Имя автора — Joe
Имя беты - Verlorenes Kind aka Принц
Рейтинг – NC-21
Вид – слэш
Жанр – драма, ангст
Пейринг – Фарфарелло/Оми, намёк на Оми/Кен и Фарфарелло/Шульдих
Саммари – ну… Грустная история о том, как несправедлива жизнь к влюблённым. И о том, что не стоит впадать в состояние аффекта.
Предупреждения – жестокость, смерть персонажа, ООС *наверное, но мне кажется, что ООСа вообще не бывает, ибо человеческая психика – сложная материя*
Размер – мини на границе с миди
Дискламер – мои – только идея и воплощение.
Статус – закончен
Размещение – я не против, если предупредите...
читать дальше
"Sparkling angel I believed
You are my savior in my time of need
Blinded by faith, I couldn't hear
All the whispers, the warnings so clear"
Within Temptation
You are my savior in my time of need
Blinded by faith, I couldn't hear
All the whispers, the warnings so clear"
Within Temptation
Вторую неделю шли непрерывные дожди. Город утопал в воде и мраке. В такую погоду даже миссий не давали. Шварцы скучали. Скукой деятельных людей. Кроуфорд разрабатывал какие-то заманчивые планы уничтожения Эсцет и порабощения мира. Наги заперся у себя в комнате и предавался взлому базы данных этой самой организации. Шульдих ушёл с утра и так до сих пор не вернулся. А Фарфарелло… Ну, он, связанный, сидел в уголке и мыслил о мести богу. Да уж, какая-то не очень деятельная группа получилась. Пятьдесят процентов фигнёй страдают.
Дверь распахнулась, и в комнату к Фарфарелло влетел Шульдих. От него за километр несло алкоголем и сексом. Самое занятное во всём этом то, что Фарфарелло не знал ни алкоголя, ни секса. А то, как они пахнут, благодаря Шульдиху – знал. После удачных вылазок Шульдих обычно рассказывает, как, с кем и где всё прошло. Это что-то наподобие хрупкой дружбы. Шульдих – про трах рассказывает, Фарфарелло – про свою очередную охоту. Ни тому, ни другому слушать неинтересно, но это – негласное правило: хочешь рассказывать - умей и слушать. Как-то так.
- Успокоился уже? – В комнату заглянул Бред. Он всегда чётко прочувствовал моменты, когда Фарфа можно развязать. Обычно это было после того, как Шульдих расскажет о своих похождениях.
И, действительно, после рассказов Шульдиха обычно просыпался Джей. Тот, каким он был до того рокового дня, когда в нём появился Фарфарелло. Это вообще заслуживает отдельного длительного повествования. Не сегодня, не сейчас.
В общем, Бред каким-то образом умудрялся улавливать все эти изменения в поведении Фарфарелло. А может быть, Кроуфорду на эту тему бывают видения… Кто знает. Но суть от этого не меняется.
Фарфарелло развязывают. Ему это нравится. Шульдих протягивает руку и помогает подняться.
- Пойду, пройдусь.
- Фарф?.. – Шульдих, прищурившись, смотрит ему в глаза.
- Не бойся, я не на охоту…
Эти простые слова всегда действовали безотказно: Фарф никогда не врал. Ну, или почти никогда. Сегодня он говорил правду. В конце концов, каким бы психом с раздвоением личности он ни был, он понимал, что Бреда злить не стоит. Поэтому он просто пошёл гулять. Размяться после сидения скрученным в смирительной рубашке.
Ему нравилось гулять вблизи церквей, высматривая новую жертву своей шизофрении. Сегодня его путь пролегал мимо маленького цветочного магазина, вход в который, несмотря на дождь, был заполонён юными существами женского пола. Среди Шварц бытовало мнение, что Фарфарелло абсолютно асексуальное создание. Но это было не так. Просто все его эротические фантазии были направлены в сторону сверхсуществ: ангелов, дьяволов, богов, демонов и прочих разнородных разноуровневых творений не этой реальности. В общем, в этом тесном отеле под названием "Земля" не было ни одного постояльца, который мог бы обратить на себя внимание нашего нестабильного друга. В общем, сексуальная направленность у Фарфарелло была, только скрытая. Ну… он всё ещё оставался девственником.
Фарфарелло остановился и стал наблюдать за колышущейся толпой мини-юбок. Зрелище не из приятных. Особенно, если ноги, появляющиеся из-под этого незатейливого элемента одежды, кривые и толстые.
Дождь медленно шёл на убыль, пока вовсе не закончился. Из-за туч появилось солнце, освещая своими чистыми лучами витрины магазина. Толпа разошлась, а на крыльцо магазина снизошёл ангел… Он был так прекрасен: большие чистые голубые глаза, незамутнённые грязью и пороком этого мира; на устах – нежная, всепрощающая улыбка; а движения полны любви к миру в целом и каждому человеку в отдельности.
Ангел наткнулся взглядом на Фарфарелло и прищурился. Нет, не всех любят ангелы – не для демонов их души.
- Оми? – Кто-то ещё вышел на крыльцо. – Ты чего завис?
- А? Ёджи-кун, меня просто солнце ослепило. Ну, я пошёл?
Ангела зовут Оми?.. И ещё… Ёджи-кун? Где-то Джей уже слышал эти имена… Но где? Он никак не мог вспомнить. Задумавшись, он простоял возле магазина до вечера, смотря себе под ноги. Где? Где же он слышал эти имена? Когда?
