Моя новая обойка

[Aya-Fay]

Понравится или нет, но все равно выложу..

---

"Возвращение"

[Serenada]

Дописала ночью фиковинку, которая засела в мозгу еще до окончания СбП. Не то чтобы серьезно.)))

Название: "Возвращение"
Пейринг: как такового нет, но предполагается Шульдих/Ран)
Рейтинг: G
Жанр: флаффный ангст. Мини
Примечание: кажется, это сайд-стори к "Сделке без последствий", а точнее - к первому эпилогу.))

***
Два месяца.
Кроуфорд ждал два месяца, надеясь, что Шульдих справится. Однако время шло, а телепат все меньше походил на прежнего себя. Не знай его Оракул раньше, он был бы вполне доволен: Шульдих был серьезным, молчаливым, исполнительным, за работу принимался без нытья, делал все вовремя, никуда не опаздывал и с начальством не спорил. И все это было хорошо, даже замечательно, если бы не одно «но»: несколько лет назад Кроуфорд принял в Шварц не этого человека. Нормальный Шульдих был язвительным, неугомонным разгильдяем, но он был живым, а это… это скорее напоминало тень. Все, как и предвидел Брэд: глубокая, безнадежная депрессия, граничащая с апатией к абсолютно всему. Кроуфорду иногда казалось, что, случись в Токио взрыв атомной бомбы, Шульдих только пожал бы плечами.
Нельзя сказать, что телепат не делал попыток: иногда он пробовал вспомнить прежнего себя, иногда он улыбался и шутил. Только улыбки были фальшивыми, а шутки – прогорклыми, как старое масло. И обычно хитро искрящиеся глаза казались мертвыми, смотрящими за грань реального мира. Время от времени Шульдих исчезал и появлялся посреди ночи – всегда убийственно трезвый, всегда вымотанный до предела и еще более замкнутый.
Двух месяцев оказалось достаточно. Кроуфорд осознавал, что так продолжаться не может, и ему даже не надо было быть пророком, чтобы понять: рано или поздно срыв наступит, и кто попадется под руку сходящему с ума от боли телепату – большой вопрос. Массовые самоубийства, поголовный психоз населения ближайших кварталов, необъяснимая жестокость подростков… Шульдих может сделать что угодно, даже не вполне это сознавая. Его необходимо было вывести из этого состояния саморазрушения, чтобы он наконец начал восстанавливаться. Раз за разом перебирая варианты будущего, Кроуфорд однажды наткнулся на то, что сначала показалось ему ерундой, но потом он пришел к выводу, что иногда самые простые решения оказываются самыми верными. Подавив вздох, Брэд отправился в магазин, тщательно и придирчиво выбрал то, что ему было нужно – и поехал домой: дожидаться вновь испарившегося Шульдиха.
Кроуфорд вместе с красиво упакованной коробкой уже около часа ждал в комнате телепата, справедливо полагая, что по-другому Шульдих просто не захочет с ним общаться. А откладывать до утра не стоило, потому что именно этой ночью, судя по видениям Брэда, телепат мог не справиться с долго сдерживаемой истерикой. О последствиях даже думать не хотелось.
Было около трех часов ночи, когда открылась дверь. Зажмурившись на секунду от яркого верхнего света, Шульдих бросил на сидящего в кресле Оракула безразличный взгляд и сказал:
- Кроуфорд.
Ни удивления, ни возмущения. Вообще ничего. Плохо, чертовски плохо, просто хуже некуда. Брэд внимательно посмотрел на стаскивающего с себя пальто телепата, по невозмутимому виду которого невозможно было понять, был ли он в баре – или на кладбище. И то и другое было в равной степени вероятно.
- Я тебя ждал, - сказал Брэд.
Пауза – и глухое, обращенное куда-то в пустоту:
- Я вижу. – После этого Шульдих, видимо, все же заставил себя сконцентрироваться на факте пребывания Кроуфорда в своей комнате и с усилием спросил: - Зачем?
- Принес тебе кое-что, - Брэд кивнул на письменный стол.
Шульдих повернулся, скользнул взглядом по коробке, перевязанной большим красным бантом.
- Спасибо.
Телепат прошел мимо стола и сел на постель. И это – Шульдих.
- Лучше открой сразу, - предупредил Кроуфорд. Во-первых, это было необходимо для самого Шульдиха, а во-вторых – подарку тоже было бы от этого гораздо лучше.
Телепат моргнул, с видимым трудом поднял себя и подошел к коробке. Развязанный бант красной змеей скользнул на пол, зашуршала разворачиваемая блестящая бумага. Кроуфорд следил за манипуляциями Шульдиха и надеялся, что он все сделал правильно.
Телепат снял с коробки крышку… и остолбенел, глядя внутрь с таким выражением лица, будто у него душа с телом расставалась. Во всех возможных смыслах этого выражения.
Брэд поднялся из кресла, подошел к нему и тоже взглянул на мирно посапывающего рыжего котенка с большими острыми ушками.
- Брэд, это… это же… - слышать в голосе Шульдиха эмоции оказалось настолько приятно, что Кроуфорд позволил себе улыбнуться, отвечая:
- Абиссинец.
Разбуженный хлынувшим на него после уютной темноты потоком света, котенок заморгал большими ясными глазками и поднял голову, недовольно оглядываясь. Шульдих не мог отвести от него взгляда, словно околдованный, словно тоже – разбуженный. Он только и смог выдохнуть – полувопросом:
- Но ты ведь… терпеть не можешь животных.
И Кроуфорд понял, что он был прав. Почему-то одна-единственная фраза телепата дала ему понять, что все еще можно исправить, что Шульдих выберется из своей запараллеленной вселенной. Брэд все же издал рвущийся наружу с самого утра вздох и сказал – очень просто и очень искренне:
- Знаешь, лучше ты и кот, чем ни тебя, ни кота.
И больше он уже ничего не говорил, потому что котенок сел в своем временном домике и вдруг потерся ушастой головой о протянутую к нему руку Шульдиха. Ладонь телепата повисла в воздухе и дрогнула, а сам он задержал дыхание, как будто боясь спугнуть что-то нежное и хрупкое.
Кроуфорд молча вышел из комнаты. Он знал, что будет дальше – видел так ясно, как если бы все происходило у него на глазах.
Он знал, что Шульдих сядет на пол, осторожно поставив коробку перед собой, а котенок выпрыгнет из нее и заберется на колени к телепату, цепляясь маленькими острыми коготками. И Шульдих впервые за эти два месяца заплачет.
Брэд знал, что завтра телепат с оттаявшей улыбкой поблагодарит его, а потом пошутит. И шутка будет смешной, как раньше, и Кроуфорд с облегчением улыбнется, почему-то чувствуя себя дома.
Он знал, что маленькая красно-рыжая бестия станет королем в доме. Кот будет спать в постели Шульдиха, будет питаться самым лучшим кормом и точить когти о дорогущий персидский ковер в гостиной. Он будет раздирать в кровь руки Фарфарелло – с его согласия, разумеется. Будет сторониться Наги. И иногда, развалившись на бумагах Кроуфорда в его кабинете, снисходительно терпеть почесывание за ушком, которое Брэд будет позволять себе, пока никто не видит. Мало-помалу изящный красно-рыжий кот станет центром шварцевского мира, и ни один из членов команды уже не сможет представить их жилище без тирании этого потрясающе красивого и потрясающе гордого животного.
А Шульдих… стоит ли говорить, что своего питомца он будет обожать и в прямом смысле таскать на руках, несмотря на периодические попытки кота пошипеть и вырваться. Если уж это не получилось у настоящего Абиссинца, то у его уменьшенной копии и подавно. Занявшись котенком, телепат постепенно оживет… и наконец отпустит Рана. Настолько, насколько сможет.
Все это Кроуфорд знал как уже почти свершившееся будущее – и потому со спокойным сердцем оставлял за закрытой дверью Шульдиха, с теплым мурлычущим комочком на руках начинающего заново собирать свою жизнь из осколков.

---

Приглашаются все!

[DancingDragon]

---

Рождество, Шу\Ран, PG-13

[E121]

Название: Рождество
Фандом: Weiss Kreuz
Автор: Е121
Бета: Ptrasi
Пейринг: Шульдих\Ран
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, мини, на слова «дождь зимой», для Тари
Дисклаймер: все не мое, все Коясу, все его, родимого…
От автора: да, это мини. Нет, в меньшее я бы не уместилась.

- Это отвратительно, Фудзимия, - бурчал телепат, меряя комнату шагами. – Это просто черт знает что такое… Я, первый и последний раз в своей богатой событиями жизни, пожелал, чтобы у меня, - короткий взгляд в сторону, - чтобы у нас было нормальное человеческое Рождество! Католическое, не при Фарфе будет упомянуто. Да, я согласен, что это блажь, ударившая в мою голову. Ну и что? Почему нельзя, чтобы один раз все было мило и по-домашнему: пудинг…
- Гадость,- холодно.
- … Пудинг, елка – большая такая, колючая, как гигантский ежик, всякие на ней блестящие шарики, гирлянды, венок на дверь…
- Безвкусица.
- Стилист нашелся… На чем я остановился? А, точно. Мандарины, свечи, омела по всему дому, - замечательная традиция, кстати, - подарки, в конце концов, засунутые в подвешенные у камина носки. Я, между прочим, тебе такой сюрприз придумал…
- Себя с бантиком? – ехидное замечание сквозь хриплый, надрывный кашель.
- Молчи! Я не умещусь в носке… И, конечно, этот американский педофил в красном. Санта-Клаус. Мне когда-то внушали, что нужно соблюдать традиции страны, в которой живешь.
- Ночной кошмар, - недовольно поморщились в стороне.
- Ничего ты не понимаешь, Ран, - Шульдих подобрался к кровати, устроившись на краю. Придвинувшись поближе, он начал вкрадчиво, мечтательным тоном, глядя прямо в фиолетовые глаза, вещать. – Ты только представь себе: за окном идет пушистый снег, - я обожаю снег, можно сказать, что это детская сентиментальность… Снежки, снежный фонарь, фигуры и все такое. Он идет так, что, кажется, нет ничего, кроме нашего дома – все остальное занесено этой метелью. А внутри тепло, уютно, тихо, твое любимое вино, и только мы…
На обветренных губах появилась легкая, почти незаметная и немного извиняющаяся улыбка.
- А что я получил взамен? – трагически взвыл рыжий. – Полную квартиру людей – не могу понять, честно, не могу, почему Бред решил, что им пора нас навестить, подхваченную тобой в поисках подарка эту кошмарную простуду. Я польщен, либе, - легкий поцелуй в узкую горячую ладонь, которую он держал в руках, - но оно того не стоит.
- Стоит, - парень пожал плечами. – К тому же, я практически здоров.
В ответ скептически фыркнули и впихнули ему чашку с горячим чаем и горку таблеток.
Краем глаза следя за добросовестным поглощением лекарств, Шульдих обреченно завершил, глядя в окно:
- Еще и это.
Дождь зимой вообще не был характерен для Берлина, но промозглый, продирающий до костей холодный ливень в самый канун Рождества казался верхом подлости. Никакого подобающего настроения.
Немец тяжело вздохнул и решил, что хотя бы день Святого Валентина они точно отметят так, как ему захочется.
End.

@темы: фанфик, шульдих\ран, романс

---

[Serenada]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Bikini Boom III: Ритм Желаний! Москва. 15 июня. клуб "Город"

[AniParty_Project]

FunExpress - организатор качественных аниме-вечеринок представляет:

Bikini Boom III: Ритм Желаний!
Самое жаркое событие года!



Performance:
- Мирасоль
- Hono
- Yuki
- Goya
- Ame
- Кинтаро
- Мичиру
- Косплей-Шоу

Ведущие: Spaik & Oniks

Relaxation:
- Мисс Мокрая Майка
- Бодиарт
- Бондаж
- Аукцион мальчиков
- FanService Go-Go
- Самый сексуальный косплей
- Лучший купальник
- Женский рестлинг
- Эротическое меню
- И многое другое

Дискотека:
- DJ madDoctor
- DJ Ayla
- DJ Kintaro
- DJ КоТ

Дискотека по вашим заявкам!
- Пожелания по треками принимаются здесь.

Малый зал:
- Rumble Rose (PlayStation 2)
- Dead or Alive 4 (Xbox 360)
- Dead or Alive Xtreme Beach Volleyball 2 (Xbox 360)

Ведущие малого зала - любимые всеми Корин & Тёма приготовили немало сюрпризов, связанных с тематикой вечеринки
Не пропустите!

Всем девушкам – сувениры, а девушкам в бикини – особые подарки!

Магазин АнимеФан предложит вашему вниманию все последние релизы аниме,
плакаты, футболки, аниме-фигурки и многое другое по эксклюзивно низкой цене!

15-ое июня. клуб "Город" с 16.00 до 23.00
Адрес: м. Курская/Красные Ворота, ул. Старая Басманная, д.20/13
Карта проезда до клуба.

Внимание, на мероприятии действует возрастное ограничение - вход открыт лицам от 14 лет.
Рекомендуем иметь при себе документ, подтверждающий ваш возраст.

Стоимость билетов в предпродаже:
Стандартный - 300руб
VIP-билет - 500руб
(в день мероприятия цена будет выше на 50руб)

Внимание, рекомендуем приобретать билеты заранее, так как помимо финансовой экономии вы существенно сократите время на проход в клуб.

4 июня (среда) 18.30 - 19.00 На улице, перед центральным входом в "Атриум" между вращающимися дверьми.
6 июня (пятница) 19.00 - 19.30 в торговом центре "Калужский" на 3 этаже около игрового центра "Game Zone"
11 июня (среда) 18.30 - 19.00 На улице, перед центральным входом в "Атриум" между вращающимися дверьми.
13 июня (пятница) 19.00 - 19.30 в торговом центре "Калужский" на 3 этаже около игрового центра "Game Zone"

Продавать билеты будет девушка с бейджиком "FunExpress"

---

[forgotten werl]

рисунок с Шульдихом и Фарфом

---

Сделка без последствий. Эпилог 2.

