[.ШУзафреник.]

Выкладываю фанфик...Больно не бить!

Название: "В мыслях…"
Авторы: Mist@ke - Aya; .ШУзафреник.
Фандом: WeissKreuz
Пейринг: Айя \ Шульдих
Размер: Мини
Жанр: Ангст\Романс
Кр. содержание: в мыслях мы все свободны…

Все закончилось год назад.… Закончилось для всех. Эпитафия рухнула, Вайсс распались. Шварц тоже. Все было забыто, остались только поломанные жизни.


* * *

Трехзвездочная гостиница, номер. Звонок телефона.
- Алло?
- Ты точно не хочешь возвращаться?
- Точно, Кроуфорд. Может быть, я передумаю. Но не сейчас.
- Я буду ждать.
- Попробуй.

* * *

Улица. Дождь. Остановка автобуса. Знакомый блик алых волос.
- Фудзимия?? - Парень вздрогнул и обернулся.
- Шварц? – Все как прежде, разве что вместо ненависти в голосе звучало скорее безразличие, может, удивление.
"Все как всегда, темно – серая куртка, черные джинсы… Просто серая тень, если бы не цвет волос… Глаза потускнели.… Нет больше смысла в жизни… Айя умерла. Команда распалась.… А я один. К этому ли я стремился, это ли моя судьба?.."И рыжий гайдзин ну совсем не вписывался в мысли Рана.

- Что ты здесь делаешь? – Ненужный, бессмысленный вопрос.
Ему, немцу, совсем не интересно, что Фудзимия забыл в районе, где были исключительно гостиницы. Ему вообще был не интересен Фудзимия. Он все равно скоро улетал из этой страны…
Но все – таки спросил это. А зачем? Какая разница…
"Надо же чем – то зарноображивать жизнь. Нельзя быть предсказуемым… "

Ран передернул плечами:
- Я тут живу.
"Спокойно, без эмоций: пока надо найти квартиру. Потом работу. Денег, скопленных за так называемую работу, хватит еще надолго.… Теперь у них один только я… Грустная усмешка – раньше препараты для Айи, подарки для Айи, а теперь пустота…"
Фудзимия молча стоял и смотрел на немца.

- Ясно, - Шульдих рассматривал японца и не чувствовал ничего, кроме его пустоты.
"Так глупо. Это все равно, что сжимать в руках осколки разбитой вазы, надеясь, что она соберется вновь. Глупо…"
- Прогуляемся?

- Как скажешь…
"И зачем что-то спрашивать, если человек устроен так, что дает ответ без вопроса. Зачем спорить, если ты все равно прав. И зачем это доказывать? Лучше просто гулять под дождем и совсем не важно, один ты или с тенью, или с человеком. Призраки прошлого преследуют. Замыкаешься в себе. Нет, не страшно – одиноко…"
Теперь он не убийца, а Шульдих ему не враг. И почему бы ни прогуляться по хмурому Токио вместе с рыжим Шварцем?…

* * *
Они ходили по городу до самой темноты. Молча, не обращая внимания ни на прохожих, ни друг на друга. И только мысли крутились в их головах. Собственные? Чужие? Одни на двоих?…

"Мне хотелось бы вернуть жизнь, Айя. Мне хотелось бы чувствовать. Боль, радость – не важно.
Мне хотелось бы любить.
Ненавидеть.
Презирать.
Обожать.
Тебя…"

"Лишь потому, что раньше, гонимый смертью, я не замечал счастья, которое было отражено в тебе, как в зеркале.
И вот я потерял его. Даже не обладая им. Я потерял. И снова бегу за ним. За счастьем. За тобой. Но ты все дальше и дальше, а впереди – холодная вечность раскаяния. Дни исповедования…"

"Холодно. Слишком холодно. Так не живут. Так существуют…"
Город. Дождь. Ночь.
Чужие мысли.
Два человека, которым холодно.
Прикосновение губ.
Шепот: "Я хочу жить…"

Мгновенная вспышка в подсознании:
"Я не должен, Шульдих, не должен!" – И вечный поцелуй от безысходности.
Дождь. Дождь… Вода омоет раны на сердце, и чужая вера спасет тебя.
"Быть может, вот он, смысл? Смысл моей жизни?… "

Два человека медленно уходили в дождь…

End.

---

[Akeginu]

Снова я.
Второй раз красил картинку в фотопопе. эскиз тоже мой.
За результат не отвечаю...

---

[Нэрище]

Я тут тоже, пожалуй, повишу

---

[Akeginu]

снова я)))

---

[Мария Карела]

Рейтинг: Ммм... PG-15?..
Жанр: Ангст. Никакой романтики.
Пейринг: Брэд/Наги
Саммари: Кроуфорд спит с Наги. Зачем?.. Вот и Наги задается тем же вопросом.
Дисклаймер: просили — не взяла))))
Варнинг: Смерть персонажей
Посвящается: _Sumeragi_Subaru_, который хотел Брэд/Наги как можно более высокого рейтинга. Без сахарных соплей и большой и светлой любви.

Больше не верит...

Наги лежал на кровати и смотрел в потолок.
Этим несомненно высокоинтеллектуальным занятием он развлекался уже часа три — благо Шульдиха и Фарфарелло не было дома, и никто не мог помешать ему, бесцеремонно ворвавшись в его комнату.
Впервые в жизни Наги не знал, что ему делать.
До вчерашнего вечера его жизнь была идеальна — он слушался Брэда Кроуфорда, был предметом братского обожания Фарфарелло и отвешивал ментальные подзатыльники Шульдиху — за дело и без.
Школу Наги закончил экстерном, диплом университета Брэд ему купил — после того, как Наги сдал ему все экзамены. Так что, в неполные восемнадцать, Наоэ Наги был более чем подготовлен к самостоятельной жизни.
Наги знал, что есть люди, которым он может доверять всегда — и это помогало ему в самых сложных ситуациях.
Наги не верил в сказки, ни о чем никогда не мечтал — Наги ставил цели и добивался их. Этому он научился у Кроуфорда.
Наги был сильным и мог быть жестоким — этому он научился у Фарфарелло.
Но Наги верил в любовь. Это он подцепил у Шульдиха.
Да, в Шварц был лишь один ребенок — их рыжеволосый телепат. Он безукоризненно выполнял все требования Кроуфорда, поэтому-то ему и позволялись все его выходки — а может быть, Брэд просто лучше Наги понимал, что творится в голове у Шульдиха.
Шульдих вообще был странным, куда более странным, чем Фарфарелло. Никогда не противореча приказам Кроуфорда, телепат нередко оставлял кого-то из охранников живыми — зато убивал секретарш и любовниц. Нет, иногда в живых оставались и женщины — но очень, очень редко.
Наги поймал себя на том, что его мысли отклонились от темы.
Вчера он занимался сексом с Брэдом. Он — это не Шульдих, нет.
Вчерашний вечер самопроизвольно вспыхнул в сознании…
Наги ужасно устал после миссии — едва не погиб Фарфарелло, а у Кроуфорда почему-то не было нужного видения.
— Зайди ко мне, — велел Брэд, и Наги не посмел ослушаться, хотя ему ужасно хотелось спать.
Кроуфорд сидел на своем любимом черном кожаном диване.
Наги так ничего толком и не понял… Просто он подошел, а теплые руки обняли его за талию, горячие губы впились в его, и это было приятно… Раньше он целовался только с Тот.
Наги слишком поздно понял, что поцелуями дело не ограничится — но сопротивляться не стал — отчасти из любопытства, отчасти из-за привычки исполнять все, что скажет Кроуфорд.
Остальное он и вовсе не помнил — остался только жар, сжигающий его изнутри и снаружи, ужасная боль и неожиданный стыд.
А утром он проснулся у себя — но то, что ему все это не приснилось, было даже слишком очевидно.
И теперь Наги пытался понять — почему? В Брэда, неожиданно воспылавшего страстью к младшему Шварц он не верил. А если ему просто необходимо было потрахаться, то куда проще было позвать Шульдиха — он всегда был готов помочь снять напряжение как Кроуфорду, так и Фарфарелло.
Оставался только один вариант — у Брэда было видение, в котором Наги только так мог остаться жив. Глупо? О нет. Совсем нет. Иногда, для того, чтобы изменить будущее, нужно выкинуть что-то абсолютно невероятное.
Успокоив себя таким образом, Наги, не вставая с постели, включил компьютер. Запищал QIP, сообщая о принятых сообщениях, но Наги немедленно перешел в режим невидимости. Иногда он был не против пообщаться с другими людьми — но уж точно не сегодня.