Появись здесь сейчас Бред, он бы не узнал своего комнатного берсеркера. Где жажда крови? Где желание причинить богу боль? В глазах – только пустота и некое подобие тоски.
А Джей всё никак не мог понять: почему его так занимает тот мальчик. Джей, да и Фарфарелло тоже, не знали, что они… влюбились. Нет, это не была любовь с первого взгляда. Любое чувство растёт в человеческом сознании какое-то время.
Даже если вас уверяют: "Ах! Я никогда его не видел, а тут – такое взаимопонимание! Будто знали друг друга всю жизнь!" Не может быть – они уже встречались. Едете вы в автобусе, битком набитом, а сзади вас – другой человек. Вы его чувствуете: улавливаете его дыхание, его запах, чувствуете его тело. Даже если вы не замечаете это и не акцентируете на этом внимание, ваше подсознание фиксирует все изменения окружающей среды в целом и то, что в непосредственной близости от вашего тела – тем более. Выйдя из автобуса, вы даже не вспомните того человека. Но ваше бессознательное запомнило его, оно внесло коды этого человека в свою картотеку. А когда вы потом встретитесь, ваши подкорковые структуры извлекут из архивов нужную карточку и протянут со словами: "Прошу любить…"
Так и Джей. Он никогда не видел Оми… Но Фарфарелло... Вот он-то и видел, и слышал, и чувствовал. Именно этот мелкий демон, создающий большие неприятности, подсунул сейчас Джею архивную карточку с мыслью: "Ненавидь. Убей" Но маленькие дети не знают войны. Джей ощутил лишь вспышку эмоций, но не определил их направленность. Плюс или минус – какая разница? Они ведь такие сильные…
Когда уже третий прохожий наступил ему на ногу, а вместо солнца освещать магазин цветов стала луна, Джей вплыл в реальность. Ему захотелось спрятаться в шварцевской квартире, покушать, послушать убаюкивающий голос Шульдиха и уснуть, укрывшись тёплым одеялом.
Была только одна проблема – он не знал, где находится и как отсюда попасть домой. Эх… вот бы кто-нибудь заволновался и пошёл его искать по мыслям. Но нет. Шварцы знают, что он может о себе позаботиться. Что каждый из них опаснее японской армии вместе взятой. Так что никто его искать не будет. Есть вариант связаться с Шульдихом, но ни Джей, ни Фарфарелло этого не могли: связь однонаправленная. Так что оставалось идти, куда глаза глядят.
Кто-то несильно подёргал его за рукав:
- Что ты здесь делаешь? – Неужели? Его ангел снизошёл до него?
- Ангел-сама? – Джей удивлённо смотрел в широко распахнутые, такие по-детски наивные глаза.
- Ангел? Фарфарелло, ты точно псих… - Оми улыбнулся. Каким бы ребёнком его ни считали остальные Вайсс, как бы ни стремились ограждать его от опасностей, кое-чему в жизни он научился. Самому, пожалуй, необходимому – чувствовать людей. Хотят убить или просто мимо проходили, пышут любовью или просто хотят, завидуют или искренне восхищаются. Оми всю свою жизнь учился получать информацию, систематизировать и в кратчайшие сроки анализировать её, чтобы использовать в ближайшем будущем. – Пойдём, остальные на задании.
Джей непонимающе смотрел на него: какие остальные? Какое задание?
- Другие ангелы полетели спасать невинных?
Оми резко затормозил и внимательно посмотрел в янтарный глаз. Это явно был не Фарфарелло. Да, тело – его, голос, запах, движения – всё его. Кроме души.
- Да. Можно и так сказать… Как тебя зовут?
- Джей.
- А я – Оми Цукиёно.
- Оми… Ангел Оми… - Джей опять впал в прострацию, постоянно повторяя имя этого светлого создания.
- Да. Молодец. – Цукиёно наблюдал, как озарилось каким-то внутренним светом лицо Фар… нет, Джея. Так шестилетние дети радуются, когда их хвалят. – Пойдём внутрь…
Оми осторожно взял за руку своего непонятного спутника. Тот восхищённо выдохнул и задержал дыхание. Медленно, шаг за шагом они приближались к магазину. Джей благоговейно смотрел на волосы Ангела, которые трепал мягкий послегрозовой ветерок.
Наконец, они переступили порог, оказались в небольшом помещении, сплошь утопающем в цветах. Да, именно в таких местах должны жить Ангелы.
- Может, ты чего-нибудь хочешь?
Как Ангел и не знает?
- Ангел-сама? Вы не знаете?
- Ну, что ты… я же не Бог.
Вот тут-то и проснулся Фарфарелло. Оми понял это по тому, как изменился взгляд, как поменялась поза: с расслабленной и умиротворённой на позу хищника готовящегося к прыжку. Один удар, и Цукиёно падает без сознания.
- Не пытайся приручить дьявола, малыш.
Фарфарелло растворился в темноте ночи. Вновь набежали тучи, закрывая собой луну…
- Оми! Оми! Да очнись же ты! - Кто-то тряс его за плечи.
- Кен? Вы уже вернулись?
- Оми?! Что случилось?! Кто это был?! Я порву его!!!
- Кен! Успокойся. У меня просто закружилась голова, и я упал. Наверное, сильно ударился.
