Сделка без последствий. Обновление.

[pooka]

Автор: Serenada aka Sapfir
Название: Сделка без последствий
Фэндом: Weiss Kreuz
Рейтинг: R
Жанр: romance/angst
Пейринг: Шульдих/Ран
Disclaimer: они не мои. А жаль.
Предупреждение: ООС, AU, death-fic. Ах да, самое страшное: банальность.))

Предыдущие части: здесь и здесь

***
Шульдих проснулся со странным двойственным ощущением. С одной стороны, его переполняла так и не девшаяся никуда с вечера легкость, растекавшаяся по телу прохладными щекочущими потоками. С другой – ему было неспокойно. В конце концов, он имел дело не с кем-нибудь, а с Фудзимией, предсказать настроение которого было бы проблематично даже Кроуфорду.
Вчера Шульдиху потребовалась вся его сила воли, чтобы отпустить утомившегося Рана спать в его комнату, да еще в одиночестве. Если раньше у него не было ничего, то теперь он хотел все и сразу, но… но страх оттолкнуть своей напористостью Рана оказался сильнее. И теперь немец, лежа в своей постели, пытался угадать: не сделает ли Фудзимия сегодня вид, что вчерашнего вечера не было или он им обоим померещился? С него станется…
С намерением разрешить свои сомнения практическим путем телепат выдернул себя из уютного полумрака спальни, оделся-умылся и спустился на кухню. Его поразило то, что там же обнаружились все остальные Шварц: Шульдих даже не посмотрел на время. Зато другие, кажется, посмотрели, судя по удивлению разной степени интенсивности, которое отразилось на всех трех обращенных к нему лицах.
- Всем доброго утра, - бодро поприветствовал он коллег и хлопнулся на стул рядом с Наги, пододвигая к себе коробку с обожаемыми им шоколадными хлопьями и графин с молоком.
- Доброго, - опасливо покосился на него Наоэ, уже дожевывающий тост с джемом. Кажется, после вчерашнего общения с Шульдихом он не ожидал увидеть немца в столь приподнятом настроении… да еще в такую рань. Это Шульдих-то! Который может по двенадцать часов спать, даже не будучи особо уставшим.
- А что это меня никто не разбудил? Мы же, вроде, куда-то собирались ехать?.. – смутно припомнил вдруг телепат, аппетитно хрустя хлопьями. Накануне Брэд действительно говорил ему что-то такое… только он был не в состоянии воспринять и осознать информацию.
Кроуфорд допил неизменный черный кофе без сахара, приложил к губам салфетку и только после этого сказал:
- Я возьму с собой Наги вместо тебя.
Шульдих недоверчиво посмотрел на невозмутимого Оракула из-под рыжей челки, потом перевел взгляд на откровенно недовольного Наоэ… Что здесь происходит? И с чего бы Брэду менять их планы, да еще, судя по всему, в самый последний момент?
Озвучить эти интересные вопросы немец не успел, потому что в эту минуту в дверях появился Ран – и рыжему стало плевать на мотивы действий Кроуфорда, равно как и на весь окружающий мир.
Ран никогда не завтракал с ними. Раньше. И его появление могло означать только одно…
Жмурясь на яркий солнечный свет, заливающий всю просторную кухню, Фудзимия прошел внутрь и в нерешительности замер возле стола, проговорив с непонятной, полувопросительной интонацией:
- Доброе утро.
- Очень доброе, котенок, - за всех отозвался Шульдих, расплываясь в улыбке. Вместе с тем он отметил ненормальную бледность Рана, еще более заметную при таком ярком освещении. Смесь из нежности и тоски резанула сердце, а улыбка стала шире – вопреки всему.
Сесть Рану было некуда: все четыре стула оказались заняты, а еще один из кухни куда-то исчез. Это и стало причиной замешательства Фудзимии, который чувствовал себя неудобно и глупо – как будто вломился туда, куда ему вход был заказан. Шульдих не читал его мысли, но по выражению его лица видел, что так оно и было. Переборов желание усадить котенка к себе на колени, телепат бесцеремонно повернулся к Наги:
- Чиби, ты ведь поел уже? Тогда будь добр, уступи место гостю.
Было заметно, что мальчишка многое мог бы сказать, начиная с традиционного возмущения идиотским прозвищем, но он только нахмурился и поднялся, тем более что рассиживаться тут у него действительно не было причин. Шульдих, случайно взглянувший на Брэда, вдруг заметил, как провидец посмотрел на Рана… и улыбнулся.