Брэд Кроуфорд сидел в своем кабинете и мрачно вертел в руках ручку.
У него была грандиозная проблема, о которой никто не должен узнать.
Оракул перестал Видеть.
Теперь видения приходили к нему только в момент выброса кем-то паранормальной энергии. Сначала Кроуфорд хотел использовать Шульдиха — лишь смерть и секс вызывают подобные выбросы. Но Шульдих оказался настоящей шлюхой — толку от него было совсем мало.
Тогда Кроуфорд подумал о Наги. Из тихого подростка он превратился в тихого парня — и временами Брэд вообще забывал, что перед ним — живой человек, а не послушная машина для исполнения приказов. Тем не менее, Наги был очень красив — красив настолько, что Кроуфорд не мог понять, почему он до сих пор ни с кем не встречается. Его не интересовали девушки, не интересовал секс как таковой — пару раз в голову Кроуфорду приходили совершенно идиотские мысли о том, что Наоэ ждет свою "принцессу"… Но такого ведь не могло быть, это же Наги, Шварц до мозга костей!
Поэтому Брэд воспользовался удобным моментом… ну и Наги.
Тот не сопротивлялся, и позволил сделать с собой все, что захотелось Брэду — и видений пришло столько, что Кроуфорд в них купался. Он немедленно записал все, что увидел, собираясь выжать все, что только можно. Он не хотел уходить из их бизнеса, хотя мог бы — их финансы вполне позволяли.
Мелькнувшую мысль о том, что надо сказать Наги правду, Брэд выбросил — никто не должен знать о том, что происходит.
И сегодня вечером он снова получит свое.

Когда Кроуфорд позвал Наги к себе во второй раз, Наги заколебался. Утренние ощущения — весьма неприятные — еще не забылись, и он не был уверен, что хочет повторять. Но все же Наги пришел.
И снова были жаркие объятия, ищущие руки Брэда по всему телу, и двоякая неопределенность…
Крики боли и стоны желания.
Укусы и поцелуи.
А потом пробуждение — опять в своей комнате.

Кроуфорд ничего не хотел объяснять. Переводил разговоры на другие темы, старался не сталкиваться с Наги один на один — и неизменно звал его к себе вечером.
— Хватит, Брэд. Я не люблю тебя. Я не хочу этого.
— Это необходимо для Шварц, Наги.
— Ты это уже говорил. Я тебе не верю.
Неподчинение?.. Брэд изумленно поднял бровь. Про это видений не было… Да и вообще в последний раз их было всего три…
— Я уйду, Брэд.
— Бросишь Шварц на произвол судьбы?
— Скорее, это судьба попадает под произвол Шварц, — хмыкнул Наги, но не договорил, оказавшись в крепких объятиях Кроуфорда.
Наги разозлился. Он уважал Брэда, он готов был идти за ним хоть в ад, после того как они избавились от ЭсЦет.
Но все было хорошо в меру. Он больше не собирался спать со своим боссом. Он самостоятелен, имеет отличное образование и умеет убивать. Место в этом мире всегда найдется для смелого одиночки.
Изумленного Брэда прижало к стене, а Наги вышел из кабинета.
Конечно, почти все деньги остались у Кроуфорда — потому что все счета были оформлены на его имя, а Наги не был совершеннолетним, но и того, что лежало в рюкзаке у телекинетика должно было хватить как минимум на пару лет скромной жизни.

Наги недооценил Кроуфорда.
И это оказалась фатально.
Не прошло и суток, как на квартиру, которую он снял, заявился Шульдих.
"Брэд велел привести тебя домой. Говорит, ты предал Шварц."
В голосе телепата звучало искреннее любопытство.
"Я отказался спать с Брэдом."
"Ого! У вас что, любовь?!"
Шульдих был в полном шоке — надо уже, умудрился пропустить такое прямо у себя под носом.
"Нет. У нас есть только секс. И я больше этого не хочу."
"Малыш, тогда зачем же…"
"Он приказывал. Я слушался."
"Наги… — голос рыжика оказался неожиданно мягким. — Малыш, если ты не вернешься… Брэд сказал, что у него было видение, в котором Критикер ловят тебя и Шварц погибают. Понимаешь?.. Я, Фарфарелло, ты… и он. Вернись, пожалуйста. Я уверен, мы выясним это недоразумение…"
Наги задумался. Может быть ему и в самом деле давно надо было обратиться за помощью к Фарфарелло и Шульдиху?.. Они оба любят его и не позволили бы Кроуфорду обижать его…
"Ладно."

Кроуфорд сделал вид, будто ничего не произошло.
Поужинав, Наги отправился к себе… И застал Кроуфорда на своей постели.
Наги психанул и вбил Брэда в стенку… с непониманием взглянул на свою ладонь. Сила исчезла.
— Что…
Брэд довольно кивнул на тумбочку. Там лежал коричневый пакетик с броской алой надписью "Каргонтэ". Наислабейший наркотик, содержащийся в некоторых растениях — и временно лишающий паранормов их силы.
— Не подходи! Я позову Шульдиха!
— Десять минут назад они отправились на миссию. Подчинись, Наги, и я не причиню тебе боли. Разве плохо было тебе со мной раньше?..
— Не трогай меня, Кроуфорд! Клянусь, я убью тебя, когда сила вернется!
Брэд усмехнулся и направился к Наги. Он слишком привык к своей силе и никак не мог физически противостоять Брэду…

Все, что Наги сумел сделать — это не расплакаться. Слезы прожигали его изнутри, стремясь вырваться на свободу, но Наоэ сжимал кулаки до кровавых полумесяцев, скрипел зубами и терпел, лишь изредка роняя стоны боли и ненависти.
На этот раз руки Кроуфорда не были нежными, они оставляли синяки. Поцелуи были лишь способом показать власть, и причиняли боль.
А потом Брэд встал, одеваясь, не глядя на распластанного на кровати парня. По бедрам Наги медленно стекали кровавые струйки.
— Я убью тебя, я убью тебя… — исступленно шептал он, и Кроуфорд уже пожалел, что притронулся к нему — потому что видений не было.