Оми надеялся, что Фарфарелло не оставил следов. Тогда Джей ещё вернётся…
***
А дни шли своим чередом. Пару раз Фарфарелло выходил на охоту, пару раз Шульдих навещал своих ночных бабочек. И ни разу Джей не возвращался. Он сидел где-то на задворках сознания, скрючившись в районе продолговатого мозга. Нечто примитивное, но жизненно необходимое, как кровообращение.
Несколько раз Фарфарелло ловил на себе подозрительные взгляды Шульдиха, но тот не делал попыток ни прочитать мысли, ни – тем более – заговорить. Всё шло своим чередом. За исключением одного. Фарфарелло страстно хотел ещё раз увидеть того малявку из Вайсс. Что-то же в нём привлекло Джея. А Джей – часть организма Фарфарелло. Стало быть, что-то привлекло самого демона. Но что? Выяснить это можно было только при встрече. Но не припрёшься же к этим пафосным головорезам и не скажешь: "Привет! Это я, Фарфарелло, один из ваших худших врагов! Одна часть меня влюбилась в вашего сопливого детёныша. Не одолжите его на время?"
Да этот Кен, ещё более неуравновешенный, чем сам Фарфарелло, порвёт его на подтяжки. В общем, попытка будет хорошей, но не продуктивной. Надо что-то более… натуральное.
- Фарф! У нас задание!
Ооо… а вот это – то, что надо. Задание. Если на задании оттащить Оми в какой-нибудь тёмный уголок и там с ним побеседовать, можно будет узнать, что же такого в нём нашёл Джей.
- Фарф? Ты идёшь? – Шульдих всё ещё стоял в проёме двери и смотрел на напарника, валяющегося на кровати безвольной куклой. – Да что с тобой такое-то?!
- Иду.
Шульдих не любит, когда отвечают с опозданием. Но сейчас он сам виноват – зачем задавать два вопроса подряд?
- Что за задание?
- Как всегда. Охранять одного тупоголового маньячного политикана.
- Хорошо. Что-нибудь особенное?
- Да нет… Как всегда: спецназ и Вайсс…
- Хорошо.
Фарфарелло был уверен, что Шульдих полез в его голову. Ну что же. Сам напросился. Фарф ничего не стал скрывать: ни появление Джея, ни его влюблённость в Оми, ни возвращение его, Фарфарелло.
Какое-то время они молчали. Наконец, перед тем, как сесть в машину, Шульдих сжал запястье Фарфарелло и прошептал:
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Бред что-то бурчал, поторапливая. Мол, клиент ждёт, вайссы атакуют, мир рушится. А его ещё и завоевать успеть надо. Вообще Бред временами был неприятен: дотошный и занудный. Ну кто с таким мог забесплатно ужиться? Вот и Шварцы не задарма его терпели, а за очень даже кругленькую сумму. Хотя, нужно признать, не будь Бреда – Шварцы развалились бы на составляющие. Ну, сами посудите. Наги окончательно бы прикинулся простым японским школьником, а по ночам взламывал базы данных, перехватывал денежные переводы и читал личную переписку на форумах. Ему было, по большому счёту, всё равно, куда направлять свою юношескую энергию: на глобальные действа или же на мелкие пакости. Далее Шульдих? Ну… он бы издевался над молоденькими индивидуумами: охмурял их, влюблял в себя, лишал невинности и прочих радостей, а потом бы бросал, разбивая сердца на миллионы малюпасеньких кусочков. А Фарфарелло. Ну, он бы окончательно спятил. Он бы устроил какую-нибудь резню, на него бы открыли охоту, за его голову назначили бы награду. И, прежде чем, коньки отбросить, он бы порубил на неплохой салатик элиту японской полиции. Вот так-то. Так что и от занудного Бреда была польза.
Хотя, надо сознаться, всё может быть несколько по-другому. Ну, например, убьёт этот маньяк красноволосый Бреда. И что? Наги быстренько под шумок свалит – как пить дать. А вот с Шульдихом – сложнее. Очень может быть, что он увяжется за Фарфарелло, будет готовить ему жрать, ждать с охоты в тёплой постельке, убирать, стирать и гладить, как заправская жёнушка. В последнее время Шульдих странный какой-то: смотрит, смотрит, смотрит… Будто собачка подопытная: всё понимает, всё чувствует, а сказать не может…
- Оми! У нас задание!
Наконец-то! Задание. Но… на заданиях – Фарфарелло, а не Джей. Две крайности одной и той же сущности? Интересно, насколько они противоположны, если вообще они таковы. Запросто может случиться и такое, что Джей – всего лишь маленький сдвиг по фазе. Ну, например, в нём просто нет такой агрессии, как в Фарфарелло, а в остальном они – одно и тоже. Или же они абсолютно, до мозга костей, полярны… Кто знает. Это обещало стать интересным. Осталось только как-то подловить такой момент, чтобы остаться наедине с Фарфарелло…
В последнее время Кен ведёт себя совсем уж неадекватно: как мать родная. Вечно рядом таскается: не приведите боги, детёныш поранится. Вечно предусмотрителен: Оми ещё не успеет подумать, что он устал, а Кен уже кресло тащит. Да что же с ним такое творится? Если бы не абсолютная гетеросексуальность футболиста, Оми подумал бы, что тот умудрился влюбиться.
Ну, как и многое другое в нашей истории, это к делу отношения не имеет. Точнее, имеет, но не сейчас.
Как всегда, Оми сидел в каком-то оружейном складе, который срочно надо было уничтожить. Какая скукотень… Каждое задание – одно и тоже. Бомбеец, выруби то, отключи сё, уничтожь это… Бесит.
