заикаться о своем тайном желании. Но... Ричард ведь не мог этого знать, верно?
- Ну так как? Едем? Или боишься? - хитро сощурил глаз телохранитель.
Наги насупился. Иногда Ричард его ужасно раздражал. Примерно так же, как сейчас:
- И ничего я не боюсь, - возмутился подросток, одевая мотоциклетный шлем, услужливо протянутый ему чуть улыбающимся телохранителем.
- Ну вот и отлично. Держись крепче, - Ричард застегнул куртку и одел шлем.
С трудом взгромоздившийся на «мотоход» Наги растерянно закусил губу. Легко сказать «держись крепче». Гораздо сложнее найти то, за что можно держаться, сидя позади мотоциклиста. Конечно, сиденье здесь было не в пример шире, чем у мотоцикла, но слететь в сугроб на ближайшем повороте не хотелось. Чуть помедлив, подросток нерешительно обхватил телохранителя за талию. Неожиданный рывок, последовавший сразу за его действием, заставил Наги тихо охнуть и крепче обнять телохранителя, прижавшись к нему всем телом в тщетной попытке унять бешено колотящееся то ли от страха, то ли от восторга сердце. Пятнадцать минут бешеной гонки по пустынной трассе, дурманящие голову не хуже наркотиков и алкоголя, оборвались так же внезапно, как и начались. Ричард мягко сбавил скорость и затормозил, прижавшись к обочине дороги.
- Извини. Не надо было так резко стартовать, - голос телохранителя звучал странно надтреснуто и хрипло.
Наги еле слышно вздохнул и с большой неохотой оторвался от Ричарда, последовав его примеру и стянув с головы шлем:
Это было круто! - он радостно рассмеялся, стараясь не обращать внимания на странный тон телохранителя и вполне недвусмысленную реакцию своего организма на близость Ричарда. - Я всегда мечтал прокатиться, но как-то не получалось, - подросток, и без того отодвинувшийся от телохранителя ровно настолько, насколько позволяло сиденье мотоцикла, решил не испытывать судьбу и соскочил на припорошенную снегом землю под предлогом того, что ему просто необходимо размяться. «Припорошенная снегом земля», к большому удивлению Наги, на деле оказалась глубоким сугробом, куда он и не замедлил провалиться в результате своего опрометчивого прыжка.
- Ну и что это было? - хмыкнул Ричард, с улыбкой наблюдая за тщетными попытками подопечного выбраться из снежного плена. - Ты решил охладиться?
- Угу, - буркнул пыхтящий как паровоз Наги. - Температура -35 как раз располагает к принятию холодных ванн.
Подросток поморщился и замер. Сугроб определенно благотворно сказался на его организме, охладив неуместный в данной ситуации пыл, но очередной неосторожный рывок с целью вырваться из снежного плена отозвался неожиданной болью в ноге.
- Ты себе еще и ноги решил переломать? Ну кто же так из сугробов то выбирается? - телохранитель в притворном изумлении развел руками, но все же подошел ближе.
Краткое мгновение — и подросток сам не заметил, как оказался на руках у Ричарда. Осторожно поставив подопечного на дорогу, телохранитель чуть улыбнулся:
- Здесь хотя бы не провалишься?
- Не провалюсь, - Наги покраснел при мысли о том, как глупо и комично это смотрелось со стороны. - Я же не думал, что там сугроб по колено!
- Не думал он! А кто за тебя думать будет? Я, что ли? - щелкнул его по носу Ричард.
Наги насупился, профессионально скрывая торжествующую улыбку за этой недовольной гримасой. Стены апатии и отчуждения, воздвигнутые Ричардом между собой и окружающим миром, постепенно рушились, сдаваясь под постоянными бомбардировками подростка, не оставляющего своего друга одного ни на минуту, за исключением, пожалуй, разве что ночей.. все чаще и чаще тот, прежний Ричард возвращался, проявляясь в легких улыбках и тихом смехе, ироничном тоне и мягких дружеских подколках, обращенных к Наги. И подросток был счастлив, замечая все новые и благотворные изменения, происходящие с дорогим его сердцу человеком.
- Ладно, не дуйся. Я ведь любя, - усмехнулся Ричард, отворачиваясь, чтобы поглядеть на какую-то дребедень, валяющуюся на дороге, словно специально не желая видеть реакцию подростка на свои слова. Наги нервно сглотнул, пытаясь вдохнуть неожиданно исчезнувший из легких воздух, и потер так внезапно побледневшее лицо в попытке вернуть коже хоть какой-то румянец. Он прекрасно осознавал, что Ричард сказал «любя» безо всякой задней мысли, стремясь успокоить «младшего братишку», но почему-то от этого понимания не становилось легче.