Вернувшиеся Шульдих и Фарфарелло зашли к Наги — и застали его в том же положении, в котором бросил его Кроуфорд. Фарфарелло осторожно поднял его на руки и отнес в ванную, а Шульдих отправился к Кроуфорду — скандалить.
Его крики были слышны во всем доме.

— Он больше никогда не тронет тебя, малыш, клянусь, — шептал Шульдих, гладя Наги по голове.
— Я обещал, что убью его…
— Наги… Пожалуйста… Ты же знаешь, что мы с Фарфарелло живы лишь из-за его видений — мы не можем защищаться как ты…
— Я буду защищать вас!
— Кроуфорд — лицо Шварц. Если его не станет, его клиенты не будут работать с нами.
— Я присутствовал почти на всех переговорах. Все знают меня.
— Наги… пожалуйста…
— Если он хотя бы коснется меня…
— Спасибо, малыш.

Прогремел выстрел — и Шульдих упал.
"Я буду защищать вас…"
Я буду… защищать…
— Не-е-е-е-е-т! — Наги бросился к телепату, но тот смог лишь криво улыбнуться — в последний раз. А Наги стоял на коленях, и его крик рассек ночь, заставив многие сотни людей неожиданно вздрогнуть. Сила Наги крушила все вокруг — но Шульдиху уже не поможешь… Упавший снайпер, скрученный как мокрое белье, тоже не стал облегчением… — Нет, нет, нет… пожалуйста… ну почему он? Почему сейчас?.. Я не хочу… не могу… не верю… Шу… пожалуйста… ШУУУУУУУУУУУ!!!!!!..

Наги впал в депрессию, не ел и не пил — если б Фарфарелло не кормил его насильно, он бы наверное умер…
А потом погиб и сам Фарфарелло. Глупо. Очень глупо. Оказал сопротивление патрулю — и испуганные патрульные расстреляли его, обнаружив в багажнике расчлененное тело монашки.

Наги словно очнулся, прозрел — и сразу направился в кабинет Кроуфорда. Там было пусто. Не было ни денег, ни бумаг — лишь распахнутый пустой сейф.
Словно оледеневший изнутри, телекинетик, внимательно осмотрел дом. Впрочем, он и так знал, куда подался Кроуфорд. Почти все его счета были переведены в американские банки. Был и город там, о котором Кроуфорд как-то обмолвился.

Наги потребовалось двое суток, чтобы добраться туда — возникли проблемы с документами.

Кроуфорд сидел на крыльце своего нового дома и наблюдал закат. Он надеялся, что Наги не выживет — и умрет с горя. Шварц исчезли, ЭсЦет больше не существует, в нем самом нет паранормальной силы, зато есть очень много денег. Он еще молод — и может все начать сначала.
Сначала.
Какое заманчивое слово.
Брэд его даже вслух повторил.
Чтобы услышать ответ.
— Зачем ты убил их?
Брэд вздрогнул и обернулся.
Наги стоял сбоку от дома, закат кровавыми разводами окрасил его лицо. Короткие темные волосы, узкие плечи и взгляд, полыхающий холодной ненавистью. Это уже не эмоциональные крики "я тебя убью", это простая уверенность.
Знание.
— Я не убивал… Это случайность…
— Лжешь.

Кроуфорд кричал. Дико, страшно. Но перед глазами Наги стояла последняя улыбка Шульдиха. Шульдиха, который спас Кроуфорду жизнь, запретив убить его.
И Фарфарелло. Сумасшедший берсерк, так нежно относящийся к младшему товарищу.

— Ты сам воспитал из меня того, кем я стал, Кроуфорд. Помни об этом, — Наги обернулся, уходя — на закат. Черный его силуэт нескоро исчез, но Брэду Кроуфорду было уже все равно.

Каждый год, пятнадцатого февраля в дом инвалидов приходит письмо для Б. Кроуфорда. Там всего одно слово "Помнишь?"
И Б. Кроуфорд бледнеет, когда ему разворачивают и показывают этот листок — потому что сам он никогда и ничего не сможет развернуть, открыть или потрогать. Так же как встать и уйти.

Наги больше не верит в любовь, он остался таким же жестоким, как и раньше, он все еще может убить. Но теперь он совершенно одинок и больше не может никому доверять. В его жизни лишь одна цель — заставить страдать того, кто уничтожил все, что у него было.
А еще у него есть два личных демона, которые приходят к нему во снах. Один рыжий, другой — седой. Они никогда ничего не говорят — лишь дарят тепло. Но Наги знает, что они просят его забыть о мести — и научиться любить. Снова вспомнить как это — доверять. Ощущение сильной руки и взгляда, смотрящего туда же, куда и твой
Но Наги не верит демонам.
Он никому не верит.

06.09.07

---

[Нэрище]

Ну очень странный Фудзимия. Нарисовал уже оч давно, а про скан только сейчас вспомнил.
PS И нефиг вопить, что этот Кудо-извращенец плохона него влияет! Замечатьльно влияет.....

---

[_Yohji_]

В домашних условиях))

---

[Abi Hime]

Название: Я пытаюсь остановить любовь к тебе.
Автор: Saint Chimera, Йоджи-кун.
Пейринг: Айa/Йоджи, Йоджи/Шульдих, Кен/Айа.
Рейтинг: R (кажется).
Жанр: Romance, drama.
Предупреждения: WAFF, OOC.
Состояние: в процессе.
esergy.borda.ru/?1-0-0-00002957-000-0-0-1188465...

---

Нужна помощь

[Din Battler]

Коллеги, я недавно лишился в связи с неудачной сменой базового компьютера, всей коллекции файлов. Комп только на работе, возможности минимальны, а очень нужно найти ряд картинок. Если вам несложно, помогите. Мне нужны кадры из манги Weiss Side B с Кеном в повседневной, не в боевой одежде, и с Ито Реем (Йоджи).

---

Содомия обижает Бога

[_Чертяка_]

Автор: _Sumeragi_Subaru_
Фэндом: Weiss kreuz
Пэйринг: как повезет, но все пейринги автором горячо любимы
Рэйтинг: PG-13
Жанр: стеб
Об авторских правах и обязанностях: все права принадлежат только тем, кому принадлежат.
Предупреждения и пожелания: автор хотел отстебать стереотипы в фанфиках, но фэндом он не читает уже очень давно, поэтому о новых тенденциях не осведомлен.