- Вы посмотрите, кто здесь… Неужто нас навестил сам Ангел?.. – Этот голос. Фарфарелло буквально материализовался из темноты. Единственный глаз горит шизоидным огнём, на губах застыла кривая усмешка. Кое-где виднелись свежие шрамы и пока ещё открытые раны. Походка была неуверенной, его слегка качало. Наконец, он оступился и чуть не упал. Но Оми успел во время. Подхватил Фарфарелло и аккуратно уложил на пол. – Знаешь, кажется, я начинаю понимать Джея…
- Тсс… Тебе вредно разговаривать. Давай я сначала тебя перебинтую, а потом ты сообщишь мне о своих размышлениях и их результатах.
Фарфарелло усмехнулся, но промолчал. Оми усадил его, прислонив спиной к стене, и принялся перевязывать свежие порезы. Скорость регенерации у берсеркера, конечно, феноменальная. Но всё же. Просто хотелось к нему прикоснуться, не надолго, невзначай.
- Готово.
- Зачем ты это сделал? Я – твой враг. Ты должен бы уничтожить меня на месте.
- Ну, - Оми на секунду задумался, - во-первых, я не смог бы тебя убить при всём своём желании. Это просто физически для меня невозможно. Во-вторых, ты же на меня не нападал. Ну, и в-третьих, я преследую свой мелкий корыстный интерес…
- Какой же? – Фарфарелло скептически заломил бровь.
- Я хочу узнать, кто вы… Кто ты, кто – Джей. Какие вы. Насколько вы разные… И прочее.
Джей в чём-то был прав: мальчик – просто ангелочек. Но и от расчётливого демона в нём тоже было немало. Просто он умел всё это мастерски чередовать, играть своими сущностями, тасуя их, как колоду карт. Фарфарелло с Джеем этого не могли.
- Знаешь, - Оми вдруг оказался совсем близко, его глаза стали центром вселенной, - я хочу тебя поцеловать.
Фарфарелло ещё ничего не успел ответить, а Оми уже прижался к его губам своими. Время будто замерло. Где-то слышались звуки борьбы. Где-то, но не здесь. Здесь было тихо и спокойно. Будто чья-то невидимая рука укрыла их от внешнего мира. Зрачок Фарфарелло расширился:
- Ангел-сама?
- Джей… - Оми удивлённо скользил взглядом от янтарного глаза, по шрамам - к серьгам в ухе, по шее - к ключицам. Интересно всё-таки, как и при каких условиях они меняются? Как это милое существо, ласковое и неуверенное, как потерявшийся котёнок, превращается в кровожадного убийцу, аналогов которому ни в природе, ни в человеческом мире не существует? – Джей… Расскажи мне. Расскажи всё…
- Ангел-сама? – Джей опустил глаза в пол и начал бесцветным, монотонным голосом рассказывать. – Когда мне было шесть лет, мы подрались с одним мальчиком… Он оказался сильнее. А я так хотел быть непобедимым. Кто-то предложил мне силу в обмен на тело. Душу обещали практически не трогать… Потом я многого не помню. Потом помню, что плакал над телами родителей и маленькой сестрёнки… А потом каким-то холодным вечером в каком-то непонятном городе меня нашли Бред и Шульдих. Я им очень благодарен… Они меня накормили, обогрели… Дали какое-то подобие семьи. Шульдих вот волнуется обо мне. Иногда правда, но волнуется. А ещё…
- Ну всё. Фарфарелло. Хватит. – Оми оторвал взгляд от губ собеседника и увидел в проёме двери Шульдиха. – Идём, а то Бреда сейчас удар хватит.
- Но… Ангел-сама… - Джей беспомощно смотрел то на Шульдиха, то на Оми.
- Фарфарелло… Ангелы не Боги. Идём. Нашего клиента всё-таки уничтожили.
- Ну и почему ты не пришёл раньше? Я пропустил всю кровавую бойню? – Фарфарелло перетёк из сидячего положения в стоячее. Иначе и не скажешь. Одно плавное движение, и он уже на ногах. У самой двери он обернулся. – До встречи, ангелочек.
И они с Шульдихом растворились в бушующем пламени. Надо бы найти Вайсс… Да-да. Надо. Но Оми никак не может пошевелиться. Разгадка была где-то рядом. Он чувствовал её неуловимые движения, которые были обманчиво спокойны, будто сейчас она даст себя поймать. Но сколько Оми ни пытался накинуть ей аркан на шею, ничего не получалось – она оказывалась проворнее.
- Оми! Как ты? – В проёме двери, опираясь на косяк, стоял Кен. Правая рука висела безжизненной плетью. – С тобой всё нормально?
- А? Да. Всё хорошо, просто здесь была ловушка – парализующий газ.
- Хорошо… миссия завершена. Пошли домой…
- Ангел-сама…
Оми казалось, что он сходит с ума. Куда бы он ни пошёл, что бы ни делал, везде его преследовал этот голос. Низкий, с лёгкой хрипотцой, полный одиночества и безумия.
Хотелось найти его, обнять, успокоить. Сказать какую-нибудь глупость о том, что он теперь не один… Но где прикажете искать этих Шварцев? Обычно, и Фарфарелло, и Джей сами находили Оми. Но это было так редко. Пара мимолётных взглядов в парке, одно незаметное касание в метро, одна чашка кофе в кафе на другом конце города. А хотелось большего. Гораздо большего.