[Serenada]

Ну вот, с помощью неких высших сил этот фик был завершен.

Для удобства я выложила его и две сайд-стори в
отдельный архив, скачать который можно ЗДЕСЬ.

Автор: Serenada aka Sapfir
Название: Сделка без последствий
Фэндом: Weiss Kreuz
Рейтинг: R
Жанр: romance/angst
Пейринг: Шульдих/Ран
Disclaimer: они не мои. А жаль.
Предупреждение: ООС, AU, death-fic. Ах да, самое страшное: банальность.))

Ну что ж, дорогие те, кто читал... Вот и усё.) Добрались до конечной остановки.
Выкладываю эпилог (ой, а я не сказала, что это был конец? ).
Это первый и основной вариант окончания фика, но будет еще один - я обещала его написать и напишу, скорее всего - на днях.)
И еще: перевод строчки из песни я взяла тот, который приводила в прошлый раз, хотя он и не является дословным.))

ЭПИЛОГ

***
И все-таки Кроуфорд облажался.
Ну разве это дождь? Так, накрапывает слегка…
Шульдих сидел на земле в своих чертовых белых брюках, в дорогущем кашемировом пальто и апатично смотрел, как капли воды стекают по черной глади, на которой золотом было написано, что Рана Фудзимии больше нет.
Денек был паскудным. Долбаный мир - тоже. Хотелось закрыть глаза и очутиться где-нибудь далеко, как можно дальше отсюда, но он все равно не двигался с места. Идти вдруг оказалось некуда, словно во всем мире для него больше не было места.
В кармане разразился попсовым мотивчиком телефон. Шульдих нашарил его, открыл «раскладушку» и молча поднес к уху.
- Шульдих, хватит там сидеть. Ты нужен мне здесь, - раздался голос Кроуфорда. Что-то в нем было… непривычное, но мысли об этом, мелькнув, растворились в беспросветной серости.
- Иди к черту, Брэд, - равнодушно откликнулся рыжий, закрыл телефон и отправил его обратно – до следующего звонка уже раздраженного Оракула.
Шульдих понятия не имел, что он здесь делает. Это было совершенно бессмысленно и глупо-пафосно. Как будто, просиживая задницу на холодной земле, он мог что-то изменить. Как будто от этого исчезнет глыба, навалившаяся на грудь, мешающая сделать полный вдох.
Внезапно телепата окатило волной чужой боли, и он почти на автомате выставил перед собой самый мощный щит, какой мог создать, чтобы не услышать тоскливых мыслей о смерти, о потере, об одиночестве… И без того тошно.
Скосив глаза, Шульдих увидел, что рядом, засунув руки глубоко в карманы синего плаща, стоит Кудо. Немец даже не заметил, как он подошел. Балинез только что мог запросто придушить его, и Шульдих даже не был уверен, стал ли бы он сильно сопротивляться. Впрочем, Кудо было откровенно наплевать на него. Он смотрел на могильную плиту воспаленными, покрасневшими глазами поверх солнечных очков.
- Привет, - зачем-то сказал Шульдих.
- Что ты здесь делаешь? – спокойно поинтересовался Балинез, не глядя на него.
- Да так… шел мимо, устал. Дай, думаю, присяду, отдохну, - без всякого выражения отозвался телепат.
- Ясно, - не оценил шутку Йоджи.
- А ты? Заблудился?
- Гулял. Бродил по городу. Потом понял, что встал посреди улицы и не знаю, куда идти… У тебя такого не бывало?
- Нет, – легко соврал Шульдих.
- Везет, - прокомментировал Кудо и уселся рядом с немцем.
Говорить им явно было не о чем. Хотя это, конечно, не имело ровным счетом никакого значения.
Балинез вытащил из-за пазухи плоскую фляжку. Значит, после ночной миссии он все-таки заходил домой? Или и на задание спиртное с собой таскал? С него станется…
Йоджи отвинтил крышечку, сделал большой глоток, не поморщившись.
- Нашел место, - меланхолично заметил Шульдих, проследив за ним взглядом.
- Ага. Он бы меня убил, - кисло усмехнулся Кудо, а после паузы добавил: - Наверное.
Ему потребовалось еще несколько секунд на окончание фразы, и телепат чуть не зажмурился от удушливых волн одиночества, расползавшихся от Йоджи:
- А может, и нет. Кто его знает… - снова молчание и уточнение: - Знал… Ты?
Шульдих сначала даже не понял, что отвлеченное размышление Балинеза закончилось вполне конкретным, но идиотским вопросом.
- Я? Нет, вряд ли… - покачал он головой.
Йоджи, кажется, удовлетворился таким ответом. Может, другой ему и не был нужен.
- Хочешь? – вдруг спросил он, кивая на свою фляжку.
- Нет.
- А будешь? – переформулировал Кудо, протягивая руку.
Шульдих беззвучно фыркнул и, взяв фляжку, опрокинул в себя, кажется, половину ее содержимого. Он даже не понял, что это было. Что-то, ободравшее нутро от горла до желудка.
- Мы могли бы добраться до ближайшего бара и упиться там в хлам, - задумчиво проговорил телепат, как только смог нормально дышать.
- Если я не убил тебя здесь, это еще не значит, что я не убью тебя в любом другом месте, - спокойно, веско ответил Йоджи.
- Понял, - криво, как-то жалко улыбнулся телепат. – Жилетка тебе не нужна.
- Угадал. И уж тем более я не хочу этой жилеткой быть. Кое для кого.
- Ума не приложу, о чем ты. Я счастлив.
- Я вижу, - хмыкнул Йоджи, скосив глаза на его уже не белые брюки, грязное пальто и сползшую бандану.
Спорить дальше было лень. Тем более оба понимали, что в этом споре Шульдиху Кудо не переиграть.
Телепат бесцельно посмотрел на мутно-серое небо, радующее непрекращающейся изморосью. Сентябрь выдался дождливым, солнцем и теплом радовали только первые дни. Как раз те, что застал Ран.
Три месяца… У них было всего три месяца, чтобы пройти этот путь. Четвертого – их сделка. Четвертого – их близость. Четвертого – их разлука… Странные совпадения, но это тоже уже так неважно, что не стоит обращать внимания.
Стоило только подумать об этом, и Шульдих почувствовал, что его начинает утягивать туда, откуда он пытался выбраться последние девять дней. В четвертое сентября. В сияющее, радостное, светлое четвертое сентября.

Тишина их спальни. Запавшие, измученные глаза Рана. Сухие губы. Последний поцелуй – бережное, легкое прикосновение. Дар уже не помогает, разбиваясь о сплошную стену давящей черноты, и это пытка на двоих, которая все длится… и которую хочется продлить еще немного, потому что после не будет ничего.
Губы как чужие, голос – не его, сознание – вне тела:
- Побудь со мной еще, котенок. Не уходи. Я… не хочу отпускать тебя, Ран.
Он улыбается – слабой, больной улыбкой:
- Как знать, может… еще увидимся? «И завтра жизнь покажется чуть лучше»…

Шульдих глубоко вдохнул и оборвал цепляющиеся друг за друга воспоминания, зажмурившись почти до боли. Доходить до конца было нельзя. Он едва пережил это один раз, потянувшись за угасающим разумом Рана, не в состоянии оставить его. Возвращаться к тому моменту было панически страшно, а память самоубийственно вылавливала болезненные картинки, которые вот-вот могли сложиться в единое целое, раздробляя лживое спокойствие Шульдиха.
Поддавшись инстинкту самосохранения, телепат рванулся прочь и, ища хоть какой-то опоры, уцепился за разум Йоджи.
Его сознание вдруг наполнилось образами, звуками, ароматами, сосредоточенными на Ране – таком, каким он был раньше. Абиссинец, напряжено застывший с окровавленной катаной; раненый Айя, с трудом держащийся на ногах, но умудряющийся поддерживать Хидаку; Айя, собирающий сложную цветочную композицию, вспарывающий живот толстому мужчине, готовящий аппетитное рыбное блюдо, изучающий материалы миссии… Абиссинец из воспоминаний Кудо начал сливаться с Раном Шульдиха – выгибающимся в его руках, кусающим губы, хрипло дышащим. Телепата затопили вновь переживаемые ощущения того, как одуряюще пахли волосы Рана, какая гладкая белая кожа у него была, какие нежные губы, как горячо, почти нестерпимо хорошо было медленно входить в него, обмирая от желания и нежности. Их общие дни и немногие общие ночи, их странные разговоры с беспрерывной болтовней немца и задумчивым молчанием Рана, их прикосновения, их безнадежная близость… От этого наложения ярких, бьющих по оголенным нервам видений сердце заболело так сильно, что захотелось разрезать себе грудную клетку, вытащить его, бросить на землю и растоптать, чтобы и намека не осталось. И все же парализующий страх отступил, позволяя снова дышать – почти ровно.
Шульдих посмотрел на Йоджи – осунувшегося, с посеревшим лицом и забранными в небрежный хвост волосами – и почему-то сказал:
- Я постоянно дразнил его, но между нами ничего не было. Он бы ушел, если бы я не попросил остаться. Просто хотел помочь ему.
Кудо неопределенно хмыкнул и вяло пожал плечами, но Шульдиха это не обмануло: Йоджи как будто немного отпустило, словно признание телепата замкнуло один из рядов страдания, прошивающего сейчас разум Балинеза.
Шульдих понятия не имел, зачем он это сделал. Будто сознательно отказался от того немного, что у него осталось. И все же, глядя на раздавленного Йоджи, он чувствовал, что так – правильно.
Прошлое подкрадывалось на бархатных лапах, плотоядно облизывалось и метило в горло. Шульдих думал, что будет готов к этому, когда придет время… Оказалось, что к этому нельзя подготовиться. Все, что ему оставалось, - воспоминания, в которых боль и счастье сплетались в одно целое. И это много, действительно – много… Просто на осознание нужно время, а уж его-то у Шульдиха теперь было в избытке.
Снова зазвонил сотовый, концентрируя на себе расплывающиеся мысли.
- Я скоро буду, Брэд, - сказал в трубку немец и нажал отбой, не дожидаясь ответа.
Он неловко поднялся на ноги, безуспешно пытаясь отряхнуться. Потом махнул рукой. На одежду действительно было плевать, как и говорил Кроуфорд. Чертов провидец…
Надо было ехать на работу. Хоть какая-то возможность отвлечься, затерявшись в чужих интригах и пороках.
- До встречи, Йоджи, - опять непонятно для чего проговорил Шульдих.
Кудо взглянул на него снизу вверх и снова отвернулся, но все-таки ответил:
- До встречи, Шульдих.
Идя к машине, телепат заметил, что дождь прекратился и стало немного светлее, словно солнце пыталось пробиться сквозь серую пелену облаков.
«И завтра жизнь покажется чуть лучше…»
Оглянувшись, Шульдих увидел, как Йоджи меланхолично прикладывается к фляжке. У него был свой способ побега. Скорее всего, такой же неудачный, как у Шульдиха.
С невеселой усмешкой рыжий подумал, что теперь ему совсем нестрашно оставлять их наедине. Как ложка меда в бездонной бочке с дегтем. Сейчас, когда нелепая ревность уже не имела значения, Шульдиху было легко думать о том, что Рана любил кто-то еще.
Он ехал домой, слепо глядя на дорогу, каким-то чудом лавируя в потоке машин, и тихо повторял раз за разом – как заклинание, уже не помня смысла слов:
- Завтра жизнь… покажется… чуть лучше…

End

Ну-с... я решила подмочить свою репутацию Сотоны и не затягивать со вторым вариантом концовки. )))
Помним, что это просто альтернатива и подсластитель, да?))) Так что "не стреляйте в пианиста - он играет, как умеет".
Флафф, нелогичность, необоснуйность - все это здесь.