- Хочешь научиться? - внезапно нарушил молчание Ричард, поставив своего подопечного в очередной беспросветный железобетонный тупик.
- Э-э-э... В смысле? - выдавил из себя Наги.
- Садись за руль, - усмехнулся телохранитель. - Думаешь, я не замечал твои полные страсти взгляды?
- К-к-какие взгляды? - начал заикаться вновь побледневший, теперь уже от страха быть разоблаченным, Наги.
Не хватало еще, чтобы Ричард узнал о нездоровой любви своего подопечного и разорвал их и без того некрепкие и двойственные отношения.
- Пожирающие, - рассмеялся Ричард. - Любой мотоцикл провожаешь полным страсти взглядом, да так, что мне страшно становится. А этого красавца как увидел, так и вовсе в ступор впал. Так что садись за руль, управлять мотоциклом учить буду.
- А-а-а...
- Думаю, что могу считать это за согласие, - Ричард подтолкнул Наги вперед, помогая усесться на водительское место.
Пути назад не было, и вскоре подросток уже гнал мотоцикл по пустынной трассе, пугаясь ударившему в голову адреналину и тщетно стараясь не обращать внимание на «подстраховку» Ричарда, выражающуюся в его сильных руках, сжимающих руки Наги на руле. Учитывая тот факт, что, для того, чтобы помогать подопечному управлять мотоциклом, телохранителю пришлось максимально близко прижаться к Наги, подросток был не совсем уверен, что правильный вариант развития событий, но лучшего он придумать не мог. Завороженный новыми для него ощущениями полной свободы и близости Ричарда, Наги и сам не заметил, как они въехали в город. Решение вновь поменяться местами в пригородной черте забылось, оттесненное на задворки сознания удовольствием, получаемым от недавно исполнившейся мечты.
Внезапно руки Ричарда сжались, помогая подростку резко завернуть в бок. Не совсем осознавший, что происходит, Наги подчинился, послушно затормозив.
- Какого... – телохранитель подавился ругательством, бросив взгляд на ошарашенного его яростью подростка. - Зачем нужно было лезть под колеса? Жить надоело?!
- Во-первых, я не лез под колеса, а переходил дорогу там, где это было необходимо мне, - незнакомец вернул телохранителю не менее свирепый взгляд.
Наги нахмурился. Внешность грубияна не оставляла желать лучшего, и у подростка не могло быть знакомых из ТАКИХ кругов, но голос был определенно...
- А во-вторых, - продолжил парень. - Убери сопляка подальше от такой опасной штуки и купи ему игрушечную машинку, все безопаснее будет.
- Что я должен сделать? Я не расслышал, - голос телохранителя, в мгновение ока оказавшегося рядом с незнакомцем, прозвучал угрожающе тихо, не предвещая парню ничего хорошего.
- Хидака-сан?! - Наги неверяще потряс головой, слезая с мотоцикла. - Это вы?!
- Вот засада то! - буркнул незнакомец. - Даже тут везде японцы шляются! Что, больше мест никаких нет? Японии мало? И вообще. Мальчик, отвернись и сделай вид, что ты меня не видел.
Он торопливо направился в сторону автобусной остановки, но Наги умел быть настырным:
- Хидака-сан! Я же все матчи с вашим участием в детстве смотрел! Я ваш поклонник! Можно автограф?
- Сопляк, отвали, а?! - отмахнулся Хидака-сан, заметно прибавляя шаг.
- Послушай, если ты действительно тот, за кого он тебя принимает, неужели так сложно дать ему автограф? - остановил парня за руку Ричард. - Много времени это не займет, - в руку недовольной знаменитости легла стодолларовая купюра.
Соблазн оказался слишком велик и вскоре, побогатев на 500 долларов, Хидака-сан покорно подписывал всунутый ему учебник по географии и пытался ответить на вопросы, сыпавшиеся из подростка как из рога изобилия.
- Ричард, а он ведь так и не ответил, куда пропал на столько лет и почему оказался здесь, да еще и в таком состоянии, - расстроено пожаловался Наги, глядя вслед удаляющемуся кумиру. - А ведь он был лучшим вратарем за всю историю японского футбола. Его никто не мог превзойти.
- Мало ли что могло приключиться с человеком, - задумчиво ответил Ричард. - Есть вещи, которые не нужно говорить никому, даже самым лучшим друзьям...