Наконец, когда Оми уже начал было сходить с ума, его перестали пускать в магазин и на задания, ему пришло письмо. Обычный грязно-белый конверт, внутри – на дешёвой бумаге коряво написан адрес. И подпись – Джей.
- Ангел-сама…
Оми стоял возле огромного отеля. Ну и где прикажете искать этого психа?
- Добрый вечер, ангелочек… - Оми резко развернулся. Так, что чуть не свалился, но Фарфарелло успел его подхватить. – Не надо так нервничать…
Они поднялись наверх, в шикарный номер-люкс. Фарфарелло заказал шампанского и ананасов. А Оми… Оми сидел в ступоре и наблюдал за действиями этого шизика.
Фарфарелло был благодарен Шульдиху за просветительскую работу: причинить мальчишке боль не хотелось. Точнее, очень даже хотелось. Но Джей ведь тогда все образования центральной нервной системы изгрызёт, подобно моли. А это – не очень-то приятно. Поэтому пришлось обратиться за помощью к главному сосредоточию пороков – Шульдиху. Он провёл ознакомительную беседу на тему устройства мужского организма, как сделать так, чтобы не было больно, как расслабить и раскрепостить партнёра. Шульдих ещё предлагал провести практическую часть, но Фарфарелло отказался. По многим причинам.
- Не дрожи, ангелок. Я не сделаю… больно. Тебе. Сегодня. – Фарфарелло подал мальчику фужер.
- Но я несовершеннолетний!
- Сегодня можно.
Пить шампанское без тоста – неприлично. Но кого это интересует? Оми осушил свой фужер. А по нему и не скажешь, что ребёнок никогда алкоголя не пил. Цукиёно встал и выключил свет. Подошёл вплотную к Фарфарелло и прошептал:
- Как давно я этого хотел…
Фарфарелло решил не издеваться и не спрашивать, чего именно. А просто поцеловал мальчишку в мягкие розовенькие, как у ангела, губки. Руки скользнули под футболку, изучая каждый миллиметр нежной тёплой кожи. Пальцы сжали соски. Оми застонал и принялся раздевать Фарфарелло. Тот усмехнулся, но помочь всё-таки согласился.
Развратная дорожка из одежды от гостиной номера, до спальни и огромной кровати.
Фарфарелло осторожно уложил своего юного любовника на кровать. И начал судорожно вспоминать, что там Шульдих говорил. Так, сначала надо поцеловать. Долго так… ласково. Потом надо поласкать тело своего любовника. Дорожка из хрупких поцелуев от мочки уха к соску. Лёгкий укус, потом – лёгкое поигрывание. А потом Фарфарелло послал Шульдиха со всей его теорией и решил поддаться инстинктам. Они никогда его не обманывали. Особенно, если в дополнение к ним имелась какая-то информация.
- Ангелочек… ты такой сладкий…
- Фарф…
Ирландец ухмыльнулся и прошёлся губами по члену любовника. Оми так мило застонал, что Фарфарелло захотелось ещё раз услышать такой звук. Он взял в рот головку и начал нежно посасывать, периодически пробегаясь по ней языком. Когда же Цукиёно вновь застонал, Фарфарелло полностью вобрал в себя член мальчика. Пока увлечённо сосал, он протолкнул пальцы одной руки в рот любовнику – чтобы тот их смочил своей слюной. Оми, как ни странно, сообразил, что от него требовалось и начал усиленно облизывать такие тонкие, хрупкие и такие холодные пальчики своего любимого.
Наконец, Фарфарелло решил, что Цукиёно неплохо справился, и, оторвавшись от члена мальчишки, начал разминать мышцы его ануса. Мальчик задрожал и распахнул свои огромные голубые глазки – только для того, чтобы в следующий миг зажмуриться от удовольствия.
- Скажешь, когда будешь готов… - шепнул Фарфарелло и протолкнул второй палец в отверстие любовника. – Ты такой сладкий…
Фарфарелло, чтобы отвлечь мальчика от ощущений в его соблазнительной попке, начал ласкать его шею, оставляя небольшие засосы-метки. Моё. Только моё.
Наконец, в мальчика вошёл третий палец, а Оми выдохнул:
- Давай…
Фарфарелло вытащил из любовника пальцы и, смочив свой член слюной, направил его к анусу мальчишки. "Чёрт! Он же такой узкий… Я же порву его. А Джей меня потом загрызёт…"
Медленно, миллиметр за миллиметр, Фарфарелло ввёл в тело мальчика головку своего члена. Остановился, давая время привыкнуть. Потом, когда прошла, казалось, целая вечность, Оми расслабился, тихонько застонал и слегка задвигал бёдрами. Фарфарелло расценил это как сигнал к действиям и вошёл на всю длину.
Оми вцепился своими маленькими острыми зубками в плечо любовника и сдавленно застонал от боли. Жжётся. Как же жжётся. Фарфарелло остановился и не думал пока что продолжать свои действия. Наконец, мальчик отцепился от его плеча и судорожно выдохнул. Посмотрел в янтарный глаз с вертикальным зрачком и слабо улыбнулся:
- Продолжай.
Но теперь Фарфарелло не спешил. Он прекрасно чувствовал запах крови мальчика, стекающей на простыни. Он ощущал, как сковано тело любовника. Он видел, что в голубых глазах стоят слёзы.