ЭПИЛОГ. Вариация

***
Кладбище размазывалось серыми разводами и отступало на периферию сознания – вместе с шагающим по дорожке Шульдихом, вместе с неподвижным Кудо. Все это Кроуфорд видел уже не раз и знал в подробностях, видение возникало перед глазами с завидной регулярностью. И избавиться от него можно было только одним способом. Чем, собственно, Оракул сейчас и занимался.
Предсказуемо зазвонил телефон, человек на другом конце провода говорил быстро, глотая окончания слов, явно стараясь угодить Кроуфорду. Получив от него всю нужную информацию и даже сверх того, провидец удовлетворенно вздохнул и мысленно позвал Шульдиха.
Телепат явился через пару минут, причем слово «явился» было здесь как нельзя более уместно, потому что напоминал он скорее тень, чем нормального человека. За последний месяц он сильно похудел, под глазами постоянно красовались синяки, а лицо посерело и было похоже на маску. Объяснение этому найти было нетрудно: ночами Шульдих почти не спал, укутывая истерзанное сознание Фудзимии телепатией, а днем остатки сил отдавал работе, от которой ему было некуда деваться, даже несмотря на то, что Кроуфорд значительно разгрузил его. И все же обходиться в делах без телепата он не мог, Шульдих это прекрасно понимал и никогда не заговаривал на эту тему.
- В чем дело, Брэд? Ты же сказал, что я не нужен тебе на сегодня, - недовольно и устало спросил Шульдих, останавливаясь на пороге кабинета и ясно давая понять, что он не собирается находиться здесь дольше необходимого. Это было ожидаемо: немец старался не отходить от Рана, когда был дома.
- Это не касается работы. Так что можешь быть свободен… если тебе не хочется сохранить Фудзимии жизнь, конечно, - обронил Кроуфорд, листая подписанный вчера контракт.
- Что? – выдохнул Шульдих, подаваясь вперед всем телом, впиваясь в него взглядом. – Что ты сказал?
- Ты слышал. Если тебе интересно…
- Кончай играть, Кроуфорд! – не сдержавшись, рявкнул телепат и добавил – уже сдержаннее: - Ты видел что-то?
Брэд поднял взгляд от документов и фактически отдал ему ключ, перевязанный подарочной лентой:
- Йохан Шрауб.
- Кто это? Никогда не слышал, - нахмурился Шульдих, закусывая губу.
- Конечно, не слышал, - Брэд встал из-за стола, расправляя затекшие плечи. – Он долгое время работал на Эсцет. Талантливый… возможно, гениальный ученый и хирург. Был на привязи, как цепная собака, но после смерти Старейшин, воспользовавшись сумятицей, сумел сбежать.
- И… что ты видел про него? – осторожно спросил телепат, боясь поддаться надежде после того, как уже почти научился жить с мыслью о том, что ничего нельзя изменить.
Кроуфорд вспомнил размытое, подернутое дымкой видение, спровоцированное услышанным случайно диалогом из фильма, в котором героя тоже звали Йоханом.
- Немногое. Собственно, только имя и отрывок какого-то разговора на медицинскую тему. Остальное узнал уже сам – связался с парой нужных человек. К слову, они тоже мало что смогли рассказать.
- Например?
- Например, что Шрауб незадолго до исчезновения занимался опухолями мозга. Разрабатывал препарат, позволявший производить лечение на поздних стадиях болезни и осуществлять хирургическое вмешательство.
- И где он сейчас? – странным, неестественным голосом спросил Шульдих, напряженный до предела.
- Уж извини, точного адреса не скажу… но есть предположение о том, что он в Чехии. По крайней мере, там он засветился последний раз. Если он нужен тебе… - Кроуфорд сделал паузу и веско закончил: - Ты его найдешь.
Шульдих посмотрел на него – и вдруг усмехнулся, такой знакомой и уже почти забытой Оракулом усмешкой. У него даже цвет лица приблизился к почти нормальному, а потускневшие голубые глаза зажглись, словно кто-то щелкнул включателем.
- Из-под земли достану, - нараспев произнес телепат, мысленно, кажется, уже перелопачивая всю Чехию и прилегающие республики.
- Только не обнадеживай себя напрасно. Я ни в чем не уверен, и строить догадки на основе такого короткого и неясного видения – глупо, - попытался осадить его Кроуфорд, но это было уже совершенно бесполезное занятие. Ухватившись за появившуюся соломинку, Шульдих вынырнул из глубин отчаяния и был готов перегрызть глотку любому, кто встанет на его пути.
- Неважно. Это уже что-то, - мотнул головой Шульдих и внезапно прищурился, глядя на Оракула: - Послушай, Брэд… а когда ты это увидел?
- Позавчера. Но уточнить все и перепроверить удалось только сегодня, поэтому…
- Позавчера? Ты знал о нем еще позавчера?! – ошарашенно выдохнул рыжий: - Кроуфорд, да ты… ты… ты просто…
Он захлебнулся словами, задохнулся возмущением, совершенно сбившим Брэда с толку. Пока он думал, как реагировать на явно неадекватное поведение подчиненного, тот всплеснул руками... А потом ухватил его за полы пиджака и рывком притянул к себе, быстро целуя прямо в губы:
- Ты просто чудо, Брэдли!
Уже спустя секунду в кабинете его не было.
Кроуфорд остолбенело смотрел на закрытую дверь. Он зачем-то снял очки, снова надел их… Тихо кашлянул и еще тише пробормотал:
- Охренеть.
Больше мыслей в голове не оказалось. По-хорошему, надо было бы это предвидеть, но… Шульдих есть Шульдих. Что с него взять?
Вздохнув, Кроуфорд вернулся к работе, уже зная наверняка, что в ближайшие дни ему все же придется обойтись без телепата.

***
Брэд понятия не имел, что пришлось сделать Шульдиху, сколько мозгов промыть, чтобы добиться своего, но факт оставался фактом: Шрауба он нашел. И разумеется, доктору пришлось взяться за нового пациента. Собственно говоря, выбора у него не было.
Роскошную красную шевелюру пришлось остричь, с забинтованной головой Ран казался забавно-беззащитным, но он был жив, и предполагалось, что в таком состоянии он пробудет еще не один год.
Шульдих забрал Фудзимию из клиники доктора Шрауба, как только это стало возможно. Стоит ли говорить, что после этого оторвать его от Рана оказалось просто нереально? К рыжему вернулись его обычные наглость и лень, помноженные на расцветшую пышным цветом любовь к бывшему Вайсс, не заметить которую мог только слепой. И Кроуфорд мог сердиться сколько угодно – телепату было абсолютно параллельно.
Впрочем, Оракул скорее казался сердитым, чем на самом деле был им. Каким бы равнодушным Брэд ни прикидывался, ему было приятно видеть Шульдиха таким счастливым, светящимся изнутри светом возвращенной жизни. Особенно если учесть, что он был похож на бомбу замедленного действия, пока Ран находился в больнице. Телепат слабо реагировал на внешние раздражители, и к нему было просто опасно подходить. Даже Кроуфорд с его идеальными щитами ощущал ментальное давление едва сдерживаемого Дара Шульдиха.
А сейчас… сейчас рыжий сидел на постели Фудзимии и с упоением кормил его, не обращая внимания на попытки сопротивления:
- Давай, котенок: за папочку Брэда… и еще за папочку Брэда… и еще одну…
- Шульдих, я не хочу, - поморщился Ран, безуспешно пытаясь отодвинуться от надвигающейся на него ложки. – И хватит со мной сюсюкаться, я тебя сто раз уже просил. Я и сам прекрасно могу…
Рыжий коварно заткнул ему рот коротким поцелуем, зарубив на корню тираду Фудзимии.
- Конечно, котеночек мой, как скажешь, - покладисто промурлыкал Шульдих и с непреклонностью палача взялся за свое: - Вот только пока не доешь порцию, я от тебя не отстану. Так что…
Ну конечно Ран сдался. А что ему еще оставалось?
«Папочка Брэд» наблюдал всю эту картину, стоя в дверях. Только забота о собственном имидже удерживала его от смеха. Но не улыбаться, глядя на эту парочку, Оракул не мог. Кроуфорд действительно был рад за Шульдиха, однако для него стало открытием, что и судьба Фудзимии ему уже не безразлична. Рассеянно слушая препирания любовников, Брэд прикидывал, чем занять Рана, когда он поправится, потому что можно было не сомневаться в том, что Шульдих его от себя не отпустит. Или Фудзимия останется в их команде, или телепат уйдет вместе с ним. Второе было совершенно неприемлемо, поэтому… оставалось первое?
- Кстати, я тут Кудо звонил… - как бы между делом сказал Шульдих, отставляя в сторону поднос с наконец-то пустой тарелкой. – Он опять в гости напрашивается. Если хочешь…
- Ты серьезно? – недоверчиво спросил Ран.
- Что пожелаешь, котенок, - улыбнулся немец, переплетая их пальцы. – Даже остальные могут прийти. Все равно они потом адрес дома не вспомнят…
Фудзимия фыркнул, покачав головой:
- Ты так добр, я прямо диву даюсь.
- Кто говорит о доброте? Я собираюсь взять за это плату. Например… - он наклонился к уху Рана и зашептал что-то с хитрой лисьей усмешкой.
Брэд впервые мог лицезреть эпохальное полотно под названием «Фудзимия краснеет».
Бросив взгляд на ухмыльнувшегося Кроуфорда, Ран сердито зашипел:
- Шульдих, имей совесть!
- Совесть? Я что, на извращенца похож? – невинно поинтересовался рыжий и тут же получил подзатыльник:
- Ну ты и сволочь все-таки!
- Всегда к вашим услугам.
И в ответ на широкую, во все тридцать два зуба, улыбку Шульдиха Ран рассмеялся – тихим бархатным смехом. Рыжий поцеловал его в висок и снова начал что-то нашептывать, прикрыв глаза. А Ран задумчиво слушал, крепко сжимая его руку.
Кроуфорд бесшумно вышел из комнаты. Он думал о том, что нужно связаться с Мицуямо и перенести их встречу на среду. А еще о том, что с этой сумасшедшей парочкой у него будет немало хлопот.
Хотя… если подумать, не так уж это и плохо.
Наверное.

End полный и безоговорочный

запись создана: 24.05.2008 в 15:22

---

Kawaii Party II. Москва. 25 мая. клуб "Город"

[AniParty_Project]

FunExpress - организатор качественных аниме-вечеринок представляет:

Kawaii Party II
Скажем миру «Ня!»



В этот вечер для вас выступят:
- DollS
- Мирасоль
- Goya
- Oniks
- Ame
- Shuichi (Екатеринбург)
- Para-Para проект "ParaNoYa" (Санкт-Петербург)
- Blood Moon
- Союз Баянистов
- Tokyo Mew Mew

А так же вас ждёт:
- Кавайный Дэнс-Марафон!
- Кавайная Лотерея
- Кавайный Стриптиз
- Кавайные АМВ клипы на большом экране
- Выбор мисс и мистер Кавай!
- Куча кавайных девушек и мальчиков на любой вкус
- Все в кавайных костюмах получат подарки!

И только у нас ты сможешь приобрести журнал «АнимеГид» всего за 50 рублей!

Ведущие: очаровательные Hono & Yuki

Дискотека:
- DJ Optimus
- DJ Ayla
- DJ madDoctor

Дискотека по вашим заявкам!
- Пожелания по треками принимаются здесь.

Малый зал:
- Tekken 5
- Guilty Gear
- Need for Speed: Hot Pursuit

Ведущие малого зала - любимые всеми Корин & Тёма приготовили в этот раз немало сюрпризов, связанных с тематикой вечеринки
Не пропустите!

Магазин АнимеФан предложит вашему вниманию все последние релизы аниме,
плакаты, футболки, аниме-фигурки и многое другое по эксклюзивно низкой цене!

25 мая. клуб "Город" с 16.00 до 23.00
Адрес: м. Курская / м. Красные Ворота, ул. Старая Басманная, д.20/13

Стоимость билетов в предпродаже:
Стандартный - 300руб
VIP-билет - 500руб
(в день мероприятия цена будет выше на 50руб)

Внимание, рекомендуем приобретать билеты заранее, так как помимо финансовой экономии вы существенно сократите время на проход в клуб.

9 мая (пятница) 19.00 - 19.30 в торговом центре "Калужский" на 3 этаже около игрового центра "Game Zone"
14 мая (среда) 18.30 - 19.00 На улице, перед центральным входом в "Атриум" между вращающимися дверьми.
16 мая (пятница) 19.00 - 19.30 в торговом центре "Калужский" на 3 этаже около игрового центра "Game Zone"
21 мая (среда) 18.30 - 19.00 На улице, перед центральным входом в "Атриум" между вращающимися дверьми.
23 мая (пятница) 19.00 - 19.30 в торговом центре "Калужский" на 3 этаже около игрового центра "Game Zone"

Продавать билеты будет девушка с бейджиком "FunExpress"

---

ПОМОГИТЕ!!

[_Yohji_]

Народ помогите кто чем может!!)
У кого-нибудь есть вид татуировки Yohji Kudo! Очень надо!!))
За ранее огромное спасибо)))!

---

Драббл "Без вариантов"

[Ли Шеннон Кристи]

автор: я
фандом: Weiss Kreuz
пейринг: Шульдих/Айя
жанр: не определила
рейтинг: NC - 17
предупреждение: ООС
примечание: для Gavky

Шульдих мог бы составить длинный список того, что он не любит, не менее длинный список, того, что он терпеть не может и еще несколько листов того, что его бесит, но… в душе, глубоко и незаметно для посторонних у него хранился «блокнотик», куда он вносил то немногое, что ему нравится. По настоящему, без сомнений и без оговорок – нравится.
С недавних пор в этом «блокнотике» появилась новая необычная запись - имя, напротив которого большими красными буквами значилось «люблю», такими же красными, как и цвет волос, чье имя он вписал в свой небольшой список.
Они виделись редко, почти случайно, не думая о том, что с ними будет завтра, о том, что в один из дней их неспокойной жизни они могут столкнуться в поединке, и убить друг друга.
Каждый из них понимал, что именно «друг друга» - без вариантов.
Последнюю встречу Шу считал своей маленькой победой – он получил возможность практически постоянно считывать мысли красноволосого лидера Вайсс. Некоторые мысли ему просто не нравились, другие приводили в бешенство, но были и такие, от которых в глазах телепата появлялись искорки, и он светился, читая их снова и снова. Это были мысли о нем: о том, как Айя относится к немцу, как он тоскует и желает его.
… Придя по указанному адресу в дом на окраине Токио, Шу сидел в кресле и курил тонкую сигарету с ментолом, стряхивая пепел на пол. Пальцы немного дрожали. Фудзимия опаздывал, и это начинало беспокоить и раздражать телепата.
Дом пустовал уже довольно давно, и сейчас это было единственное место, где они могли на время забыть о том, что есть кто-то и что-то еще кроме них и их желания быть вместе.
Дверь скрипнула, Шульдих почувствовал, что это Айя и пошел ему на встречу.
Увидев объект, отмеченный пунктом «люблю», Шу толкнул его, прижал к двери, зарылся носом в красные пряди и жадно вдохнул аромат ночи, дождя и … цветов.
- Айя… ты пахнешь, как клумба после дождя, - с ехидной улыбочкой шепнул немец, потянувшись за поцелуем.
- Это был комплимент? – хмыкнул Ран.
- Если хочешь… я сказал…
- Что чувствуешь, знаю, - Айя обнял телепата, склонив голову на его плечо.
Тонкие пальцы скользнули под рубашку и прошлись по спине, Фудзимия ответил на прикосновение поцелуем, и мир разлетелся миллионами цветных стеклышек – прикосновений, оставляющих глубокие раны ощущений.
- Ты мой… - прошептал Шульдих, опускаясь на колени, снимая с парня брюки, облизывая кончик напрягшейся плоти.
- Твой… - со стоном выдохнул Айя, гладя Шу по щекам и входя в раскрывшиеся губы…
Немец ласкал его, помогая себе рукой, в голове вспыхивали обрывки эмоций и фраз, предназначенные ему. Возбуждение росло и вскоре заслонило все…
Айя вздрагивал его руках, и телепат входил все глубже, желание обладать боролось с нежеланием причинить боль любимому существу.
В водовороте эмоций и мыслей парня Шульдих улавливал то, что тому хотелось бы, то, что Айя не решался сказать вслух. Благодаря все высшие силы, вместе взятые за данные ему способности, телепат с особой нежностью… жадностью… яростью двигал бедрами, оставлял багровые отметины на бледной коже плеч Фудзимии, ласкал рукой его член, наслаждаясь стонами удовольствия, и сходил с ума от понимания того, что это все происходит с ними в этом мире и в этой жизни.
Ран кусал губы и шептал имя немца, прося еще… бился в оргазме в крепких объятиях Шульдиха, чертыхался, хватал ртом воздух и признавался в любви…
В тишине пустого дома громко стучали два сердца под звуки поцелуев, смешивались дыхания и сплетались в ласках тела живущих «здесь и сейчас», не знающих жалости к себе и врагам, не боящихся ничего и уверенных в том, что они сделаю ВСЕ друг для друга.