* * *

Неизвестно где и когда сидящий в темной комнате человек выключил компьютер, откинулся на спинку стула и устало прикрыл глаза. Легче не стало. В смысле того, что реальность, от которой он упорно старался отрешиться, с равным же упорством преследовала его и сейчас, в его собственном сознании. Человек поругал свое сознание за предательство. Сознание нагло показало ему язык. Человек сказал ему пару ласковых слов на нескольких языках. Сознание только пожало плечами и заявило: «Ну что, Брэд Кроуфорд, давай кино посмотрим». Человек, названный Брэдом Кроуфордом, глухо зарычал.

 

* * *

 

Все началось поздним вечером, когда в комнату Брэда тихонько проскользнул Наги. Подросток остановился около двери, опустив глаза и смущенно теребя рукав школьной формы. «Ты б переоделся что ли», - рассеянно заметил Брэд, отмечая про себя, что с Наоэ явно что-то не то творится.

Наги вздрогнул так, что это скорее можно было назвать словом «подпрыгнул», резко поднял перепуганные глаза на Кроуфорда, покраснел таким интересным оттенком, что цвета подобного и в спектре не найдется, и вперил очи обратно в пол. «Ладно, хорошо, я сейчас», - пробормотал он, расстегивая пуговицы на френче.

С минуту офигевший Брэд смотрел, как Наоэ в неравной борьбе проигрывает явно не желающим расстегиваться пуговицам, а затем выговорил; «Наги, ты чего? Здесь собираешься переодеваться? И во что, интересно мне знать?»

- А…но…ты же сказал…

-Так, стоп. Все, закрыли этот вопрос. Ты что-то хотел?

Отошедший было Наги опять невообразимо покраснел и даже где-то задымился.

-Я…хочу…тебя…в смысле попросить, - быстро исправился телекинетик при взгляде на побелевшего Кроуфорда, который пытался поддержать челюсть. Зрелище было эксклюзивное. Правда, лидер Шварц вскоре вспомнил, что он все-таки лидер Шварц и принял более соответствующее его статусу выражение лица.

-О чем, Наги? _ это ему удалось спросить почти спокойно.

-Это…ну…я…вот…это..., нет, то есть…э-э-э… - рука Наоэ вновь принялась теребить рукав.

-Я не Шульдих, мысли читать не умею.

При этих, казалось бы, простых словах парень покраснел еще больше (хотя, куда уж больше; ладно, предположим, что он просто сменил цвет на пару оттенков) и пролепетал:

-В общем, это…пойдем… - и выскочил из комнаты начальства.

Озадаченный и даже несколько заинтригованный Кроуфорд последовал за подростком, который, видимо, направился к себе. Уже на подходе к спальне Наоэ раздался стук чего-то тяжелого об стенку и громкий немецкий мат. «С чего бы это?» – удивился Брэд. – «Шульдих, вроде, давно так не ругался. Что-то случилось, наверно».

Наги открыл дверь и, меланхолично поздоровавшись с Шу, зашел. Кроуфорд последовал за ним. И, надо сказать, он об этом пожалел. Брэд еле успел увернуться от брошенной в него стеклянной вазы, но тут же попал в захват рыжего немца, который, схватив Кроуфорда за лацканы пиджака, начал сильно встряхивать лидера, не забывая при этом отчаянно материться. Вид у телепата при этом был совершенно ненормальным. После пяти минут тряски и ора в ухо Брэд не выдержал и отвесил Шульдиху пощечину. Шу мгновенно замолчал, и в его глазах появились…слезы. «Что за хрень такая!» - подумал Брэд и даже незаметно ущипнул себя, чтоб проснуться. Не вышло. Пришлось признать, что это не сон. Стало еще более непонятно.

Тем временем Шульдих, обняв подушку, уселся на пол и полным горечи театральным шепотом патетически произнес: «Вот видишь, Наги. Это он просто притворялся хорошо. А на самом деле он…он…» - голос немца оборвался на трагической ноте.

-Ребята, вы о чем? – почти жалобно спросил Кроуфорд.

Наги махнул рукой в сторону стоящего на столе лэптопа. Тот чуть было не улетел в окно, но телекинетик исправил траекторию и девайс приземлился на колени Кроуфорда. Брэд сел поудобнее и начал читать.

Читал он довольно долго. После чего повернулся к подчиненным и тихо и спокойно проговорил: «Что. Это. Такое?» То есть спокойным его тон казался только непосвященным, а вот Шульдих и Наги поняли, что шеф находится в крайней точке кипения, проще сказать, в едва контролируемой ярости. И только железная самодисциплина не позволяет Кроуфорду сорваться. А когда он срывается, это страшно. В общем, Шульдих и Наги дураками не были, поэтому сложили 2 и 2 и Наги, сделав знак молчать вцепившемуся в подушку Шульдиху, принялся объяснять.

-Это фанфик. Фанфик – это литературное творчество фанатов какого-либо произведения.

-А. Причем. Тут. Мы? – очки Кроуфорда зловеще блеснули.

-Понимаешь, оказывается, есть такой аниме-сериал Weiss kreuz. Про Вайс и нас.

-Нет, - усмехнулся Шульдих, прочитав мысли непосредственного начальства. – Такого там не показано. Там все как было на самом деле. А вот фанаты… - он сделал многозначительную паузу и задумчиво покачал головой. – И вообще, чего ты бесишься. Это мне психовать надо.

-А что такое? – выдавил Кроуфорд.

-Да ничего, - замялся Шульдих.

-Мама, - подумал Брэд. – Что ж там такое…страшно подумать.

-Думай, не думай, такого страшного ты точно не придумаешь.

К Кроуфорду внезапно вернулось хладнокровие. «Дайте посмотреть», - непререкаемым тоном заявил он.

-Да ради бога, - рассеянно отозвался Наги, даже забыв покраснеть. – В «Моих документах».

-Ничего себе, – поразился Брэд, обозревая необъятное количество файлов.

-Я тоже…- пристроился рядом Шульдих. – А ты, мелкий, иди. Рано тебе еще!

-Нее, я с вами. Я тут уже кое-чего видел, меня не удивишь.

-Ну уж если Наоэ не удивить, - философски хмыкнул телепат, - то уж нам бояться точно нечего.

Как же они все ошибались. Через каких-то полчаса немец спрыгнул с кровати, пнул мирно лежащую на полу подушку так, что она сбила люстру, и принялся носиться туда-сюда по комнате, сквозь зубы бормоча страшные проклятья вперемешку со страшными же ругательствами. Среди этих не совсем членораздельных выражений повторялось два: «Я не шлюха!» и «Хрена мы с Кроуфордом познакомились так!»

-Да уж, - вздохнул Брэд, устало протирая очки, - все было гораздо прозаичней.