- Подожди немного…
Фарфарелло вновь принялся ласкать шею и ушки любовника, давая возможность отвлечься от неприятных ощущений и хотя бы немного расслабиться. Оми наслаждался лёгкими поцелуями и поглаживаниями, ему нравилось что этот кровожадный монстр так волнуется о нём. Наконец, Фарфарелло вновь почувствовал эрекцию мальчика и то, как потихоньку расслаблялись мышцы ануса его ангелочка. Теперь можно и продолжать двигаться. Не спеша, едва заметно, практически неощутимо.
Оми застонал, теперь уже от удовольствия и от желания получить больше. И сейчас Фарфарелло решил не отказывать ни себе, ни любовнику. Размашистые, поступательные движения, сильные толчки и едва сдерживаемые стоны. Фарфарелло постепенно менял угол проникновения, вспомнив всё-таки речеизлеяния Шульдиха. Наконец, Оми застонал – так громко, протяжно и так сладко, как стонут только от удовольствия. Фарфарелло оскалился и начал судорожно вбиваться в тело любовника. Тот извивался под ним и забился в предоргазменных судорогах. Наконец, Фарфарелло почувствовал, как сжались стенки ануса, как запульсировал член Оми, и как сперма забрызгала их животы. Для ирландца это всё стало слишком большим потрясением, и он с некоторым удивлением кончил. Ему понравилось. Он никогда прежде такого не испытывал. Даже когда вырезал сердца из тел своих жертв. Определённо, от Джея была какая-то польза.
Фарфарелло скатился со своего любовника. Оми тут же оказался рядом, улёгся ему на грудь и блаженно замурлыкал. Какое-то время они так и лежали, просто обнявшись, слегка поглаживая друг друга кончиками пальцев. Наконец, Оми нарушил тишину:
- Скажи, а сколько тебе лет?
- Девятнадцать…
- Что? А я думал тебе больше…
- Я просто старо выгляжу. Как и каждый псих с раздвоением личности. Это, знаешь ли, утомительно.
- А…
- Давай спать, ангелок.
- Ангел-сама? Ангел-сама… Проснитесь.
Оми открыл глаза и наткнулся на недоумённый взгляд янтарного глаза.
- Ангел-сама, почему вы здесь? – Восхищение, смешанное с недоверием и надеждой.
- Это моё тебе благословение… - По тому, как Джей радостно улыбнулся, Оми понял, что сделал всё правильно.
Посмотрел на часы. Время уже три часа ночи. Он уже давно должен быть дома. Ну и ладно. Ещё можно поспать.
Утром его разбудил лёгкий стук в дверь. Джей ещё спал. Оми встал и осторожно, чтобы не разбудить своего любимого, завернулся в одну из простыней и пошёл открывать дверь.
На пороге стоял Шульдих.
- Привет. Как он?
- Эм.. привет… спит. – Сказать, что Оми был в шоке – ничего не сказать. А Шульдих тем временем прошёл в спальню и смотрел на спящего Джея.
- Он забавный, да?
- Ага. А что ты здесь делаешь?
- Вас пришёл будить. Нам всю ночь поступали истеричные письма от твоей наседки.
- От кого?
- От этого… ну футболиста вашего.
- От Кена?
- От него самого… Грозился уничтожить нас, если ты не появишься через полчаса. Он думает, что мы тебя выкрали… Скажи, почему ты сейчас здесь?
- Потому что я здесь спал. – Оми показалось, что Шульдих – непроходимый идиот.
- Это я знаю. – Немец развернулся и раздражённо посмотрел на Оми. Потом вздохнул и добавил. – Ясно… Стало быть, это взаимно… Разбуди его. Я буду в соседней комнате. Когда он проснётся, скажи слово "бог" в каком-нибудь контексте.
Шульдих вышел и прикрыл за собой дверь. Оми вновь забрался на кровать, провёл пальчиками по спящему лицу Джея, слегка поцеловал его приоткрытые губы и прошептал в увешенное серьгами ушко:
- Вставай… Уже утро. – Джей в ответ закряхтел, но всё-таки глаза открыл.
- Сейчас же ещё очень рано… - Он выглядел таким милым спросонья, как… ну в общем, вновь как котёнок. Знаете, когда ещё совсем маленький слепенький котёнок спал у мамки под пузом, а она вдруг встала и пошла на охоту. Сначала он ничего понять не может, потом пищит, а потом – обижается. Так и Джей.
Оми печально улыбнулся и прошептал:
- Кто рано встаёт – тому Бог подаёт.
Зрачок Джея стал вертикальным, на губы вновь наползла жестокая улыбка.
- Здравствуй, ангелочек, продолжим? – Ирландец притянул Оми к себе и поцеловал.
- Фарфарелло. Мы уходим. Сейчас сюда прибудет бешенный Вайсс…
- Хорошо. Я уже иду.
Фарфарелло перетёк – только он умел так перемещаться - из лежачего состояния в стоячее и начал одеваться, не обращая внимания на два восхищённых взгляда, ловящих каждое его движение.
- Ну… я готов. До встречи, ангелочек.
И они ушли. А Оми остался. Вроде бы это вскользь брошенное "до встречи" вселяло надежду. Но то, что Фарфарелло так легко ушёл, даже не обернувшись и не чмокнув на прощание – убивало. Хотя, с другой стороны, Оми понимал, что для Фарфарелло он ничего не значил. Для Джея – да, определённо. Но не для Фарфа.