И только теперь до телепата дошло. Ай да Брэ-э-эд… В своем репертуаре. То есть, выходило так: если он уже не «против», то категорически «за» - третьего не дано. И процессом управлять он тоже предпочитает лично. Оставить Шульдиха дома, наедине с Раном, чтобы дать им возможность разобраться между собой… какая прелесть. Рыжий, прищурившись, смотрел на Кроуфорда и не знал, чего ему хочется больше: дать зарвавшемуся Оракулу по морде – или расцеловать.
Хотя нет, со вторым он погорячился. За такое Брэд в него разрядит обойму и не поморщится.
Еще раз взглянув на Рана, обласканного солнечными лучами, задумчиво размазывающего масло по румяному тосту, Шульдих передумал сердиться на Кроуфорда за инициативу. Разве можно на кого-то сердиться за возможность побыть рядом с таким чудом? Побыть… лишние несколько часов…
- Наги, Фарфарелло, нам пора, - сверившись со своими дорогущими и стильными – как и все вещи Кроуфорда – часами, сказал Брэд, вставая из-за стола.
Наоэ сразу же вышел из кухни, а Фарфарелло не отказал себе в удовольствии напоследок слизнуть остатки клубничного джема с ножа, который ему сегодня, по случаю хорошего самочувствия, дали. Когда ирландец проходил мимо Рана, он вдруг встрепал алую шевелюру порывистым, но довольно осторожным жестом, и сверкнул в сторону Шульдиха белозубой, немного (или не немного?) безумной улыбкой:
- Не скучайте!
Телепат иногда поражался тому, как в устах Фарфарелло практически любая фраза умудрялась становиться или пошлой, или кровожадной. Он подозревал, что это очень, очень оскорбляет Бога.
Берсерк убрался, насвистывая какую-то странную мелодию, следом за ним ушел и Брэд, не говоря ни слова. На кухне стало тихо, хотя Шварц, казалось бы, не слишком-то шумели.
Как ни странно, на выходку Фарфарелло Ран отреагировал спокойно – просто поправил взъерошенные волосы, а потом поднялся и подошел к шкафу, чтобы достать себе кружку – он не сделал этого сразу, видимо, потому, что не хотел лишний раз привлекать внимание. Когда он потянулся наверх, его футболка задралась, обнажая поясницу, выводя Шульдиха из состояния немого созерцания. Он в мгновение ока очутился у Рана за спиной и обнял его за талию, вынуждая откинуться назад и опереться на него. Немец в каком-то нервном возбуждении ждал реакции Фудзимии, пытаясь просчитать свои действия при любом раскладе.
Ран не начал тут же вырываться и сердито шипеть – это уже радовало. С другой стороны, он ощутимо напрягся и не спешил оборачиваться, чтобы не показывать Шульдиху своего лица. Судя по всему, он пришел сюда, так и не убедившись в абсолютной правильности своих действий, и сейчас в спешном порядке хотел разобраться с тем, что он чувствует и чего хочет. Получалось у него плохо, он нервничал и осуждал себя за то, что вообще позволил чему-то начаться. Собственно говоря, такое положение вещей немца не удивило. Скорее, он даже ожидал этого. Оставалось теперь только помочь Рану расставить приоритеты и убедить, что ничего плохого он не делает. А уж с этим проблем возникнуть не должно.
- Как спалось? – понизив голос почти до шепота, спросил Шульдих, скользнув губами по спрятанному волосами уху, вынимая из рук Абиссинца пресловутую кружку и отставляя ее на стол.
- Нормально, - ответил Ран, все еще неподвижный, словно одеревеневший.
- Нормально? Правда? – бессмысленно переспросил телепат, просто чтобы говорить что-нибудь, чтобы выдыхать какие-нибудь слова и знать, что Ран услышит все необходимое в любом сочетании звуков. Шульдих мягко развернул его к себе, заправляя за ухо прядь волос, мимолетно касаясь щеки, губ, шеи, а второй рукой прижимая его к себе тесно, крепко.
Когда Ран повернулся, солнце ударило ему прямо в глаза, на миг ослепляя. Он зажмурился, хмурясь, упираясь в разделочный стол, стоящий позади. Его лоб прорезала трогательная, еле заметная морщинка, и весь он, позолоченный горячим светом, растерянный, замешкавшийся, был похож на ребенка, желающего казаться взрослым, но оказавшегося в ситуации, обнажившей его детскость до предела.