---

Решил вот написать)

[Шрай]

Если кому-то нужна бета, либо корректор и обработчик, либо всё в одном лице, то можете обращаться ко мне. Исправление всех видов ошибок гарантирую)))
Также могу взяться за переводы (с английского), но не очень большие, на летнее время могу взять даже несколько произведений.
Обращаться на u-mail, либо в аську - 334783858.

---

Мой фанарт

[Ken Hidaka-Kitaura]

Мне делать нефиг было утром.Решил нарисовать,то бишь себя. И вот что получилось:

Незнаю...как вам и мне тоже.Но я думаю я немного испортил все. И потом я только начал раскрашивать...точнее решил себя заново побаловать.Вот.
Судить вам.Я просто буду слушать критику.
Кен Хидака Глюхенский.

@музыка: Amatory - Черное-Белые Дни

@настроение: норм.

@темы: ken, gluhen

---

"Сделка без последствий". Обновление

[Serenada]

Автор: Serenada aka Sapfir
Название: Сделка без последствий
Фэндом: Weiss Kreuz
Рейтинг: R
Жанр: romance/angst
Пейринг: Шульдих/Ран
Disclaimer: они не мои. А жаль.
Предупреждение: ООС, AU, death-fic. Ах да, самое страшное: банальность.))

На песню меня навела  Solerno, за что вечный респект.
Слушать - здесь
Перевод - здесь

***
Дом замер в тишине, только где-то наверху колыхалось безмятежное безумие Фарфарелло. Ран уже привычно собрался подняться в комнату, когда Шульдих позвал его из гостиной:
- Котенок, давай здесь посидим, а? У меня кондиционер барахлит, там сейчас такая жара, что мозги спекаются.
- Надо же, они у тебя есть? – риторически спросил Фудзимия себе под нос, но телепат – уже из кухни – громко возмутился:
- Эй, я все слышу!
- У тебя не уши, а локаторы, - беззлобно фыркнул Ран, опускаясь на диван.
Рыжий появился в комнате, держа в руках два стакана с соком:
- Я слышу только то, что мне нужно, так что сравнение неточное.
- Шульдих, я вообще-то душ собирался принять…
- Отлично, спинку потереть? – по-лисьи усмехнулся немец, располагаясь рядом с ним.
Ран посмотрел на него задумчиво и протянул:
- Ладно… схожу потом…
Хлебнув сока, Шульдих потянулся за лежащим на столике перед диваном пультом от музыкального центра. Одновременно он покосился на часы: было уже почти три.
Из мощных динамиков, профессионально установленных по всей гостиной, зазвучала какая-то быстрая, блестящая позитивом мелодия. Поморщившись, рыжий переключил трек, а потом еще раз и еще… Каждой песне он уделял внимания секунд на пять, забраковывал – и включал следующую, намереваясь воплотить в жизнь пришедшую ему в голову идею.
Ран сначала не обращал внимания на его действия, видимо, привыкнув: Шульдих был весьма привередлив в выборе музыки, но дюжина пропущенных песен даже для него была перебором.
- Это у тебя новое хобби такое? – спросил Фудзимия, облокачиваясь о спинку дивана, внимательно рассматривая тонкий профиль Шульдиха.
- Нет. Просто я хочу… - рыжий замер, услышав первые гитарные переборы новой песни. Отбросив пульт, он поднялся и протянул руку Рану: - Потанцевать с тобой.
Фудзимия принял его ладонь скорее машинально, спрашивая с затаенным удивлением:
- Ты уже танцевал со мной, в клубе. Одного раза не хватило?
- Нашел с чем сравнивать! Я хочу… сегодня, - почему-то смутившись, ответил Шульдих, поднимая его, выводя в центр комнаты, притягивая к себе…
Это была «Don’t cry» Guns n Roses, и немец на какое-то мгновение пожалел, что остановился именно на ней. Песня нравилась ему, но сейчас Шульдих вдруг понял, что она скажет больше, чем он собирался сказать.
Отступать было некуда. Обвивая руками талию Рана, он с каким-то мазохистским чувством тихо заговорил, и слова всплывали в памяти сами собой:

- Talk to me softly
There’s something in your eyes,
Don’t hang your head in sorrow
And please don’t cry

Шульдих вздрогнул, когда Ран подхватил куплет – мягко, почти шепотом:
- I know how you feel inside I’ve,
I’ve been here before.
Somethin’s changin’ inside you
And don’t you know

- Don’t you cry tonight
I still love you baby
Don’t you cry tonight…

Голос Шульдиха прозвучал чуть громче - и смолк, потому что продолжение принадлежало Рану, и они оба это знали.

- Don’t you cry tonight
there’s a heaven above you baby
And don’t you cry tonight

Слушая завораживающую мелодию, Шульдих закрыл глаза:
- Give me a whisper
And give me a sigh,
Give me a kiss before you tell me goodbye…

На последних словах закончилось дыхание, словно чья-то рука стиснула горло.

- Don’t you take it so hard now
And please don’t take it so bad, - улыбаясь бледной улыбкой, продолжил Ран, мягко дотрагиваясь до его волос, неторопливо кружась вместе с ним в центре комнаты, в центре их крошечного хрупкого мирка.
Шульдих зеркально ответил на улыбку, почти не чувствуя губ:
- I’ll still be thinking of you
And the times we had… baby

Снова – громче, надрывнее – зазвучал припев, и телепат, вздохнув, почти с отчаянием прижался к нему, зарываясь носом в алые волосы. Это было больнее, чем он мог представить. Почти на пределе сил.
На время долгого проигрыша реальность перестала существовать, подменяясь сильными, страстными звуками, оплетающими их тела, связывающими их воедино. Шульдих чувствовал, как бьются их сердца, и пытался справиться с накатывающим на него ощущением невосполнимой потери.
Оставался только один – последний – куплет, и телепат, проглотив комок в горле, зашептал на ухо Рану:
- And please remember that I never lied,
And please remember how I felt inside now honey…

- You gotta make it your own way,
But you’ll be alright now sugar.
You’ll feel better tomorrow
Come the morning light now baby…

Шульдих оторвался от него и заглянул в серьезные, немного печальные глаза, понимая, что больше, чем сейчас, Ран не скажет ему никогда. Слова прозвучали, осев в душе чуть горчащим теплом, и новую отчаянную просьбу, заключенную в чувственном голосе, они встретили поцелуем. Губы нежными движениями молча повторяли – снова и снова – «Don’t you cry», уговаривая, утешая…
Они уже не двигались, а стояли неподвижно, спаянные в одно целое, боясь неосторожным движением сломать, смять это ощущение глубокого понимания чего-то скрытого от человеческого взгляда.
Музыка затихала, словно уходила вдаль, а Шульдих никак не мог прервать поцелуй, чувствуя сладкое головокружение. Губы Рана в его плену дрогнули, раздвигаясь в улыбке, а зубы прихватили его язык, легко кусая.
Шульдих от неожиданности открыл глаза и отстранился, тихо засмеявшись чему-то, но, начав, понял, что не может остановиться.
Он не думал о том, что спровоцировало долго подкрадывавшуюся, неизбежную истерику, да это было и неважно. Приступы нервного, неконтролируемого смеха, перемежаемого всхлипами, передергивали его тело, а разум, запертый в черепной коробке и изолированный, отстраненно констатировал, что Ран крепко сжимает его плечи и что-то настойчиво повторяет. Выглядел он взволнованным, почти испуганным, и Шульдих точно так же бессознательно поздравил себя с тем, что умудрился-таки все испортить.
- Шульдих, успокойся, - будто сквозь слой ваты донесся до него голос Рана – и все закончилось. Словно кто-то перекрыл кран, из которого хлестало это нездоровое, граничащее с безумием веселье.
Немец глубоко вдохнул и резко замолчал. После срыва в голове было ясно и на удивлением пусто. Он понимал только то, что перед ним стоит человек, который нужен ему и потерять которого он не может.
И тогда Шульдих сказал глупость. Ту самую, что занимала его мысли. Ту, на которую не могло быть рационального ответа и которая засела в нем занозой.
Покачав головой, он медленно, безжизненно сказал:
- Это нечестно. Это, мать твою, так нечестно…
Ран устало пожал плечами и ответил, глядя мимо него:
- Разве? Может, это просто случай. А может, я это заслужил. Теперь нет смысла гадать.
- Почему ты?
- А почему бы и нет? Каждый день в мире страдают и более невинные люди, чем я. Как будто это – честно, - горько усмехнулся Ран.
- Ты – не они. Ты заслуживаешь лучшего. Самого лучшего, - Шульдих обнял Рана за шею, поцеловал в щеку и прошептал: - Кстати… с днем рождения, котенок.
Фудзимия удивленно моргнул, а потом вздохнул добродушно, улыбаясь одними глазами:
- Сволочь ты все-таки, Шульдих. Ты ведь с самого начала знал.
- Конечно. Ну… вообще я узнал только вчера. Уж извини – подслушал, а то от тебя самого не дождешься, - рыжий с облегчением вернулся к обычному своему тону, за которым так удобно было прятаться от определенности.
- Невелик праздник, - пробормотал Ран, привычно скрещивая руки на груди.
- Тогда почем ты расстроился, когда я не поздравил тебя утром? – прищурился телепат.
- С чего ты взял? – неубедительно возмутился Фудзимия, заливаясь столь редким для него румянцем.
Рыжий фыркнул:
- Ну ты спросил…
В этот момент он уловил колебания ментального поля возле входной двери и взглянул на часы: была четверть четвертого.
- А вот и мой подарок пожаловал, - проговорил немец, опережая звонок.
Идя к двери, чтобы впустить не совсем званого гостя, Шульдих подумал, то все эти пятнадцать минут после назначенного времени Кудо мужественно провел в машине возле дома, проявив чудеса силы воли. Рыжего это позабавило и даже немного порадовало.
Пошедший следом за телепатом Ран изумленно вздохнул, увидев стоящего на пороге Йоджи. Своим привычкам Балинез не изменил: собираясь в логово врагов, упаковался в стильные, экстремально низко сидящие джинсы и обтягивающую светлую майку. В Руках он держал катану Абиссинца.
Дыша молодой красотой, свежестью и хищной грацией, скрадываемой развязными движениями, Йоджи прошел внутрь, как к себе домой. От его улыбки, кажется, стало еще светлее, когда он сказал:
- Привет, Айя.
Потом он повернулся к телепату и с меньшей радостью, но тоже достаточно миролюбиво кивнул:
- Шульдих.
Немец скривился в улыбке, стараясь пропускать мимо сознания как всегда бьющие через край эмоции Кудо. Это было слишком… Слишком.
Чувства Балинеза были вполне определенны, и Шульдиху они однозначно не нравились, но сейчас он сознавал необходимость преодоления собственной паранойи. И все же это было трудно сделать, находясь рядом с импульсивным Кудо, пожирающим ласковыми глазами его Рана.
- Йоджи… Что ты здесь делаешь? – спросил Фудзимия, до сих пор не до конца веря собственным глазам.
- В гости заглянул. По приглашению, между прочим.
- Почти, - буркнул Шульдих, но Кудо сделал вид, что не расслышал, и шагнул к Рану, естественно, но в то же время очень собственнически обнимая его.
- С днем рождения!
Ран взглянул на натянуто улыбающегося Шульдиха и от Йоджи отошел довольно быстро.
- Спасибо. А это… - он кивнул на ножны.
- Его идея, - не распространяясь, отозвался Кудо, кивая на немца и одновременно протягивая Рану меч.
Усмехнувшись на такую добропорядочность, Шульдих решил, что пора уже ему испариться. В конце концов, он сам позволил Йоджи прийти, подразумевая тем самым, что у него будет возможность спокойно поговорить с Раном. А в присутствии телепата это автоматически становилось невозможно.
- Ну что, дети, если я оставлю вас одних, вы дом не спалите?
- Ты уходишь? – чуть заметно нахмурился Ран, доставляя телепату неизъяснимое удовольствие этой еле заметной морщинкой между бровями.
- Да, по делам съезжу и вернусь. Ведите себя хорошо!
Договорив, Шульдих с трудом поборол желание дотронуться до Рана на прощание и сразу пошел к двери, которую так и не закрыл.
«И кстати, Кудо. Не забывай: сделаешь что-нибудь не так… Хоть что-нибудь… Остаток дней проведешь в психушке. В лучшем случае», - заботливо напомнил телепат Балинезу.
Обернувшись напоследок, он поймал сосредоточенный, строгий взгляд зеленых глаз и явственно осознал: в напоминаниях Йоджи не нуждался, а единственным его желанием было просто поговорить с другом.
В последний раз.