В комнату вломились взбешённые Вайсс:
- Кто это был?! Кто это сделал?!
Оми посмотрел на Кена равнодушным взглядом:
- Моя личная жизнь – не твоего ума дело.
Быстро оделся и ушёл.
- Мда… а малыш-то вырос… - Ёджи посмотрел вслед удаляющемуся Оми и вздохнул.
***
Оми сидел за компьютером и предавался меланхолии. Остальные ушли на задание, а он отказался. Всё равно Фарфарелло там не было. Так какой смысл идти?
- Ангел-сама… помоги...
Джей?! Нет, это просто галлюцинации. В конце-то концов, ни у Оми, ни у этих двоих нет телепатических возможностей…
Сидеть в закрытом помещении больше не было никаких сил, и Оми решил немного проветриться. Предварительно написав записку своим вспыльчивым друзьям, он ушёл. Опять шёл дождь. Ещё вчера ярко светило солнце, нещадно палившее целый месяц, а сегодня – ливень.
Как тогда, когда они познакомились. Оми улыбнулся, вспоминая, каким потерянным был Джей. Такой очаровательный и милый, что даже дрожь пробирала. Оми остановился и посмотрел на небо. Сквозь тучи слегка проглядывало голубое небо, капельки дождя капали на лицо и скатывались за шиворот.
Оми сразу вспомнил, как они с Фарфарелло сидели на квартире у Шварцев, пили кофе, болтали и занимались сексом. Как потом пришёл Бред, поджал губы и прошёл мимо, будто это и не он вовсе. Почему-то в последнее время большую часть бодрствовал Джей. Фарфарелло же просыпался только на время боя и после условного сигнала. Было так приятно, когда он ластился и лез целоваться. Без всякого повода. Просто потому что так захотелось.
Оми сам не заметил, как пришёл во двор рядом с домом Шварцев. Почему-то толпился народ. Пробившись сквозь живую стену, Оми увидел Фарфарелло. Распятого на двери здания.
- НЕЕЕЕЕТ!!! – Оми бросился к нему, мимо полицейских, мимо врачей и простых зевак. Рухнул перед ним на колени, прижался губами к ступням, и отчаянно зашептал. – Нет… Фарфарелло… Нет…
- Ангел-сама…
- Я люблю тебя… Боги… не умирай… - По щекам катились слёзы вперемежку с дождевыми каплями.
Фарфарелло открыл глаза - зрачок вновь был вертикальным.
- И я люблю тебя, ангелочек…
Глаза закатились, а тело полегчало на сорок грамм. Сквозь пелену слёз Оми видел, что к нему подходят какие-то люди. Он собрал волю в кулак, поднялся. Потянулся к губам ирландца, слегка коснулся их и, резко развернувшись, ушёл.
Кен. Найти и уничтожить. А заодно – и Аю, и Йджи. Потому что не остановили, не удержали…
Мысли были спутаны в один большой клубок, но каждая отдельная задумка была чёткой и ясной. Знаете, как на мясном прилавке: всего много, но всё хорошо видно. Если сначала он недоумевал, почему Фарфарелло не сняли с двери, то теперь понял. Если из раны вытащить нож (или, как в данном случае – ржавые гвозди), кровь начинает вытекать не каплями, а бешенными потоками, и человек умирает гораздо быстрее.
Так же абсолютно ясно стало, почему Кен решил распять Фарфарелло обнажённым – мелкая попытка унизить. Вайсс просто не знал, что демон считал наготу, как естественное проявление человека, самым прекрасным видом тела. Поэтому он не чувствовал унижения.
Интересно только, почему Фарфарелло не смог победить Кена и регенерировать… Ангел-сама… Ну конечно же! Это же был не берсеркер, а нежный и мягкий Джей, который и драться-то, видимо, не умеет… И некому было выпустить из клетки, в которую он сам себя загнал, Фарфарелло…
Резко затормозила машина Шварцев. Шульдих опустил окно:
- Малыш, ты чего это такой потерянный? И где Фарфарелло?
- Джей… он там… - под конец фразы его голос окончательно потух, и Шульдиху не оставалось ничего другого, как влезть в голову к мальчишке.
Минут пять он сидел в прострации, а потом зашептал:
- Нетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнет… не может быть…
- Шульдих, что там у тебя? – Бред, нахмурившись наблюдал за ним в зеркало.
- Домой… срочно…
Взвизгнули шины, и автомобиль умчался прочь. А Оми шёл домой. Подобно исправно работающей механической кукле, у которой совсем недавно завели моторчик.
В магазине было темно. Зато во всех комнатах горел свет. Что ж, стало быть, в подсобке никого нет. Спустившись в подвальное помещение, Оми прошёл к оружейным полкам. Вот катана Аи, вот багнак Кена, а вот карабин с леской Ёджи. И, конечно же, дротики и арбалет Оми. Лучше всего сейчас использовать дротики. Сделать вид, что ничего не знает…
Оми постучал в комнату к Аи.
- Да? – Ая сидел на кровати и что-то читал. Точнее, делал вид. Перевёрнутую книгу больно-то не почитаешь. – Оми?
- Привет. – Оми улыбнулся самой своей радужно улыбкой. Ая сразу расслабился – не знает. – Как сегодня прошло задание?
- Нормально.
- Всех убили?
- Да.
- Наверное, с особой жестокостью.
- Нет… - Ая что-то заподозрил, но пока ещё не мог облечь это в слова.
