"Возвращение"

[pooka]

Дописала ночью фиковинку, которая засела в мозгу еще до окончания СбП. Не то чтобы серьезно.)))

Название: "Возвращение"
Пейринг: как такового нет, но предполагается Шульдих/Ран)
Рейтинг: G
Жанр: флаффный ангст. Мини
Примечание: кажется, это сайд-стори к "Сделке без последствий", а точнее - к первому эпилогу.))

***
Два месяца.
Кроуфорд ждал два месяца, надеясь, что Шульдих справится. Однако время шло, а телепат все меньше походил на прежнего себя. Не знай его Оракул раньше, он был бы вполне доволен: Шульдих был серьезным, молчаливым, исполнительным, за работу принимался без нытья, делал все вовремя, никуда не опаздывал и с начальством не спорил. И все это было хорошо, даже замечательно, если бы не одно «но»: несколько лет назад Кроуфорд принял в Шварц не этого человека. Нормальный Шульдих был язвительным, неугомонным разгильдяем, но он был живым, а это… это скорее напоминало тень. Все, как и предвидел Брэд: глубокая, безнадежная депрессия, граничащая с апатией к абсолютно всему. Кроуфорду иногда казалось, что, случись в Токио взрыв атомной бомбы, Шульдих только пожал бы плечами.
Нельзя сказать, что телепат не делал попыток: иногда он пробовал вспомнить прежнего себя, иногда он улыбался и шутил. Только улыбки были фальшивыми, а шутки – прогорклыми, как старое масло. И обычно хитро искрящиеся глаза казались мертвыми, смотрящими за грань реального мира. Время от времени Шульдих исчезал и появлялся посреди ночи – всегда убийственно трезвый, всегда вымотанный до предела и еще более замкнутый.
Двух месяцев оказалось достаточно. Кроуфорд осознавал, что так продолжаться не может, и ему даже не надо было быть пророком, чтобы понять: рано или поздно срыв наступит, и кто попадется под руку сходящему с ума от боли телепату – большой вопрос. Массовые самоубийства, поголовный психоз населения ближайших кварталов, необъяснимая жестокость подростков… Шульдих может сделать что угодно, даже не вполне это сознавая. Его необходимо было вывести из этого состояния саморазрушения, чтобы он наконец начал восстанавливаться. Раз за разом перебирая варианты будущего, Кроуфорд однажды наткнулся на то, что сначала показалось ему ерундой, но потом он пришел к выводу, что иногда самые простые решения оказываются самыми верными. Подавив вздох, Брэд отправился в магазин, тщательно и придирчиво выбрал то, что ему было нужно – и поехал домой: дожидаться вновь испарившегося Шульдиха.
Кроуфорд вместе с красиво упакованной коробкой уже около часа ждал в комнате телепата, справедливо полагая, что по-другому Шульдих просто не захочет с ним общаться. А откладывать до утра не стоило, потому что именно этой ночью, судя по видениям Брэда, телепат мог не справиться с долго сдерживаемой истерикой. О последствиях даже думать не хотелось.
Было около трех часов ночи, когда открылась дверь. Зажмурившись на секунду от яркого верхнего света, Шульдих бросил на сидящего в кресле Оракула безразличный взгляд и сказал:
- Кроуфорд.
Ни удивления, ни возмущения. Вообще ничего. Плохо, чертовски плохо, просто хуже некуда. Брэд внимательно посмотрел на стаскивающего с себя пальто телепата, по невозмутимому виду которого невозможно было понять, был ли он в баре – или на кладбище. И то и другое было в равной степени вероятно.
- Я тебя ждал, - сказал Брэд.
Пауза – и глухое, обращенное куда-то в пустоту:
- Я вижу. – После этого Шульдих, видимо, все же заставил себя сконцентрироваться на факте пребывания Кроуфорда в своей комнате и с усилием спросил: - Зачем?
- Принес тебе кое-что, - Брэд кивнул на письменный стол.
Шульдих повернулся, скользнул взглядом по коробке, перевязанной большим красным бантом.