***
Девятнадцатая ночь тихо вздыхала звуками улицы, которые вплывали в спальню через раскрытые окна. Было жарко, и Шульдих, против обыкновения, не прижимал Рана к себе, как мягкую игрушку, а лежал чуть поодаль, только перекинув руку через его талию. Не потому, что это было необходимо: словно в честь праздника, Ран был спокоен и расслаблен, и боль, затаившись где-то в темных углах, не трогала его. И все же прикасаться к нему каждую ночь, чувствовать под руками гладкость его кожи – для телепата это стало жизненной необходимостью. Сейчас он, вместо того чтобы спать перед предстоящим трудовым днем (ох и припомнит ему Кроуфорд все клятвы и заверения), бессмысленно пялился на шею Рана и думал… обо всем сразу. Например, о том, что случилось за время его отсутствия сегодня, пока в доме был Кудо. Он изначально запретил себе пытаться узнать что-нибудь из мыслей Фудзимии: это было бы нечестно. Впрочем, Ран выглядел умиротворенным – значит, ничего из ряда вон не произошло. Когда немец вернулся со своей якобы «деловой» прогулки по городу, Йоджи уже предусмотрительно исчез, чтобы лишний раз не мозолить телепату глаза. Хоть где-то ума хватило. А Ран… Ран благодарно улыбнулся, окончательно убеждая Шульдиха, что он все сделал правильно. От этого по телу волной растеклось нежное тепло, до сих пор остававшееся внутри и согревавшее сердце.
Еще Шульдих думал о том, что завтра ему придется весь день провести далеко от Рана.
О том, что он мог бы подарить ему на следующий день рождения.
О том, что этого следующего – не будет.
О том, что жара – это хорошо. Иначе он непременно прижал бы Рана к себе, а это было бы проблематично, потому что… Черт, да потому что у него уже который день медленно ехала крыша от этой дразнящей, неполной близости. Нужно было быть каменным, чтобы безразлично лежать рядом с ним и делать вид, что ничего не происходит. И сколько бы Шульдих ни материл себя, сколько бы ни называл извращенцем, который думает совсем не той головой… против манящего тепла стройного тела под боком это помогало плохо. Кажется, рыжий даже в подростковом возрасте не занимался самоудовлетворением так часто. Шульдих понимал, пожалуй, что стоит ему быть совсем немного настойчивее – и Ран не станет возражать. Но он не этого хотел. Ему хватило подчинения тогда, в начале – сейчас ему нужно было только самостоятельное, ничем не обусловленное желание Рана. Или так – или никак. И хоть до кровавых мозолей на ладонях. Иногда Шульдих начинал думать о том, что обворовывает самого себя, но упрямство его оставалось непоколебимым. Он ждал… ждал, ждал и ждал, даже не будучи уверенным, что когда-нибудь Ран сделает этот первый шаг.
Зная Фудзимию, можно было с уверенностью сказать, что дело было вовсе не в его целомудренности и робости. И думал он, в первую очередь, не о себе, а о Шульдихе, не желая привязывать его к себе еще сильнее – так, что оборванная связь причинит нестерпимую боль. И он тоже сдерживал себя: телепат чувствовал это временами, перехватывая разбегающееся электрическими импульсами по коже возбуждение. На грани, на пределе. От этих подслушанных эмоций перехватывало дыхание, но ничего не происходило – так же, как не происходило сейчас.
Сейчас Ран не спал, Шульдих знал это наверняка, постоянно поглаживая Даром его разум. Подключив фантазию, телепат мог увидеть как наяву его лицо с закушенной нижней губой и чуть нахмуренными бровями. Легкое, неясное поначалу чувство, поднимавшееся из прохладных глубин сознания Рана было похоже на бутоны экзотических цветов, каких Шульдих никогда не видел. А потом бутоны начали распускаться, посылая по телу волны щекочущего тепла, которое собиралось внизу живота, скручиваясь все туже, затуманивая кристально чистые поначалу мысли.
Шульдих замер, чувствуя вместе с ним и боясь хоть как-то вмешаться, подтолкнуть его. Это оказалось сложно.
У него вырвался вздох невероятного облегчения и благодарности, когда Ран внезапно накрыл его руку своей, переплетая их пальцы, прижимая ладонь Шульдиха к своему животу, а потом – ниже, молча подталкивая и позволяя.
Ничего большего Шульдиху не было нужно. Он приподнялся на локте, наклоняясь к Рану, находя губами его шею, щеку, губы, одновременно высвобождая руку из судорожного захвата – чтобы гладить его всего, везде… Ран повернулся к нему, в темноте влажно блеснули его глаза. Он начал торопливо скользить ладонями по груди Шульдиха, по его плечам, но вдруг оборвал движение и, приподняв бедра, сдернул с себя штаны. Сняв их до конца, отбросив в сторону, Ран вывернулся из рук телепата и встал на колени, низко опустив голову, широко раздвигая ноги. Он предлагал себя порывисто-развратно, и это, столь непохожее на него, после долгого ожидания взвинчивало нервы, доводя возбуждение до точки, в которой оно начинало граничить с болезненностью. Шульдих с шумом втянул воздух сквозь стиснутые зубы, понимая, что все это – гладкость белой кожи, изгиб талии, покорная поза – только для него, сейчас – и навсегда. Он провел ладонью по широкой спине, чувствуя, как Ран вздрагивает. В памяти вдруг всплыли собственные слова, сказанные месяц назад. Он тогда дразнил и пугал Фудзимию… «Ты ведь этого боишься? Боишься, что я прямо сейчас впечатаю тебя смазливой мордашкой в кровать и трахну так, что тебе потом ходить больно будет еще неделю?»
Сейчас Ран стоял перед ним на коленях, до предела обнаженный, открытый, и хотел его. А Шульдих боялся сделать ему больно и не понимал, как он мог когда-то даже мысль допустить…
- Нет, котенок… Не так, - охрипшим голосом тихо позвал он, поднимая Рана, переворачивая его, укладывая на спину. – Я хочу видеть тебя.
И снова – поцелуи. Томительно-страстные, глубокие, вдумчивые. Как будто в первый раз. Как будто – в последний.
И руки, ласкающие тело. И пылающее (даже в темноте видно) лицо. Срывающееся дыхание.
- Давай, - прошептал Ран, выгибаясь, нетерпеливо ерзая под придавливающим его к постели Шульдихом.
- Мы достаточно ждали, так что сейчас можно не торопиться, - отозвался Шульдих, вопреки своим словам понимая, что как раз «не торопиться» у него уже почти не получается.
Он не помнил, где нашел смазку. Не помнил, как растягивал Рана, переживая вместе с ним каждую секунду, оттягивая на себя болезненные ощущения. Время исчезло, оставляя только жар тугих мышц, обхватывающих его так, что хотелось выть от этого нереального, недопустимого счастья – быть с ним, на нем, внутри него. И Ран отдавал ему себя – до самоотречения, обнимая, притягивая, удерживая и двигаясь с ним в одном ритме, еле сдерживая клокочущие в груди стоны. Жар летней ночи стекал по их переплетенным телам и казался прохладой по сравнению с адским пеклом, в которое они нырнули с головой.
Когда они кончили – почти одновременно, почти умирая, - Шульдих испытал то самое ощущение, которое всегда отталкивало его от секса. Соединение с разумом Рана на всех уровнях, так глубоко, как никогда раньше. Неконтролируемый, словно выпущенный из клетки на волю леопард, Дар плеснулся широкой мощной волной, неравномерно погребая под собой спящую улицу, и так же резко схлынул, концентрируясь на самом близком, самом желанном сознании, входя в него безболезненно и легко, как раскаленный нож в масло. И впервые телепат не почувствовал отвращения от грязи чужих мыслей, от мусора, валящегося из души обычно случайного любовника. Ран действительно был похож на глубокое, прозрачное горное озеро: простой, невероятно сильный, верный… прекрасный. Это слово наконец-то раскрылось для Шульдиха во всей полноте – сейчас, когда он понял, что держал в руках. Никогда раньше он не видел, не чувствовал Рана таким красивым, как в эту минуту. Как будто до сих пор он смотрел только на инкрустированную драгоценными камнями крышку шкатулки, а теперь заглянул внутрь. И то, что чувствовал Ран – опустошенно-счастливый, детски-нежный, благодарный и чуть-чуть напуганный… этого было бесконечно много для Шульдиха. Это плавило, выжигало его, навсегда отпечатываясь на всей его сути.
Он не знал, почему именно сегодня. Почему вообще. Зато он с поражающей сознание ясностью понимал другое: случилось именно то, чего опасался Ран – их связь затянулась узлом. И разорвать ее теперь будет страшно – страшнее, чем когда бы то ни было.
Но еще отчетливее телепат осознавал, что, не испытай он этого сейчас, останься нетронутым, в стороне… он не пережил бы ухода Рана. Он продолжал бы существовать – мертвым. Пустой, выпотрошенной оболочкой. Соединение с ним, несущее в себе жуткую боль, несло и спасение. Защиту. Как костыли, которые не дадут упасть, когда ноги отнимутся.
И от этого было тоскливо и светло – одновременно.
Шульдих обессиленно опустился рядом с Раном, целуя его во влажное от пота плечо.
- Ты… знаешь? – почти беззвучно спросил он, зная, что не сможет выразить словами и сотой доли того, что сейчас наполняло его.
И Ран – понял. Вплел пальцы в его волосы, в голосе прозвучала мягкая улыбка:
- Да. Как и ты.
Как и он…
Шульдих приподнялся, обнимая его, переворачивая на бок – прижимая к себе, оплетая собой, пряча от чего-то, блуждающего с голодными глазами где-то рядом. Счастье и боль вросли друг в друга, опьяняя тяжелую голову, и молчать – нет сил, нет желания, нет возможности.
Словно безумный, Шульдих покрывал быстрыми поцелуями его лицо, отрывисто, надрывно проговаривая, раз за разом:
- Я не отпущу тебя… Я не отпущу… Я никуда тебя не отпущу… Господи, Ран… Никогда… Я просто не могу… Ран, котенок…
А Ран улыбался под его поцелуями, судорожно обнимал за плечи и молчал.
Потому что ему нечего было сказать.
Потому что он отчаянно хотел верить Шульдиху.

---

Опять обращаюсь за помощью.

[Etho]

Есть такая чудесная картиночка. И даже автор есть,но другие подобные работы автора Joanna Zhou не находятся. Может быть,у кого-нибудь есть такие же "закладочки" с другими героями Вайсс?



(кликабельно)

Благодаря  mrK в комментариях есть продолжение серии=)

---

Коллаж Фарфарелло\Кен

[kit~SUN~e]

Made for Coranar
Варнинг: весят много, размер обоих 1024х768.

Вариант первый:



Вариант второй:

@темы: коллаж, Фарфарелло\Кен

---

[Akeginu]

Ну уж если все решили свои работы кидать..
Присоединюсь что ли.
Моя первая покраска в ебучем загадочном Пэйнтере.
Всем пугаццо.

---

))))

[_Yohji_]

Ну как оно вам))))!?




+++
+++
+++
+++++++++
+++++++++
+++++++++
+++
+++
+++


Небольшое добовление вот токо щас допер до этого))) Сочитания))))))))

---

Сделка без последствий. Обновление

[Serenada]

Автор: Serenada aka Sapfir
Название: Сделка без последствий
Фэндом: Weiss Kreuz
Рейтинг: R
Жанр: romance/angst
Пейринг: Шульдих/Ран
Disclaimer: они не мои. А жаль.
Предупреждение: ООС, AU, death-fic. Ах да, самое страшное: банальность.))

Большая просьба отметиться в голосовалке здесь - по поводу порядка выкладывания эпилога этого фика.)