<

 

-Здравствуйте, Шульдих. Я – Брэд Кроуфорд. Мне поручили набрать группу. Прочел ваше досье. Неплохо, но там написано, что вы слегка неуравновешенны.

-Просто не умею работать с идиотами. А в остальном, вполне вменяем.

-Испытательный срок – 2 месяца. Если сможете вести себя адекватно, беру в команду.>>

 

-Мда, - на Шульдиха, похоже, тоже нахлынули воспоминания. – Не романтично.

-По-твоему, лучше нам было встретиться в борделе? Во-первых, я не хожу в бордели. Во-вторых, в них не ходишь ты. Не ехидничай, я знаю, что говорю. Больно оно тебе надо, деньги тратить на то, что можно бесплатно получить. И, в-третьих, даже если б мы каким-то чудом там оказались, я все равно не вербую команду в различных злачных местах.

-Людям это объясни. Мне-то чего, я и так знаю.

Еще часа через два чтения, прерываемого возмущенными комментариями и ехидными замечаниями, Кроуфорд предложил скопировать фики на дискеты и ознакомиться с их содержимым в одиночестве, потому что было несколько неудобно вместе с коллегами читать «кто, кого, куда и как». Ах да, еще «сколько раз». Предложение было поддержано, и вскоре все разошлись по своим комнатам.

*

Кстати, у внимательного читателя могут возникнуть такие вопросы, как:

а) Как Наги, все свободное и несвободное время находящийся за компом, не наткнулся на фанфикшен раньше?

б) Почему в компанию не позвали Фарфарелло, ведь его данная тема тоже касается?

Охотно отвечаем:

а) Несмотря на существующее у фанатов расхожее мнение, Наги за компом сидит не постоянно, и уж тем более не развлекается, а работает. Можно подумать, у подростка других развлечений быть не может! Вот книжку почитать, например, или порисовать чего-нибудь, или в песочнице…кхм, что-то не то. В общем, Наги просто решил сменить вид отдыха и полез в инет не работать, а так, просто. Вот и наткнулся.

б) А приятно читать про себя гадости вместе с человеком, который вместо того, чтоб посочувствовать, радостно заявляет, что все это обижает бога?

 

* * *

 

С утра заспанный Брэд Кроуфорд вышел из комнаты и направился в душ. Настроение у него было препаршивейшее, в голове настойчиво крутились отрывки из осиленных за ночь фанфиков. Это было ужасно: даже в страшном сне Кроуфорд не смог бы такого представить. «Странно, - думал он, - я – убийца, по идее, совершенно аморальный человек, оказался наивней, чем орава девиц школьного возраста. Кошмар, куда катится мир?! Ну и молодежь пошла!..» - за этими грустными размышлениями Брэд не заметил, как врезался в Наоэ, выходившего из ванной комнаты. Телекинетик молниеносно отпрыгнул от попытавшегося его поддержать Брэда и воззрился на него полными укора глазами. Кроуфорд только безнадежно вздохнул и, обогнув мальчика, отправился принимать душ. Чуть расслабившись под горячими струями, он принялся размышлять, что же делать со сложившейся в коллективе определенно нездоровой ситуацией.

«Если все так будет продолжаться и дальше, то мы просто с ума сойдем…или мы уже…короче, работать нормально мы уже просто не сможем. Перестрелять всех этих дурочек – не выход: их слишком много, весь интернет даже Наги не угробит…Эх, почему Фуджимия не такой придурок, вечно размахивающий катаной, как его описывают? Можно было бы перекинуть эти сомнительные произведения ему и посмотреть, что у них там начнется…проблемы не решим, так хоть развлечемся…нет, глупости все это…нам нужно по-настоящему радикальное средство…»

Когда через два часа Брэд собрал группу на внеплановое совещание, он был непривычно торжественен.

- Итак, я придумал, каким образом можно решить нашу проблему.

На него выжидающе уставились две пары глаз.

- Мы должны, - выдержав эффектную паузу, продолжил Кроуфорд, - мы должны с вами переспать. Достоверная информация – лучшее средство для борьбы со слухами! Иначе мы рискуем погрязнуть в домыслах…

Брэд так увлекся своей проникновенной речью, что даже не заметил поначалу, с какой жалостью во взоре смотрят на него подчиненные. Отвлекся от монолога он только после того, как Шульдих достаточно громко откашлялся.

- Послушай, Брэд, - осторожно начал он, дождавшись вопросительного взгляда начальства, - тебе не кажется, что ты несколько перегибаешь палку? Я понимаю, что последние…- он замялся, видимо, подыскивая подходящее слово, но не нашедши оного, продолжил – …события не могли не оказать влияния и на тебя, но не ты ли всегда придерживался мнения, что работа – отдельно, а личная жизнь – отдельно?

- Да, ты прав Шульдих, но…

- Да и потом, - перебил его телепат, - среди нас дети…

- Я не ребенок, - предсказуемо взвился Наги, - да и потом, по одному фанфику я тебя…

- Мелкий паршивец, - прошипел Шульдих… - еще одно слово, и ты получишь.

- Это кто еще получит…

Брэд стоял у окна, устало прикрыв глаза. «И так теперь будет каждый раз - обреченно размышлял он, - как я и думал, теперь станет совершенно невозможно работать.» Вздохнув, он повернулся, и решительно подойдя к креслу, на котором уселся телекинетик, наклонился и поцеловал того в губы. В комнате воцарилась полнейшая тишина. «По крайней мере, мои выводы можно считать правильными, - успел подумать Брэд, прежде чем осознал, что Наги, обняв непосредственное начальство за шею, отвечает на поцелуй, причем довольно умело. «Ну и молодежь пошла,» - кажется, не в первый раз за последнее время задумался Кроуфорд.

Шульдих с минуту, прищурившись, наблюдал за телекинетиком, который принялся стягивать с Брэда галстук, а потом, усмехнувшись, поднялся с кресла и вышел из комнаты.

Кроуфорд и Наоэ этого не заметили.

 

* * *

Вечером Брэд все еще в шоке сидел у себя в комнате, положив подбородок на сцепленные пальцы и уставившись перед собой. Нельзя сказать, что зашедший Шульдих прервал его размышления…вопреки обыкновению Брэд ни о чем не думал.

Странно тактичный Шульдих даже кашлянул, словно бы проверяя, стоит ли беспокоить начальство или можно от него и схлопотать.

Кроуфорд отреагировал совершенно для себя несвойственно, то есть меланхолично посмотрел на телепата, пробормотал что-то вроде «А, это ты…» и отвернулся.

-Не знаю, стоит ли тебе об этом знать, но Наоэ носится по дому счастливый и даже собрался приготовить ужин…- Шульдих скептически хмыкнул и немного нервно взъерошил волосы. – Он думает, что ты лучший начальник на свете, Брэд. Интересно, ты действительно настолько хорошо трахаешься, как он думает…?

Кроуфорд медленно поднял на телепата очень тяжелый взгляд.