- Спасибо.
Телепат прошел мимо стола и сел на постель. И это – Шульдих.
- Лучше открой сразу, - предупредил Кроуфорд. Во-первых, это было необходимо для самого Шульдиха, а во-вторых – подарку тоже было бы от этого гораздо лучше.
Телепат моргнул, с видимым трудом поднял себя и подошел к коробке. Развязанный бант красной змеей скользнул на пол, зашуршала разворачиваемая блестящая бумага. Кроуфорд следил за манипуляциями Шульдиха и надеялся, что он все сделал правильно.
Телепат снял с коробки крышку… и остолбенел, глядя внутрь с таким выражением лица, будто у него душа с телом расставалась. Во всех возможных смыслах этого выражения.
Брэд поднялся из кресла, подошел к нему и тоже взглянул на мирно посапывающего рыжего котенка с большими острыми ушками.
- Брэд, это… это же… - слышать в голосе Шульдиха эмоции оказалось настолько приятно, что Кроуфорд позволил себе улыбнуться, отвечая:
- Абиссинец.
Разбуженный хлынувшим на него после уютной темноты потоком света, котенок заморгал большими ясными глазками и поднял голову, недовольно оглядываясь. Шульдих не мог отвести от него взгляда, словно околдованный, словно тоже – разбуженный. Он только и смог выдохнуть – полувопросом:
- Но ты ведь… терпеть не можешь животных.
И Кроуфорд понял, что он был прав. Почему-то одна-единственная фраза телепата дала ему понять, что все еще можно исправить, что Шульдих выберется из своей запараллеленной вселенной. Брэд все же издал рвущийся наружу с самого утра вздох и сказал – очень просто и очень искренне:
- Знаешь, лучше ты и кот, чем ни тебя, ни кота.
И больше он уже ничего не говорил, потому что котенок сел в своем временном домике и вдруг потерся ушастой головой о протянутую к нему руку Шульдиха. Ладонь телепата повисла в воздухе и дрогнула, а сам он задержал дыхание, как будто боясь спугнуть что-то нежное и хрупкое.
Кроуфорд молча вышел из комнаты. Он знал, что будет дальше – видел так ясно, как если бы все происходило у него на глазах.
Он знал, что Шульдих сядет на пол, осторожно поставив коробку перед собой, а котенок выпрыгнет из нее и заберется на колени к телепату, цепляясь маленькими острыми коготками. И Шульдих впервые за эти два месяца заплачет.
Брэд знал, что завтра телепат с оттаявшей улыбкой поблагодарит его, а потом пошутит. И шутка будет смешной, как раньше, и Кроуфорд с облегчением улыбнется, почему-то чувствуя себя дома.
Он знал, что маленькая красно-рыжая бестия станет королем в доме. Кот будет спать в постели Шульдиха, будет питаться самым лучшим кормом и точить когти о дорогущий персидский ковер в гостиной. Он будет раздирать в кровь руки Фарфарелло – с его согласия, разумеется. Будет сторониться Наги. И иногда, развалившись на бумагах Кроуфорда в его кабинете, снисходительно терпеть почесывание за ушком, которое Брэд будет позволять себе, пока никто не видит. Мало-помалу изящный красно-рыжий кот станет центром шварцевского мира, и ни один из членов команды уже не сможет представить их жилище без тирании этого потрясающе красивого и потрясающе гордого животного.
А Шульдих… стоит ли говорить, что своего питомца он будет обожать и в прямом смысле таскать на руках, несмотря на периодические попытки кота пошипеть и вырваться. Если уж это не получилось у настоящего Абиссинца, то у его уменьшенной копии и подавно. Занявшись котенком, телепат постепенно оживет… и наконец отпустит Рана. Настолько, насколько сможет.
Все это Кроуфорд знал как уже почти свершившееся будущее – и потому со спокойным сердцем оставлял за закрытой дверью Шульдиха, с теплым мурлычущим комочком на руках начинающего заново собирать свою жизнь из осколков.