***
Весь вечер восьмого дня «после» Шульдих провел в компании своего обожаемого начальника и их еще более обожаемых клиентов. Он честно старался смотреть на часы пореже, но в конце концов все-таки получил от Кроуфорда предупреждающий недовольный взгляд. А что он мог сделать? Ему было скучно, он не выспался с утра и уже устал, чувствуя, как в затылке у него просверлили отверстие и медленно заливают туда свинец, который вот-вот растечется от неосторожного движения к вискам. Проще говоря, Шульдиху хотелось домой.
Было уже около одиннадцати, когда они собрались уезжать. Немец уныло брел за Оракулом к машине, понимая, что до возвращения в родное тепло придется подождать еще как минимум полчаса.
Кроуфорд коротко взглянул на него и скорее констатировал, чем спросил:
- За руль, полагаю, придется сесть мне.
- Классный ты все-таки провидец, Брэд, - проговорил Шульдих, сдерживая зевок. Едва загрузившись в машину, он откинул голову на подголовник и немного отрегулировал сидение так, чтобы находиться в полулежащем положении. Тяжесть начинала пульсировать, отдаваясь по всему телу неприятным эхом, и ничего хорошего это не сулило.
- Ты стал быстро уставать. Плохо спишь по ночам? – спросил Кроуфорд, заводя мотор.
Шульдих быстро глянул на него и снова закрыл глаза, пытаясь максимально расслабиться.
- Нет, все отлично. Просто эти старики были ну такими тоскливо-испорченными… Тебе-то не приходится копаться в их заплесневевших мыслях.
- Осмелюсь напомнить, что это твоя работа, - сухо заметил Брэд, выруливая на дорогу с довольно оживленным движением.
Телепат легкомысленно хмыкнул, Оракул предпочел не развивать тему, и дальше они ехали молча. Шульдих думал о том, что головная боль сейчас – это плохо. Нет, хуже, чем просто плохо. Потому что дома был Ран – и неизвестно, в каком состоянии. Едва зацепив эту мысль, телепат усилием воли оборвал ее, зная, что сейчас начнет бессмысленно себя накручивать и в итоге все окончательно испортит. Его рассуждения перенаправились в другую, более приятную сторону. Именно в этот момент вяло плывущий по окрестностям дар, который лень было сдерживать, выцепил заинтересовавшую немца фразу. В совпадения он не верил и решил, что это знак свыше.
- Брэд, можешь остановить здесь? – попросил он, выпрямляясь.
- Где – здесь?
- Ну прямо вот тут, рядом с этим зданием.
- Шульдих, что за причуды? Тебе пешком прогуляться захотелось? Сомневаюсь, что ты осилишь несколько километров, - с раздражением сказал Оракул, но все-таки свернул на обочину.
- Я вернусь через минуту, не смей уезжать без меня, - вместо благодарности выдал Шульдих - и выскользнул из кондиционированной прохлады салона в загазованную душную темноту.
Вернулся он действительно быстро, причем с довольной улыбкой от уха до уха.
- Ну и? – покосился на него Кроуфорд, возвращая машину в стеклянно-железную реку, плывущую по дороге.
- Я очень близок к осуществлению давнишней мечты, - туманно ответил Шульдих, снова расплываясь по удобному сидению.
Расспрашивать его дальше не менее уставший Брэд не стал – у него и своих забот хватало помимо дел этих двоих.

Еще не войдя в дом, Шульдих приласкал даром сознание Рана, и половину усталости с него как рукой сняло, когда он понял, что тот совершенно спокойно смотрит в гостиной телевизор.
Кроуфорд, едва оказавшись внутри, скрылся в направлении спальни, а немец отправился получать вознаграждение за длинный, утомительный день вдали от Фудзимии. Он на ходу расстегнул и снял белый френч, стащил с головы бандану, позволяя буйной рыжей растительности рассыпаться, как ей вздумается, и бросил все на спинку дивана. Себя он точно так же уложил на этот прекрасный предмет мебели и одновременно – на не менее прекрасного Рана, который молча, с теплой полуулыбкой, наблюдал за ним.
- Я когда-нибудь уволюсь. Точно, - глубокомысленно изрек Шульдих, пристраивая воинственно настроенную против всего остального тела голову на коленях Фудзимии.
- Труд облагораживает. Он сделал из обезьяны человека, - напомнил Ран, осторожно вплетая пальцы в густую рыжую гриву.
Шульдих вздохнул от удовольствия и жалобно пробормотал:
- По-моему, меня он возвращает к первобытному состоянию.
- Что, так плохо?
- У-жас-но, - по слогам выговорил телепат и для убедительности выпучил глаза. Эффекта он добился, можно сказать, потрясающего: Ран фыркнул и закусил губу, – неужто чтобы не рассмеяться? – а потом наклонился и поцеловал его.
Шульдих отлично помнил, что это уже восьмой день… но он все равно не мог привыкнуть к тому, что Ран – колючий, неприступный Ран – может дотрагиваться до него, перебирать его волосы, ласкать его рот томительным, нежным поцелуем – как сейчас.
- Все еще ужасно? – вздернув бровь, спросил Фудзимия, отстраняясь от него.
Рыжий сделал глубокий вдох, мысленно посчитал до пяти и почти обычным своим голосом отозвался:
- Уже лучше. Да, определенно лучше.
Ему неудержимо хотелось банально потискать Рана, как большую плюшевую игрушку, – это Фудзимию-то! – но он не решался искушать судьбу настолько, поэтому просто поймал его руку и принялся водить пальцами по линиям на ладонях.
- Что смотришь? Опять классика? – спросил он просто для того, чтобы спросить что-нибудь, чтобы не терять ощущения выскальзывающей из-под ног реальности.
- Нет, что-то из недавно вышедшего, - Ран переплел их пальцы, захватывая руку Шульдиха в ловушку. – Так, ничего особенного. Невнятный сюжет и невнятные герои.
- Тогда вырубай телевизор, потому что я вообще-то пришел должок свой получить, - скомандовал немец.
- Хм? – этот неповторимый фудзимиевский звук способен был передавать очень обширную гамму эмоцию. На сей раз это было недоумение.
- Я же говорил, что заставлю тебя почитать мне на немецком? Вот время-то и пришло.
Шульдих злорадно хихикнул, заметив, как вытянулось лицо Рана. Судя по всему, Фудзимия и думать забыл о «настоятельной рекомендации» телепата, хотя тот был уверен, что Ран читал купленные ими учебники.
Рыжий потянулся за френчем и вытащил из внутреннего кармана небольшую книжечку в темно-коричневом переплете с золотыми тиснеными буквами.
- Ты спрашивал, что мне нравится. Вот, - он протянул томик Рану. При этом ему показалось, что Фудзимия с большим трудом удерживает на лице выражение невозмутимости.
- Боже, Шульдих, где ты это взял?
- Купил.
Ран с сомнением покрутил книгу в руках, обвел пальцами золото заглавия:
- Ты хочешь сказать, что нашел в первом попавшемся книжном немецкие переводы европейских поэтов-модернистов?
Шульдих попытался прикинуть, где в вопросе кроется подвох, но решил в итоге брать наглостью:
- Почему бы и нет?
- А магазин, я полагаю, ты вскрыл, потому что они уже закрыты, - продолжал теоретизировать Фудзимия.
Рыжий от возмущения даже приподнялся с удобных теплых коленей – совсем чуть-чуть:
- Я что, похож на кого-то мелкого воришку?!
Вместо ответа Ран открыл книгу и продемонстрировал телепату сделанную на форзаце по-японски изящную надпись. Надпись эта гласила: «Госпоже Еве Штальман с наилучшими пожеланиями от коллег».
- Шульдих…
Загнанный в угол немец поднял руки в примиряющем жесте:
- Ну ладно, ладно. Я одолжил это у одной милой пожилой леди.
- А она об этом знает? – бесстрастно поинтересовался Ран.
- За кого ты меня принимаешь? – повторил попытку изобразить благородное возмущение рыжий. - Она мне лично книгу отдала!
Фудзимия и бровью не повел:
- Переформулирую: а она об этом помнит?
Телепат скис и сложил руки на груди:
- Фууу, Ран, как можно быть таким скучным!
- Как можно быть таким наглым! – парировал Фудзимия.
- Нет, ну мне что, тащиться сейчас к этой маразматичной карге, чтобы книжку ей вернуть? Щас, перетопчется! – категорично объявил Шульдих, а через несколько секунд, не дождавшись реакции своего прокурора, добавил: - Был бы у меня дома такой сборник, я бы его и взял. Но надо же идти на какие-то жертвы, когда в душе просыпается тяга к искусству?
Судя по выражению лица Рана, он не очень-то верил, что в Шульдихе именно к искусству тяга проснулась. Тем не менее, что-то прикинув про себя, Фудзимия коротко, но подчеркнуто тяжело вздохнул:
- Ладно. Но почему именно модерн?
- А почему бы и нет? – пожал плечами Шульдих. – Они все, по-моему, были немного сумасшедшими, а это интересно.
- Ну и логика у тебя… - хмыкнул Ран, листая книгу.
- Очень даже логичная логика. Мне, знаешь ли, правильных банальностей в жизни вот так хватает, - телепат выразительно чиркнул себя по горлу ребром ладони. – А в этих стихах хоть какие-то проблески свежести, неординарности. Правда, некоторые – ну уж совсем бред…
- Поэтам наверняка было бы интересно твое авторитетное мнение, - ядовито заметил Ран. – Кого ты хочешь? Я не слишком разбираюсь в этом.
- Все равно. Давай Верлена, - наугад предложил Шульдих, чувствуя, как боль расширяется, распирая голову, и закрывая глаза.
Послышалось шуршание страниц. Ран кашлянул, и, когда он заговорил, голос его звучал не совсем уверенно:
- Если что, я сразу предупреждаю: ты сам напросился. И не смей смеяться над моим произношением, а то получишь этой же книгой по голове.
Учитывая, как Шульдих себя чувствовал сейчас, угроза прозвучала поистине устрашающе.
- Я не буду смеяться, котенок. Просто почитай мне, - тихо и серьезно попросил телепат, дотронувшись до его руки.
И он начал читать. Первое попавшееся стихотворение.
Как будто в насмешку. «Благоразумие».

Дай руку, не дыши - присядем под листвой,
Уже все дерево готово к листопаду,
Но серая листва хранит еще прохладу
И света лунного оттенок восковой.

Давай забудемся. Взгляни перед собой.
Пусть ветер осени возьмет себе в награду
Усталую любовь, забытую отраду,
И гладит волосы, задетые совой.

Отвыкнем от надежд. И, душу не тираня,
Сердца научатся покою умиранья
У красок...*

- Ран, - вздрогнув, оборвал его Шульдих, распахивая глаза.
- Черт, я же говорил, что это плохая затея, - раздраженно и неуловимо расстроенно сказал Фудзимия, резко закрывая книгу.
- Да нет, дело не в этом. Просто стихотворение попалось… не очень.
- А что в нем? – уже спокойно спросил Ран. – Я ведь почти не понимаю смысла, так – некоторые слова знакомы.
- Да неважно, - натянуто улыбнулся Шульдих, досадуя на самого себя. Что за глупость: так реагировать на простое стихотворение… Совсем нервы ни к черту стали.
- Хорошо. Попробуем другое.
Снова шелест страниц… и снова глубокий сильный голос, читающий на этот раз «Лунное сияние»:

У вас душа - изысканный пейзаж,
Где пляшут маски, вьются бергамаски,
Бренча на лютнях и шутя, - глаза ж
У всех печальны сквозь прорезы маски…**

Для человека, который две недели назад немецкого алфавита не знал, Ран читал очень прилично. Акцент, конечно, был сильный, но он в основном правильно выбирал интонацию, не делал ошибок в прочтении… да и разве это было важно Шульдиху? Он слушал бы его, даже если бы Ран перевирал половину слов, потому что этот невозмутимый мальчик старался для него и хотел сделать ему приятное – это ощущалось в ровном, теплом эмоциональном фоне, исходящем от него. К укорененному, величественному покою, который так поразил телепата в прошлый раз, добавились мягкость, какая-то странная уязвимость. Это было красиво и почему-то немножко больно.
Расслабившись, почти засыпая под сладкую колыбельную, Шульдих чуть не пропустил момент, когда в эмоциях Рана начали проскальзывать тревожные нотки. Немец открыл глаза и заметил, что он, держа книгу почти на вытянутой руке, слегка щурится, хотя в комнате было светло.
Шульдиху захотелось громко выматериться. На самого себя. Раньше Ран почти все время читал, а теперь телепат часто видел его в гостиной возле телевизора – то ли смотрящего его, то ли просто слушающего. Можно было догадаться, что своим привычкам Фудзимия не просто так изменил. У него начали быстро уставать глаза, и чтение теперь приходилось ограничивать.
Твою мать…
- Котенок, а ты уверен, что ты не немец? – с улыбкой спросил Шульдих, забирая из его рук книгу, как только Ран дочитал сонет Рембо.
- Ты издеваешься? – хмуро отозвался Фудзимия.
Как бы ни хотелось рыжему еще поваляться вот так, он все-таки сел.
- Практически нет, - телепат сладко потянулся и обнял Рана. – Ах ты моя одаренная конфетка!
- Мы, по-моему, договорились, - недовольно поморщился Ран, не делая попыток вырваться.
- Конечно, договорились… котеночек… Кисуууля! – протянул немец, одаривая его звонким поцелуем в щеку.
Ран фыркнул как настоящий кот и с серьезностью, достойной императора, предупредил:
- Шульдих, не нарывайся.
А потом он потер глаза рукой – таким простым жестом.
Шульдих почувствовал, что бледнеет, и через силу улыбнулся.
- Не буду.
Он притянул Рана к себе, пытаясь в жадном поцелуе спрятаться от ощущения подступающей к ним темноты.

* Перевод А. Гелескула
** Перевод Г. Шенгели


Новый отрывок.))