- И. С каких. Пор. Ты. Лезешь. В головы. К своей. Команде? – отчеканил он.

- Ну…- Шульдих замялся, - кое что почитав, я подумал, что это очень удобно…

- Тогда я, кое-что почитав, подумаю, что будет очень удобно наставить тебе с десяток синяков и сломать пару ребер…

- Лучше о другом подумай, - шепнул ему на ухо в мгновение ока приблизившийся телепат. – Я бы хотел проверить, настолько ли ты хорош…

 

* * *

Фарфарелло сидел за столом и методично резал яблоко. Рядом носился неугомонный Наоэ, сияющий, как начищенный медный таз.

«Хорошо, что они не стали забирать от меня колющие-режущие предметы и надевать смирительную рубашку, - думал Берсерк. – По крайней мере, на это у Брэда ума хватило. Впрочем, как и на все остальное. Хорошая все-таки была идея, подкинуть Наги ссылки на некоторые сайты. Все-таки содомия очень обижает Бога…»

---

^_^

[Olvar.]

---

[Мария Карела]

Рейтинг, наверное, PG-15
Жанр: ангст, романтика
Пейринг: Брэд/Шульдих
Саммари: Шульдих — свободолюбивое существо, рыжее и непослушное, ребенок, который никогда не повзрослеет. И человеку, который его любит, придется ох как тяжело, чтобы понять наконец, что одним неверным словом, можно разрушить все.
Посвящается: Солнечному_Рыжику


— Шульдих, твою… — я едва сдержался — все же Наги на связи — сталкивая тупого телепата на землю. Взрыв прогремел прямо над нами, и Шульдих заворочался, пытаясь выбраться из-под меня. Не могу сказать, что я сильно торопился отпустить его… — Наги, давай машину. Эрро, ты где?
Молчание.
— Мердэ, неужели он опять сбежал? Надо его поймать раньше, чем он вырежет подчистую очередной храм…
"Я займусь, а ты отвези Шульдиха домой", — голос Наги еще звучит, а в подъехавшем авто уже распахиваются дверцы. Иногда я ненавижу Фарфарелло за его фокусы — и самое неприятное, что я никогда не могу увидеть ни его, ни всего, что с ним связано. Когда Шульдих собирается уйти в очередной загул, он берет с собой Фарфарелло — "чтобы ты, Брэд, не подглядывал". Ну не дурак ли он, а?.. Я же о нем, идиоте рыжем забочусь… Вот и сейчас снова — сначала он играл с охранниками в прятки четверть часа, потом зачем-то ждал меня, стоя на балконе третьего этажа, зная, что вот-вот взорвется бомба. В результате я едва успел сам — а еще и его спихивать пришлось.
— Шульдих, поднимайся!
"Мне больно."
"Еще скажи, что я был груб с тобой."
"И не мечтай."
Наги, слышавший наш диалог — на время миссий Шульдих подключает всех — язвительно хмыкнул и забросил прикидывающуюся безвольной тушку телепата на заднее сиденье автомобиля.
Я благодарно кивнул ему и сел за руль. Наги очень внимательный мальчик — особенно для своего возраста — и он прекрасно понимает наши с телепатом проблемы — поэтому и вызвался найти психа. К тому же, у него с Фарфарелло вообще складываются отношения, настолько близкие к дружбе, насколько это возможно между подростком-телекинетиком и не чувствующим боли, помешанном на мести богу психе.
Через двадцать минут мы подъехали к дому. Шульдих все еще не подавал признаков жизни.
— Шульдих, ну хватит уже! Сколько можно?!
— Лиши меня карманных денег…
Я тихо зарычал, но распахнул дверцу автомобиля и поднял рыжего на руки. На сиденье натекла лужица крови.
Шульдих легкий — легче иных девушек. У него очень хрупкое телосложение, изящные длинные руки и ноги. Он красив невероятно — но знаю это только я… ну быть может еще и Наги с Фарфарелло — потому что Шульдих слишком часто пудрит людям мозги — мало кто видит его таким, какой он есть — а те, кто его видели, нередко не видят больше ничего.
Игнорируя возмущенный возглас, я пронес телепата мимо его комнаты — к себе.
Шульдих пытается сопротивляться, пока я сдираю с него одежду.
— Идиот! — недовольно восклицаю я, разглядывая его грудь. Колени и локти — я еще могу понять. Но почему он вообще не сгруппировался?.. Ну как можно было в падении разбить грудь?.. И это Шульдих, с его кошачьей ловкостью?..
Телепат молчит — наверное, ему не то что говорить — дышать больно. Ну да ничего, регенерирует он быстро — к утру будет как новенький. Не обращая внимания на стоны и ругательства на немецком и французском, я заливаю все царапины перекисью. Бинтовать нет необходимости — только бинты присохнут.
— Отнести тебя в твою комнату? — насмешливо спрашиваю я, закончив.
Молчит.
— Или останешься со мной?
Пытается встать.
Я вздыхаю, и снова поднимаю его на руки.
Закрыв дверь в его комнату, я прислоняюсь к стене. Черт, ну почему же с ним так сложно?.. Я что-то сделал не так?..
Наверняка… Знать бы только что…