- Зато Фарфарелло вы убили очаровательно извратившись… - Оми не дал ничего ответить Ае. Просто метнул два дротика. Один – в глаз, другой – в сонную артерию. Кто бы что ни говорил о метательном оружии, оно совершенно. Особенно, если предварительно смазать его ядом.
Ая забился в конвульсиях, захрипел, и, уродливо изогнувшись, стих. Оми посмотрел на его тело. Говорят, что человек, когда умирает, становится легче на сорок граммов вопреки всем законам физики и биологии. Говорят, именно сорок граммов весит душа.
Поздравляю тебя Ая, ты ничего не потерял…
- Ёджи-кун? – Оми постучал и слегка приоткрыл дверь в комнату.
- О! Оми-кун! Проходи. – Ёджи улыбнулся и подвинулся на кровати, чтобы Оми мог присесть. – Что привело тебя ко мне?
Ёджи был такой же, как всегда, будто и не знал о случившемся. Но Оми-то лучше других был осведомлён об актёрских талантах этого примитивного ловеласа.
- Меня? Меня к тебе привела смерть Фарфарелло…
- Послушай, мы… - договорить Ёджи не успел. Дротики летят быстро, быстрее, чем человек оправдывается.
Этот самопальный Дон Жуан никогда и предположить не мог, что умрёт так не эстетично: корчась в агонии и взбивая языком слюни в пушистую омерзительную пену.
Кен смотрел футбол. Матч был скучным и каким-то неживым, поэтому он благополучно уснул. Проснулся он оттого, что все его конечности затекли и теперь ныли. Кен попытался повернуться на бок и не смог. Распахнув глаза, он увидел и, что хуже, осознал, что привязан на манер распятия, а рядом сидит Оми.
- О… ты проснулся… Спасибо, что облегчил мне работу. Сон спортсменов так крепок, что никакое снотворное не нужно.
- Оми. Что ты делаешь?
- Я? Всего лишь тоже самое, что ты сделал с Фарфарелло. Радуйся, я тебя выделил из Вайсс. Ты ведь этого хотел? Так вот, умрёшь ты не так, как Ая или Ёджи. Я потрачу на тебя на час побольше. Только чтобы ты проникся…
- Оми! Что ты делаешь?! Мы же друзья!!!
- Вот правду говорят, что спортсмены – самые тупые существа. Наша дружба кончилась тогда, когда ты впервые попытался встать между мной и моей любовью. Ты же знаешь мы, подростки, такие эмоциональные и импульсивные…
- Оми! Одумайся!
- Кен. Я только что убил Аю и Ёджи. Как думаешь, что помешает мне убить тебя? – Пока Кен не успел ничего ответить, Оми засунул ему в рот первое попавшееся – носок. – Знаешь, я больше, чем уверен, что Джей кричал. А ты даже не понял, что перед тобой совершенно другой человек, не Фарфарелло. Ты не остановился, когда он плакал, забившись в угол, а не готовил из тебя препараты для медиков… Ты не одумался, когда увидел, что ему больно, больнее, чем когда бы то ни было Фарфарелло. Ты не заметил, что раны не регенерируют… И после всего, ты хочешь, чтобы я одумался? Хочешь, чтобы я тебя отпустил?
Кен что-то замычал, задёргался как сумасшедшая пиявка.
- Кстати, пока ты спал, я сделал небольшую перестановочку… Видишь ли, двери теперь в твоей комнате нет. Она на твоей кровати. А на ней – ты. А теперь смотри, что у меня есть. Гвоздики. Ржавые… Сколько ты гвоздей вбил в его изящные запястья? Пять? – Кен судорожно замотал головой. – Но это неважно… У меня тут двадцать гвоздиков. По пять в каждую конечность. Так что – не отвертишься…
Никто бы и никогда не подумал, что милый мальчик Оми Цукиёно, мягкий и нежный, с доброй улыбкой и ясными голубыми глазами, может быть таким хладнокровным расчетливым убийцей. Он и не был таким. Его таким сделали в Вайсс. Ая научил равнодушно вгонять колющие и режущие предметы в чужую плоть. Ёджи научил скрывать тёмную, жуткую сторону. А Кен… Кен научил, что быть тупым и импульсивным – плохо.
Оми уже весь запачкался кровью, а Хидака всё сдавленно орал, жуя свой же потный носок.
- Ну что? Вспомнил, как он просил тебя не делать этого? Понял, что он чувствовал?.. – Кен усиленно закивал, лишь бы Оми перестал над ним издеваться. – Ладно, я не так жесток, как ты. Я дам тебе умереть быстро…
Оми выпрямился рядом с кроватью и вытащил арбалет.
- Знаешь, я вообще не думал, что ты доживёшь до этой части представления. Ну да ладно, ты меня порадовал. Прощай…
Арбалетный болт прошёл сквозь черепную коробку Кена и вошёл по самое оперенье в стену. Оми развернулся и ушёл в подсобку. Там ещё в каком-то ящике валялся пистолет.
Цукиёно зарядил пистолет и приставил дуро к виску. Некстати вспомнился его давнишний разговор с Фарфарелло:
- Как думаешь, что будет после смерти?
- Знаешь, ангелок, после смерти мы оба попадём в ад… ты будешь вариться в огромном котле, а я буду разжигать внизу огонь.
- Надеюсь, ты сделаешь мне приятное джакузи…
- Топи баньку, Фарфарелло…
The end
27/05/2009