***
Это была тринадцатая ночь, посреди которой Шульдиха вдруг вышвырнуло из сна. Он был один в своей спальне, и в этом не было ничего особенного, кроме одного: два дня назад Ран, поддавшись уговорам телепата, перебрался к нему в комнату. А сейчас Шульдих, еще не открывая глаз, понял, что Фудзимии здесь нет. Метнувшись даром по всему дому, мгновенно охватывая его от подвала до крыши, касаясь трех спящих разумов, немец вскочил с кровати. Липкий страх плеснулся в нем, выталкивая из спальни. Шульдих быстро спустился по лестнице, почти добежал до входной двери и как был - босиком, в одних штанах от пижамы – выскочил на улицу. До этого момента телепат, кажется, вообще ни о чем не думал, двигаясь машинально, словно он до сих пор спал.
Как только он распахнул дверь, в глаза бросилась притулившаяся на ограждении, идущем вдоль дороги, одинокая фигурка, резко выделяющаяся из густоты теней светлой одеждой.
Обхватив себя руками, Ран неподвижно вглядывался в даль, мягко мерцающую желтыми огнями фонарей.
Выругавшись сквозь зубы, Шульдих почувствовал, как успокаивается сердце и стихает противный звон в ушах. Поддавшись иррациональной панике, он даже не подумал проверить пространство за пределами дома, хотя в таком случае он бы сразу нашел свою пропажу.
Нацепив на лицо что-то вроде улыбки, он подошел к Рану и сел рядом с ним, поеживаясь от свежего ветерка, тронувшего горячую кожу.
- Хоть бы обулся, - сказал Фудзимия, покосившись на его босые ступни.
- Сволочь ты, Ран, - проворковал немец, на глядя на него. – Сначала пугаешь до полусмерти, а потом о здоровье беспокоишься.
- Пугаю? Чем?
- Да тем, что исчезаешь вот так, - повысил голос рыжий. Вообще он не собирался этого делать, но как-то вдруг, резко, горло сдавило понимание, что так будет всегда, хоть и не сейчас. Он будет просыпаться в одиночестве, только поиски станут бессмысленны. И это – сильно бьющееся сердце, ощущение тянущей пустоты внутри – его будущее.
Еще одна ступень осознания.
- Шульдих, ради бога, - слегка нахмурился Ран, отбрасывая с лица челку. – Куда я могу деться? Мне даже идти некуда. Просто… жарко было, решил освежиться. А тебя будить не хотел.
Шульдих знал, что за «жарко» выгнало Рана из дома. Такое «жарко», которое телепат мог почувствовать даже сквозь сон, потому что их сознания соприкасались. Ему необязательно даже было читать мысли Фудзимии, чтобы понять: Ран чувствует себя виноватым за то, что Шульдих по полночи возится с ним, а утром выползает из постели полуживым.
- Может, надо было записку на подушке оставить? – съязвил Ран, отвлекая его от размышлений.
- Лучше бы просто разбудил меня, - не принял его тона Шульдих, разглаживая прохладный черный шелк штанов.
Фудзимия промолчал, и по его упрямо поджатым губам немец понял, что и в следующий раз он предпочтет просто уйти подальше, чтобы пережидать боль самостоятельно. По-другому он не мог и не умел жить. А переучиваться было поздно.
- О чем ты думаешь? – тихо спросил Шульдих, рассматривая в профиль задумчиво-сосредоточенное лицо Рана.
- Самый дурацкий вопрос, который я когда-либо слышал от телепата.
- Много ты их знаешь?
- Да мне и одного тебя хватает с избытком, - фыркнул Ран, искоса глянув на него темными глазами, в которых мелькнула улыбка.
- Я не хочу читать, скажи сам, - вернулся к своему вопросу Шульдих.
Ран помолчал, потом пожал плечами и ответил – медленно и словно неохотно:
- Так… ни о чем в особенности. Знаешь, как бывает: мысли перескакивают с одного на другое – не успеваешь следить и сосредоточиться не можешь. Думаю о родителях, об Айе… о Вайсс, - он запнулся, видимо, прокручивая в голове «светлые моменты», пережитые им за годы работы под крылом Персии, но потом продолжил – еще медленнее: - О тебе… о нас. О том, какую книгу я хотел прочитать. О том, какой будет осень в этом году…
«И увижу ли я ее» - повисло в воздухе.
- И что ты думаешь о нас? – выбрал Шульдих самую интересную и не очень болезненную тему, придвигаясь к нему, укладывая подбородок на твердое теплое плечо Рана.
- Что это все странно, нелогично и похоже на безумие, - честно ответил Фудзимия.
Шульдих, прищурившись, смотрел на фонарь, стоящий чуть в стороне: его формы расплывались, а свет как будто выходил за пределы стеклянной оболочки и расходился по сторонам неровными лучами. Это тоже было странно, нелогично, пожалуй, но красиво.
- Подумаешь – безумие… После нескольких лет бок о бок с Фарфарелло меня этим словом не напугаешь, - улыбнулся телепат.
- А я и не пугаю. Просто говорю, как думаю – ты же спросил.
- А ты… жалеешь, что так все получилось? – задал новый вопрос Шульдих и тут же прикусил себе язык: ответ ему был важен, но, учитывая прямолинейность Фудзимии… он не был уверен, что готов услышать его прямо сейчас.
Ран вздохнул и долго молчал, прежде чем твердо, уверенно сказать:
- Нет, Шульдих. Я ни о чем не жалею. Какой в этом смысл? Все случилось так, как случилось.
- Ну а если бы в сожалениях был смысл… что тогда? – осторожно уточнил рыжий, целуя его плечо сквозь ткань футболки.
Ран усмехнулся, как маленький аловолосый чертенок, и повернулся к нему:
- Пожалуй, я бы и тогда не стал расстраиваться, что ты оказался такой наглой сволочью, Шульдих.
Один-один.
Телепат расплылся в улыбке, чувствуя себя щенком, которого суровый хозяин погладил по голове. Ощущение сдавившей сердце тяжести отступило, и он вдруг почувствовал, какой теплой и нежной была эта ночь.
- Рад, что ты так думаешь, котенок, - искренне сказал Шульдих, мысленно сделав себе пометку расквитаться за «сволочь» с когтистым пушистиком при первой же возможности. – Слушай, пошли спать, а? Все-таки, кое-кому завтра на работу с утра.
- Не дави на жалость – я тебя из постели не вытаскивал, - полушутя ответил Ран, поднимаясь.
- Ну это как сказать… - изрек глубокомысленно Шульдих и, успокоенный, почти счастливый, потащил Фудзимию в дом.

Новое:

***
На восемнадцатый день зеленые глаза Балинеза неестественно распахнулись при виде подходящего к фургону Шульдиха. Он посмотрел на незваного гостя зло и опасливо, а потом в гамму эмоций добавилось изумление – когда Кудо заметил, что толпящиеся возле магазина школьницы в едином порыве расходятся, весело щебеча.
Девчонок Шульдих разогнал девчонок исключительно потому, что их высокие голоса и пронзительный смех неслабо раздражали, хотя посмотреть на удивленное лицо Кудо тоже было приятно. Позерство в телепате было неистребимо.
- Не дергайся, Балинез, я тебя не укушу, - в почти приветливой улыбке осклабился Шульдих, услышав далеко не безобидные мысли Йоджи.
- Что ты тут делаешь? – предсказуемо спросил Кудо, всем своим видом показывая, что к нему лучше не приближаться.
Немец вытянул из стоящей на земле высокой вазы розу, поднес к носу благоухающий алый бутон:
- Может, я за цветочками… А ты весь такой сердитый. Нельзя же так с клиентами!
- Ты моим клиентом можешь быть только в одном случае: если мне тебя закажут, - фальшиво улыбнулся Йоджи. - И поставь цветок на место. А хотя нет… лучше выброси: все равно ты его уже отравил, наверное.
- Да нет, зачем же выбрасывать… Раз уж ты так добр и отдаешь мне его… Подарю Рану, - расцвел Шульдих, касаясь нежных лепестков розы.
Кудо стиснул зубы, прожигая его взглядом, а потом как можно равнодушнее порекомендовал:
- Если это все, зачем ты приходил, тогда вали отсюда.
- А тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы распоряжаться? – слишком мягко спросил Шульдих. – Ты хоть представляешь себе, что я могу с тобой сделать – даже не двигаясь с места?
- Догадываюсь, - хмыкнул Йоджи. – Но если ты у нас такой крутой, то будь добр: или выполняй угрозы, или гуляй себе, а капать мне на нервы не надо.
Рыжий вздохнул и покачал головой:
- Надо же, такой молодой – и такой нервный… Ладно, торчать тут с тобой мне все равно не резон. Я пришел кое-что забрать.
- Ты уже кое-что забрал, - резко сказал Кудо, сдирая с себя рабочий фартук, чтобы чем-то занять руки.
- Невежливо говорить о человеке как о неодушевленном предмете, - наставительно заметил телепат, вертя в пальцах крепкий длинный стебель розы.
- А ходить вокруг да около, видя, что собеседник тебя не переваривает, - вежливо? – спросил Йоджи, теряя терпение.
Шульдих все-таки снизошел до прямого (ну, почти прямого) ответа:
- В общем, мне нужно кое-что длинное, холодное и острое.
Кудо замер, а когда он заговорил, голос его звучал странно глухо:
- Зачем тебе его катана?
- Не твое дело.
- С самого начала ты не позволил ему забрать меч… Почему сейчас? – сделал вид, что не расслышал его, Кудо.
- Ты все еще не в том положении, чтобы задавать вопросы, - хмурясь, напомнил телепат. – Просто отдай мне катану, и твоя заветная мечта исполнится: я исчезну.
Шульдих понял, что прокололся: увидев, как изменилось выражение лица и вообще манера поведения рыжего, Йоджи насторожился и уже не собирался отступать, пока не выяснит, что к чему. Дурацкая все-таки была затея… Телепат начал всерьез подумывать о том, чтобы просто стереть внимательному Балинезу память и самостоятельно взять то, что ему нужно – как он это делал всегда.
- Кудо, ты хоть заметил, что я тебя по-хорошему прошу? – криво улыбаясь, обратился к нему немец. - Мог бы заставить принести мне ее в зубах – и дело с концом.
- Но раз не заставил – значит, были причины. Какие?
Отличный вопрос. Тот самый, который Шульдих задавал себе с самого утра. И не то чтобы ответа не было… Он был, даже несколько вариантов, только вот ему ни один не нравился.
- Ой, прости, забыл отчитаться перед тобой, - скорее зло, чем язвительно, фыркнул Шульдих. – Напоминаю: мы друг друга задерживаем. Я жду.
- Меча здесь нет, он в квартире, которую я снимаю. Но я не отдам тебе его до тех пор, пока ты не скажешь, что происходит, - упрямо заявил Йоджи.
Что происходит? Тоже замечательный вопрос. И на него ответ имелся один – хотел Шульдих принимать его или нет.
Телепат слышал, как Кудо перебирает в голове варианты, почему-то сразу отбрасывая некоторые и ощупью подбираясь к тому, что было главным. Детектив, мать твою…
От смеси эмоций Балинеза – кипучей, горько-тревожной – на душе заскребли кошки. Отгоняя от себя ненужные, глупые мысли, Шульдих тряхнул головой:
- Тогда я заберу его сам. Спасибо, адрес уже знаю, - одарив Йоджи еще одной перекошенной улыбкой, рыжий пошел обратно к машине, не замечая, что шипы розы, которую он держал в руках, впиваются в ладонь.
Далеко уйти он не успел: его схватили за плечо и резко развернули, так что он чуть не потерял равновесие.
- Кудо, у тебя совсем инстинкт самосохранения отсутствует? Как категория? – рявкнул Шульдих, мигом теряя остатки своего добродушия.
Йоджи отпустил его и отошел на пару шагов, не спуская с лица телепата напряженного взгляда.
- Шульдих… пожалуйста, - с видимым усилием выдавил он. – С Айей ведь все в порядке?
Телепат застыл, очень четко осознавая, что он и пришел-то сюда только ради этого вопроса. Ради того, чтобы увидеть еще в чьих-то глазах этот страх, так знакомый ему. Чтобы расковырять еще сильнее и без того кровоточащее сердце. Чтобы выплеснуть на кого-нибудь боль, которой было слишком много внутри и с которой он уже не мог справляться. Детское желание «если мне плохо, то пусть и ему будет плохо» застило глаза, хотя Шульдих только сейчас это понял. Понял – и ужаснулся собственной мелочной жестокости и идиотизму. В конце концов, Ран никому ничего не рассказал – значит, не хотел. И Балинеза это касаться не должно. Выходило, что надо молча уйти, оставив все как есть.
И именно в тот момент, когда он пришел к этому логичному и правильному выводу, его рот словно сам собой открылся, выговаривая сухое, безжизненное:
- Он умирает, Йоджи.
Три слова отняли у него столько сил, что, когда Кудо подскочил к нему и схватил за грудки, он даже не стал сопротивляться и болтался, встряхиваемый, как тряпичная кукла.
- Какого черта?! Ты что несешь? Что ты сделал?! – со злым испугом спрашивал его Йоджи, не веря и одновременно обвиняя. Выглядели они оба так дико, что проходившая мимо молодая мамаша с коляской ускорила шаги, втянув голову в плечи. Больше на улице, как ни странно, никого не было, иначе они точно привлекли бы внимание.
Шульдих перехватил запястья Кудо, заставляя разжать руки и выпустить полы его пиджака.
- В том, что он заболел, нет моей вины, так что не ори на меня! – сказал телепат – то ли ему, то ли себе.
В глазах Йоджи заметалась растерянность, враз остудившая его пыл. Он снова отошел и вдруг совершенно бессмысленно взглянул на часы – обычные, без сюрприза внутри. Под внешней спокойностью невозможно было угадать то, что чуть не сбило Шульдиха с ног: завихрившийся, как торнадо, страх (этого он ждал, да?), нежелание верить, острая, ощущаемая почти физически боль и – непонятно почему – вина. Были в этом месиве эмоцией и еще какие-то оттенки, но Шульдих быстро опустил между ним и собой сплошной непроницаемый экран. Главное он и так уже знал: Йоджи правильно понял, что телепату не было резона обманывать его. А еще, хоть и неприятно было это осознавать, Кудо считал правду с его лица, как с открытой книги. Может быть, это убедило его больше, чем любые логические выкладки.
- И… - неуверенно, словно после своей вспышки он перегорел, начал Кудо.
- Это серьезно, и времени осталось не так много, - сразу припечатал Шульдих, чувствуя, что расспросов он не выдержит. Опустив глаза, немец смотрел на окровавленную ладонь и не понимал, почему не чувствует боли.
Йоджи молчал, невыносимо долго молчал… и Шульдих был ему благодарен за это. Всадив в него нож, телепат чувствовал только непомерную усталость. Взваленная на две пары плеч ноша не стала легче.
- Почему ты его не отпустишь? – тихо спросил Кудо, сминая рукой пышную белую хризантему – лепестки белыми перышками тихо опускались на землю, умирая. – В тебе хоть что-то человеческое есть?
Шульдих вздрогнул, но ответил ровно, спокойно:
- Он живет у нас на правах гостя, так что не записывай меня в маньяки раньше времени.
Как ни странно, Йоджи поверил в это легко – или сделал вид, что поверил. По крайней мере, он задал только один вопрос:
- Если он гость, могу я его увидеть?
Месяц назад Шульдих сказал бы «нет», и разговор на этом закончился бы. Ему было бы элементарно плевать, что там чувствует Балинез и какие у него мысли… но сейчас ему вдруг стало жаль Йоджи. Просто по-человечески, без каких-либо оговорок, жаль.
Заставив замолчать всколыхнувшееся собственническое чувство, телепат сказал:
- Можешь.
Кудо покосился на него и уже не спросил, а как бы предупредил:
- Завтра.
Это было очень логично, но Шульдих все равно слегка поморщился. Это было чертовски глупо, но он боялся подпускать к Рану Кудо – именно Кудо из всей их команды. Потому что Айя действительно был теперь абсолютно свободен: их сделка сама собой оказалась забыта в тот момент, когда Ран потянулся к нему в темноте гостиной, доверяясь ему. И если бы он вдруг решил уйти с Йоджи, назад… Шульдих не знал, повернулся ли бы у него язык запретить.
- Хорошо, - сказал он. – Но учти: придешь не один или с оружием, попытаешься причинить вред Шварц – убью.
Сказано это было таким тоном, что у Йоджи не возникло ни малейшего сомнения: убьёт. Потом Шульдих слегка улыбнулся и добавил:
- Ах да, если попадешься Кроуфорду, мне даже стараться не придется: он тебя сам пристрелит.
- Учту, - холодно отозвался Кудо.
- А катана…
- Принесу с собой.
- Умный котенок, - хмыкнул телепат, отправляя адрес дома прямо в блондинистую голову. – Раньше трех чтоб духу твоего не было.
- Хорошо, - кивнул Йоджи.
Что еще добавить, Шульдих не знал, поэтому без лишний прощаний ушел. Чувствовал он себя отвратительно, но – странное дело – ему казалось, что он сделал что-то хорошее.