…ему было пятнадцать, когда мы встретились. Яркий — вот мое первое впечатление. Живой — второе.
Я не был ни тем, ни другим. Скучный, серый — продолжение своего ноутбука.
Шульдих делал то, что хотел, ни во что не ставя моя указания. Сначала я позволял ему — отчасти любуясь и завидуя, отчасти надеясь, что он скоро наиграется.
А потом, когда я наконец понял, что телепат не успокоится даже когда ему стукнет девяносто, я решил заставить его слушаться. Вообще-то, у меня просто не было выбора. Моя первая команда, это был шанс — завоевать абсолютное доверие SZ и избавиться от них. Шульдих мог все испортить.
Он не подчинился моему приказу. Зеленые глаза лишь шаловливо сверкнули, розовый язычок облизал губы — и телепат спрыгнул с подоконника, на котором сидел, не дослушав моих указаний.
Вернулся он поздно, пропустив миссию. Мы выполнили ее втроем — но дело, разумеется, было не в пропущенной миссии.
Я его избил.
Я сильнее физически, я выше и массивней, и мой дар действует против него.
При всей его кошачьей ловкости, рыжий ничего не смог мне противопоставить.
Наги три дня ухаживал за ним, а потом Шульдих стал моей тенью — недели на три. он ловил каждое мое слово, выполнял любое указание — и перестал быть живым.
Я жалел, что сорвался, я даже извинился…
А потом все повторилось. Он снова не послушался меня — и пострадал Наги. Его ранили, потому что Шульдиха не было на том месте, куда я его отправил.
На этот раз немец пролежал в постели почти неделю — наверное потому, что ухаживать за ним было некому. Фарфарелло отказался из принципа — он занимался исключительно Наги и лишь зло фыркал, проходя мимо комнаты телепата. Впрочем, и с ним, и с Наги, Шульдих быстро помирился.
Еще два месяца все было безукоризненно. А потом мы приехали в Японию. И Шульдих снова забыл, кто здесь главный.
Проигнорировав мой более чем четкий приказ, зачем-то оставил в живых мальчика, семью которого нам приказали убить. Это было глупо — потому что для подростка в такой ситуации смерть милосерднее. К тому же в скором времени мне пришлось защищать клиента от этого мальчишки, оказавшимся не в меру шустрым.
Не знаю, чем бы закончилось дело в тот раз — но ко мне подошел Наги.
— Это же Шульдих, — просто сказал он. — *Наш* Шульдих.
И я остановился, всего лишь вырубив телепата одним ударом. Признаться, меня так и подмывало спросить у телекинетика — ты что, забыл, что чуть не погиб из-за него?.. Но не стал. Потому что его слова заставили меня задуматься.
А потом Шульдих позволил Фарфарелло убить дочь нашего клиента. У меня просто опустились руки. Неужели вот так мы и будем существовать?.. Я его бью, он слушается. Я к нему по-хорошему — он в ответ подставляет всю команду?..
В тот вечер я впервые напился, ожидая возвращения телепата. И я был пьян, когда он пришел. Потому и случилось то, что случилось.
Фактически, я его изнасиловал… Хотя, он и не был против, так что, наверное, для того что произошло, можно подобрать иное определение. Но я не хочу его искать. С того момента не было больше никаких проблем — но к себе Шульдих меня больше не подпускает. Вообще. Раньше, в хорошие вечера, мы частенько вчетвером сидели у телевизора, веселились, играли во что-то — вместе с Шульдихом и Наги я чувствовал себя совершенно живым, чувствовал, что я молод, что вся жизнь еще впереди… Теперь этого нет — и Шульдих больше не лежит у нас с Наги на коленях, не сворачивается в клубочек, как большой котенок.
И что бы я не делал, все бесполезно. Не помогают ни извинения, ни злость… Я подчинил его — и потерял. Наверное, навсегда.

Вздохнув, я направился в свою комнату. Мне не спалось — как часто теперь с той ночи. Мне хотелось снова быть с ним, чувствовать его тело в своих руках, его быстрые поцелуи, его пальцы, царапающие мою спину.
Но всего этого нет — и скорее всего не будет. Я стараюсь убедить себя, что для нашей цели все просто великолепно. Шульдих слушается, позволяя себе лишь мелкие выходки вроде сегодняшней — но не вопреки моим приказам.
Разве не так?..
Нет. Не так. Но я никогда не поставлю личную привязанность впереди.
Хлопает дверь внизу. Наги нашел Фарфарелло. Замечательно.
Светится мобильник — пришло новое сообщение на е-мэйл.
Новое задание.
Завтра вечером. Нормально, Шульдих к этому времени уже выздоровеет.

Все было элементарно — уничтожить некую Мэнкс, вульгарную девицу с красными волосами, которая слишком много знает. Элитная квартира в центральном районе Токио, никаких проблем в виде любовников, домашних животных или престарелых родителей. По уши влюблена в своего начальника, не интересуется ничем, кроме работы. Ну что тут скажешь?.. Безнадежный экземпляр.
Видений не было, что означало, что все пройдет чисто — и я собирался послать туда Наги и Фарфарелло, но какая-то неясная тревога не дала мне так поступить. Я привык прислушиваться к своим ощущениям — и не зря, как оказалось.
Нападение на эту Мэнкс оказалось ловушкой — в ее квартире нас поджидали белые охотники, Вайсс, во главе с тем самым парнишкой, которого не убил Шульдих. Казалось бы, что могут обыкновенные наемники противопоставить нам?.. Оказалось, не так уж и мало — ведь нам пришлось сражаться на их территории, они знали о нас. Квартира была пуста — в ней не было мебели, окна оказались затянуты темной пленкой — и Наги оказался беспомощен.
Несколько портативных магнитол, орущих на полной громкости какую-то дикую музыку на разных языках — и Шульдих не слышит мыслей, путаясь в них и в словах песен.
Замкнутое пространство не позволяло мне удалиться от Фарфарелло настолько, чтобы что-то увидеть — впрочем, о последнем Вайсс вряд ли могли знать…
Единственным нейтрализованным таким образом и остался собственно берсерк — но увернуться от двух десятков дротиков не смог и он. Фарфарелло не чувствует боли, но снотворное на него вполне себе действует.
— Наги, уноси Эрро! — велел я, понимая, что нам придется отступить. Уворачиваться от смертоносного острия катаны и каких-то клинков в руках у еще одного парня, становилось все сложнее… — Шульдих, отступаем! — приходилось кричать, потому что мысленная связь накрылась.
Я был уже в дверях, когда услышал вскрик из соседней комнаты. Эти безнадежные нотки в голосе были знакомы мне так хорошо…
— Шульди-их! Не-е-е-ет! — я отшвырнул одним движением парня с катаной, впечатав его в стену… В дверях комнаты стоял четвертый охотник — высокий, в облегающей одежде. Его силуэт прекрасно просматривался — и в руках его была тонкая проволока. Гаррота. Наверняка гаррота.
Парень с когтями — теперь я понял, что это не ножи — сзади. Как прорваться?.. Хорошо еще Наги успел убить четвертого. Надеюсь, что убить. Если он лишь без сознания, как тот что с катаной, и они очнутся…
Мысли мелькали с головокружительной скоростью — и тут же пришло видение — видимо, Наги вытащил Фарфарелло из дому.

…я ныряю вперед, застав парня с гарротой врасплох — хватаю Шульдиха и выпрыгиваю в окно, разбивая стекло…
"Это не гаррота…" — понимаю я, когда петля лески затягивается на моем горле… Впрочем, это последняя ошибка в моей жизни…

Теперь я действую иначе. Подныриваю под руку того, что сзади — и швыряю его, используя его же энергию замаха — во второго. Проскочить мимо них в комнату и подхватить на руки Шульдиха. Кажется, это становится для меня привычным — носить его.
Внизу резко тормозит автомобиль, вырвавшийся из-за угла. Я забираюсь на заднее сиденье, бережно укладывая голову телепата на колени. Щупаю пульс.
Звериный вопль расшибается о стекла.
Наги все понимает — огни больницы справа.

Фарфарелло остается лежать в машине — с ним ничего не случится. Я даже вспоминаю о нем так, краем сознания, привыкшего анализировать все происходящее и подмечать любые мелочи. Но сейчас меня никто не волнует, кроме Шульдиха. И даже Наги, уткнувшийся в мою грудь, насквозь промочив мой бадлон слезами. У меня нет сил обнять его и успокоить. Мне нужно чтобы меня обнимали и успокаивали.
Наконец распахивается дверь реанимации.
Выходящий врач бросает окровавленные перчатки в мусорное ведро и качает головой, не глядя мне в глаза:
— Мне жаль.
Кажется, я кричу. Наги пытается меня удержать, но бесполезно. Я рвусь внутрь, в реанимацию, но меня не пускают. Я вижу лишь в глубине комнаты, на каталке всплеск рыжих волос, а потом легкая боль в руке — и все теряет смысл.