Так и не открывая глаз – неужели только солнце? – Ран прошептал ненужное «Правда» - и Шульдих выпил это слово с его губ – аккуратно, словно и не поцеловал, а просто – коснулся. Фиолетовые, невозможно яркие глаза со зрачками-бусинками все же открылись и взглянули на него с выражением упрека и благодарности.
И только Фудзимия мог соединить в одно два противоречащих друг другу чувства.
- Шульдих… пусти, - а сам не двигается, не делает ни малейшей попытки освободиться. Чаша его внутренних весов ощутимо колеблется, он изо всех сил ищет опору, за которую можно было бы ухватиться, но находит только сияющие, такие ласковые сейчас голубые глаза под огненной челкой.
Вместо ответа Шульдих снова коротко поцеловал его в губы, потихоньку хмелея от тепла его тела, от плавающего взгляда цвета фиалки, от звеняще-солнечной тишины вокруг.
- Не будь таким букой, котенок, - не узнавая собственного вмиг охрипшего голоса, произнес немец, беспорядочно оглаживая сухими ладонями плечи и спину Рана. – И не смей притворяться, что мы вчера посмотрели фильм и спокойно разошлись по комнатам.
- А разве не разошлись? – как за спасительную соломинку ухватился Фудзимия.
- Ну так это после чего было! – фразу Шульдих подкрепил бы поднятым кверху указательным пальцем, если бы ему не было так жаль отрываться от Рана. – Или ты сейчас будешь разыгрывать амнезию?
- Я все помню, - сердито выговорил Фудзимия, слегка задетый предположением, что он может вести себя так по-детски. – Просто…
- Просто что? – хмыкнул телепат, гадая, какую из пафосно-банальных причин выберет Ран.
- Просто я поддался слабости, и это было неправильно, - наконец сформулировал Айя. – Я уже давно один, я привык к этому и сейчас уже поздно что-то менять. Ни одному из нас это не нужно.
- Не решай за меня.
- Шульдих, послушай. Если это не обычная прихоть… если ты хоть что-нибудь чувствуешь… - Ран говорил все медленнее, и немец понял, то это-то и есть – главное. - Не надо. Мне уже все равно, ты это знаешь, но… это тяжело. И поэтому я хотел попросить отпустить меня. Все равно игра закончилась, я буду здесь только мешаться.
- Отпустить? – переспросил немец, пытаясь осознать смысл этого дурацкого слова. – Отпустить тебя? Ты что, спятил?
Ран нахмурился, неодобрительно посмотрел на него и покачал головой:
- А ты мазохист?
- Не путай меня с Фарфарелло, - наставительно проговорил Шульдих. – И думай лучше о себе, а не обо мне. Я хочу только, чтобы ты запомнил: никуда я тебя отпускать не собираюсь, и отделаться от меня ты не сможешь, какие бы доводы ты мне ни приводил. Это понятно?
- Иными словами, первоначальный план не меняется: я делаю все, чего ты хочешь, - чуть резко выговорил Ран, теперь уже точно совершая движение, чтобы освободиться.
- Дурак ты все-таки, Фудзимия, - обреченно выдохнул Шульдих и поцеловал его наконец по-настоящему, жарко и глубоко.
Несколько минут как-то выпали из общего временного потока, и, когда телепат отпустил алые, припухшие губы Рана, тот дышал прерывисто и никуда уходить уже не собирался.
- Так понятнее? – с тихой усмешкой спросил Шульдих, зарываясь пальцами в его волосы.
Он мог бы говорить долго, мог бы убеждать этого невыносимого упрямца… но Ран и так понял – по его голосу, по бережным прикосновениям, по сияющему напряжению, застывшему в глазах. Словами телепат не смог бы сказать больше.
Ран кивнул и провел рукой по плечу Шульдиха, впервые прикасаясь к нему сам.
- Вот и отлично, с этим разобрались – надеюсь, окончательно, - просиял немец.
Он быстро чмокнул Рана в губы и самолично усадил его за стол:
- Теперь завтрак - и планирование дня.
На удивленный взгляд Фудзимии Шульдих пояснил:
- Папочка Брэд не просто так дал мне целый день халявы, так что надо воспользоваться на полную катушку!
Ран, только сейчас, видимо, осознавший, во что он ввязался, вздохнул и глубокомысленно изрек:
- Да уж…
Больше слов у него как-то и не нашлось.