Обновление. Пост-первомайское, флаффное.)))

***
Утро девятнадцатого дня встретило Рана ощущением скольжения чего-то нежно-прохладного по коже.
Сидя рядом с ним на постели, Шульдих водил по спине Рана розой – той самой, взятой накануне у Кудо. За ночь бутон почти распустился, и цветок теперь ласкал взгляд пышной красотой, а обоняние – сильным сладким ароматом.
Фудзимия спал, уткнувшись лицом в подушку, обняв ее руками, и просыпаться категорически не желал. Сначала. Потом манипуляции немца все же сделали свое дело: он повернул голову, моргая на него сонными глазами и хмурясь – еще, кажется, не совсем понимая, зачем.
Вид заспанного Рана доставлял Шульдиху особенное удовольствие. Это замкнутое, гордое, непробиваемое существо в первые минуты пробуждения выглядело – невероятно! – обычным человеком, хотя и пыталось сразу же натянуть на лицо повседневную маску. Маска садилась криво, и выглядел Ран не грозно, а скорее забавно.
Именно таким Фудзимия и был сейчас – разнеженно-сердитым, готовым защищать себя, но еще не знающим, от чего. Шульдих улыбнулся и хлопнул его цветком по носу, а потом мазнул алыми лепестками по губам. Ошарашенный и явно сбитый с толку дурманящим запахом, Ран резко сел, повернувшись и чуть не сбив заботливо отставленный телепатом в сторону поднос.
Его-то Фудзимия и заметил в следующее мгновение. Окинув подозрительным взглядом чашку с дымящимся чаем и тарелку с тостами, он хмуро воззрился на рыжего:
- Что это?
- Завтрак в постель, - торжественно объявил Шульдих, словно он приволок в спальню сервированный стол, и погладил Рана по щеке розой.
Фудзимия несколько секунд смотрел на него, не мигая, а потом начал осматривать всю комнату, будто сканируя ее глазами.
- Ты чего? – чуть-чуть прибалдел немец.
- Ищу, - коротко отозвался Ран.
- Я вижу, что ищешь. А что конкретно?
- Куда ты мог спрятать настоящего, привычного и почти нормального Шульдиха.
Реплика Рана прозвучала так спокойно, лицо было так непроницаемо, что любой бы поверил в его абсолютную серьезность при всем идиотизме предположения. Любой, кроме Шульдиха. Телепат уже давно понял, что напрасно вычеркнул чувство юмора из списка достоинств Фудзимии. Оно у него было, просто весьма своеобразное.
- Котенок, ты разбиваешь мое сердце. Я что, даже не могу разик принести тебе чай в постель, раз уж кофе ты не пьешь? – трагически вопросил Шульдих.
- По какому поводу? – не повелся Ран, заломив бровь.
- Ну… - телепат лег, повернувшись и положив голову ему на колени. – Ты ровно месяц живешь у нас.
- И все? – уточнил Ран со странной интонацией – словно он был в чем-то разочарован, но изо всех сил пытается скрыть это.
Шульдих прикрыл глаза, пряча озорной блеск, и пожал плечами:
- А чем не повод? – он стянул с тарелки один тост и захрустел им, безуспешно пытаясь не крошить. Фудзимия наблюдал за ним, как за малым дитем, но потом все-таки взял свой чай, уже начинавший остывать.
Пригубив душистый напиток, Ран покосился на цветок, который Шульдих по-прежнему держал в руке:
- Надо же, даже роза… Ты просто превосходишь самого себя.
- Я, между прочим, не чужд романтики, - заверил рыжий и, взяв его за свободную руку, поцеловал тыльную сторону ладони. Ран вздрогнул и чуть не выплеснул на себя чай, слегка покраснев. Шульдих смотрел на него снизу вверх и понимал, что для него сейчас длится один из моментов, которые однозначно можно отнести к категории счастливых. Это свежее утро, эта чашка чая, благоухающая роза и растрепанный полуголый Ран, с которого Шульдих еще вечером стащил-таки футболку… множество мелких штрихов складывалось в идеальную, неприлично красивую картинку, и немец наслаждался ею, всей кожей впитывая в себя звуки, запахи и краски замершей возле них, вокруг них, жизни.
Ран мягко освободил руку, обвел кончиками пальцев брови, нос, губы Шульдиха, очертил овал лица, словно врисовывая его в это блещущее цветами полотно. Шульдих почувствовал, что время перестало двигаться, а мгновение обрело совершенную, непререкаемую полноту и целостность.
- Спасибо, - улыбнулся Ран, сбрасывая вдруг уже так хорошо севшую маску.
Время глубоко, судорожно вздохнуло вместе с Шульдихом и продолжило свой бесконечный путь.

***
Был уже почти полдень, когда они выбрались из спальни. И только к этому времени Фудзимия удосужился спросить:
- А почему ты дома, кстати? Обычно ты уезжаешь куда-нибудь с Кроуфордом.
- Наш Брэдли был настолько добр, что дал мне сегодня отгул, - беспечно отозвался Шульдих, вспоминая, как накануне полдня уламывал Кроуфорда освободить его от любой работы и в итоге наобещал Оракулу с три короба. И ведь все обещания выполнить придется, или Брэд не американец.
- Как мило с его стороны, - хмыкнул Фудзимия и оставил эту тему. Шульдих намеренно не считывал его, но всем своим существом чувствовал, как рад и благодарен Ран за то, что он был рядом с ним. Это сквозило во всем: в его глазах, в чуть более мягком, чем обычно, голосе, в плавных, расслабленных движениях. Ран был спокоен и почти добродушен, и Шульдих готов был лично прикончить того, кто посмеет испортить этот день.
Погода радовала глаз голубым небом с рваными полосами молочных облаков, ослепительным солнцем и теплом, не переходящим в изнуряющую жару. Телепат вытащил Рана на улицу, и около часа они просто гуляли по дышащему свежестью, сочно-зеленому парку, в котором, учитывая будний день и довольно раннее время, почти никого не было. Тишина разбавлялась приглушенными звуками проезжающих где-то вдали машин, вздохами запутавшегося в листве деревьев ветра да болтовней одного немца. Хотя Ран тоже не молчал и даже говорил больше обычного. Темы их разговора мелькали, как стеклышки в калейдоскопе, но это не казалось ни странным, ни неудобным. Все было так, как нужно. Правильно.
Заприметив стайку наслаждающихся каникулами детей, Шульдих вдруг заговорил о своем детстве, которое, в общем-то, не любил вспоминать, а Ран – так же неожиданно – подхватил, рассказывая что-то о давно прошедшем времени, когда еще были живы его родители и он был не Абиссинцем, а всего лишь братом маленькой Айи-тян. И в его голосе не было тоски – только полускрытая за улыбкой печаль. Слова не причиняли боли, – Шульдих слушал очень внимательно, – а были только словами, только ожившими, обновленными воспоминаниями. Они походили на вытащенное из сундука нарядное платье бабушки – уже неновое, ветхое, но по-прежнему красивое.
После парка рыжий уговорил Рана завернуть в небольшое, очень уютное на вид кафе, в котором он героически накормил сопротивляющегося Фудзимию куском нежнейшего, неописуемо вкусного торта. Впрочем, сопротивлялся Ран, кажется, исключительно для вида и старательно прятал в углах губ усмешку. Шульдих только титаническим усилием воли лишил себя долгого, пахнущего сладостями поцелуя Рана. Официантка и немногочисленные посетители были бы возмущены, Фудзимия – сконфужен, момент – испорчен. А это было никак невозможно.
- …как раз в этот момент Кроуфорд, уставший, как собака, возвращается домой, идет на кухню… и видит там Фарфарелло, который заканчивает расковыривать ножом его любимую кофеварку. Боже, полжизни за то, чтобы у меня в тот момент фотоаппарат под рукой был! – мечтательно простонал Шульдих, вертя в руках чашку из-под только что допитого кофе.
Ран фыркнул. Помолчал. И расплылся в ехиднейшей улыбке, очевидно представив себе лицо Оракула, который по эмоциональности самому Фудзимии ни в чем не уступал.
- А тебе он по этому поводу ничего не сказал?
Шульдих припомнил тот тайфун, пронесшийся над его головой:
- Ну… сказал, конечно. Много чего сказал. Он в тот вечер вообще такой разговорчивый был – почти как ты сегодня. Только я заявил, что кофеварку спасать было уже слишком поздно, когда я в кухню заглянул, а Фарфарелло он сам велел из комнаты выпустить. Я не виноват, что наш провидец не предусмотрел такой неприятности. – Рыжий прикинул что-то про себя и добавил, поежившись: - Вот черт, а если он узнает, что я тебе это рассказываю… даже представлять не буду.
- А что тут такого? – удивился Ран.
- Ты просто Кроуфорда не знаешь. Для него имидж на первом месте, и все, что ему угрожает – угрожает лично Брэду, - охотно пояснил телепат. – И вообще…
Он запнулся, взглянув на Рана, и слова застряли в горле. Сидя на небольшом мягком диванчике, сосредоточенно ковыряя крохотной ложечкой необъятный кусок торта и облизывая испачканные кремом губы, он выглядел таким настоящим, родным и красивым, таким нереально живым, что от этого становилось больно. Шульдих прислушался к нему, и его поразило то удовольствие, которое испытывал Ран от этого разговора ни о чем. Он, кажется, впервые был тем, кем и должен был быть – молодым парнем, впитывающим в себя жизнь и наслаждающимся ею просто потому, что она – есть. Уже второй раз за этот день телепат ощутил себя наполненным под завязку, и тело показалось чужим и слишком тяжелым.
- Что – вообще? – вывел его из какого-то обожающего созерцания голос Рана, который как раз отправлял в рот вызывающе красную клубнику.
Шульдих плюнул на все и окутал их своим даром как покрывалом – пряча от окружающих, от всей чересчур плотной реальности.
- И вообще, какого дьявола мы говорим о Кроуфорде? – пробормотал немец, наклоняясь к нему через маленький столик и мешая вкус терпкого горького кофе со вкусом сочной клубники. Поцелуй получился даже лучше, чем он мог себе представить, а Ран и не подумал отстраниться – отвечая ему с готовностью и сводящей с ума нежностью.
- Котенок… - выдохнул Шульдих, с трудом оторвавшись от мягких губ, еще не открывая глаз в попытке удержать в себе ошеломляющее, слишком огромное для него счастье.
- Я думал, ты сделаешь это раньше, - насмешливо проговорил Ран, возвращаясь к торту. – Непонятно было, пирожное ты ешь или меня – глазами.
- Ах ты хладнокровная скотинка! – рассмеялся Шульдих. – Мог бы и сам облегчить мои страдания!
- А зачем? – хитро прищурился Фудзимия. – За тобой было забавно наблюдать.
- Сади-и-ист… - покачал головой телепат, с удовольствием слушая, как жизнь вокруг них взметнулась радужным вихрем.
Ран слопал вторую клубничку, остававшуюся на блюдце, и ответил с лукавой полуулыбкой:
- Есть у кого поучиться.
Шульдих сказал ему что-то, а Фудзимия снова возразил, и в их насмешках друг над другом было только тепло, возможное между двумя близкими людьми. Из кафе они вышли разморенные и не спеша пошли домой.
День румянился и смеялся, а до вечера было еще очень далеко.

запись создана: 27.04.2008 в 11:08

---

Новое сообщество!

[~Тёмная тварь~]

Открылось новое сообщество Weiss Kreuzz- яойные фанфики
Приглашаем всех!

Тут!

weisskreuzz-fanfiki.diary.ru/