— Брэд… — Наги садится на пол у моей кровати. — Брэд, я чай приготовил.
— Я не хочу.
— Брэд, мы все знали на что идем…
— Он не знал.
— Брэд, он телепат… Он знал что такое смерть лучше всех нас…
— Он ребенок, Наги. Он всегда был большим ребенком, чем ты. А я не защитил его… Не смог… Уйди.

— Брэд… На твоем ноутбуке двадцать не отвеченых сообщений…
— Мне все равно.
— Довольно, Кроуфорд! — Наги повышает голос, кажется, он разгневан. — SZ попросту убьют нас всех, если ты немедленно не примешься за работу! Если тебе плевать на себя — подумай обо мне и о Фарфарелло! Я не хочу умирать так. Только потому что ты оказался чертовым слабаком и сдался! Шульдих бы так не поступил!
Больно. И от этих слов еще больнее.
— Хорошо. Я сделаю все, чтобы вы жили, — я встаю с кровати. Я закончу наш план, пусть и без Шульдиха. А потом, когда Наги и Фарфарелло будут свободны…

SZ нами довольны.
Я все сделал верно.
— Кроуфорд, ты все слышал? — резко окликает меня один из старцев. Я киваю, захлопывая мобильник, с экрана которого смотрит на меня подмигивающий телепат.

Все мои видения точны вплоть до миллиметра и миллисекунды. Я весьма искусно использовал Фарфарелло, чтобы никто не смог предугадать действия Шварц — но чтобы при этом он не мешал мне. Я мог бы гордиться своей работой… Но не хочу.
Убийца Шульдиха, Йоджи Кудо, умрет последним. Первой погибнет сестра Фудзимии. Затем Оми Цукиёно, он же Мамору Такатори. Да, я все знаю об этих людях. Я знаю все до мелочей — вплоть до того, какая пуговица на куртке Кена Хидаки пришита последней, и каким гелем для душа он пользовался сегодня утром.
Ран Фудзимия, предпочитающий зваться женским именем. Сначала он убивает старейшин — одного за другим. Он очень силен и умен, этот красноволосый мальчик. Почему ты не послушался меня тогда, Шульдих?.. Если бы ты только убил его…
Вокруг падают колонны, осыпается потолок. Наги и Фарфарелло будут единственными выжившими.
Я стою в центре зала, скрестив руки, наблюдая за суетой вокруг. Мне нет необходимости вмешиваться. Все произойдет само собой.
"Брэд…"
Я вздрагиваю. У меня что, начались галлюцинации?..
"Брэд, помоги…"
"Шульдих?" — сердце замирает — этого не может быть, это чья-то злая шутка… Злая шутка…
"Брэд, я внизу… Цепи…"
Позабыв об SZ, о Вайсс и даже о Наги, я прыгаю вниз, в пролом, игнорируя видения, сыплющиеся со скоростью пулемета — я умираю упав, сломав ноги, промахнувшись мимо выступа, захлебнувшись, сломав позвоночник, попав под колонну, от смертельного острия катаны Рана, от камня, запущенного Наги в Оми…
Десяток крошечных камер, тяжелые железные двери без окон…
"Шульдих!"
"Третья… справа…"
Я вышибаю двери — не размышляя над тем, откуда у меня могут быть такие силы…
Он лежит на каменном полу, обнаженный, закованный в цепи, тощий, несчастный, грязный…
Я подхватываю его на руки, сбив цепи камнем, и думаю о том, что готов всю жизнь носить его на руках, лишь бы он был жив. Волосы его превратились в один сплошной колтун, на лице — огромные синяки.
Теперь наверх… Скорее, пока все не рухнуло…
Наги умница. Вместо того, чтобы по моему первоначальному плану заняться уничтожением Вайсс, он держит потолок, не давая ему упасть. Старейшины мертвы, Фарфарелло с трудом сражается против охотников, защищая Наги.
— Уходим, — приказываю я, и Наги отпускает. Огромные плиты несутся вниз, все трясется, камни разбиваются в пыль, осколки пролетают над нашими головами — Наги все еще защищает нас.
А потом вода, захлебывающийся Шульдих у меня на руках, рассеченная лодыжка, и песок под пальцами…
Неподалеку, так же без сил, выныривают Вайсс — но теперь мне плевать на них.

— Как же так, Шульдих… — я сижу в изголовье его кровати, гладя его по волосам. Он позволяет.
— Это был план Критикер. Вайсс должны были ранить любого из нас — дальше их оперативники отследили нас до больницы — и подменили врачей. дальше как обычно, — рыжая мордашка кривится в гримасе, — врачи, приборы, всякая дрянь… А потом меня выкрали люди SZ. Они сказали мне, что без меня ты работаешь лучше. Что я мешал тебе. Всегда. И бросили меня в той камере. Впрочем, иногда ко мне заглядывали. Даже чаще, чем мне бы хотелось…
Синяки уже сошли, Наги готовит как для роты солдат — по количеству, конечно, а не по качеству, — и Шульдих вполне доволен жизнью. Он снова живой — каким был *до* того случая. Пережитый кошмар не оставил ему даже шрамов.
Чего нельзя сказать обо мне. Кажется, моя душа просто исполосована незаживающими рубцами.
— Это была ложь, Шульдих.
Я говорю правду… Я просто говорю, потому что хочу, чтобы он меня слушал. Хочу, чтобы он знал, как мне дорог.
— Я хотел умереть.
Шульдих не отвечает, но его пальцы касаются моей руки. Сжимают. Крепко.
— Я люблю тебя, Шульдих.
Молчит.
Я вырываю руку, собираясь уйти. Как глупо. Но по крайней мере он жив. Он жив. Жив. Что еще мне нужно?.. Неделю назад я и мечтать об этом не мог.
— Брэд… — он шепчет, говорит что-то еще — и я невольно наклоняюсь. Его рука вцепляется в ворот моей рубашки, а губы нетерпеливым поцелуем впиваются в мои.
Еще мгновение — и я падаю в его постель.

Он изгибается словно дикий кот. Честное слово, наши руки крепко сцеплены где-то внизу, под нашими телами — я даже беспокоюсь, удобно ли ему — но он не дает мне об этом долго думать, — а его спина изогнута почти колесом. Он мурлычет, ни на мгновенье не переставая целовать меня — ему все равно какого участка моего тела касаются его губы — да и мне тоже…
Сознания растворяются — мое в его или наоборот… Остаются только желания и чувства. Никакого разума. Шульдиху это не нужно — а значит и мне тоже…

Шульдих любит свободу. Он не любит, когда его стесняют. Он сам говорил мне об этом миллион раз. Поэтому, отдышавшись, я встаю. Кровать у Шульдиха односпальная, в отличие от моей.
В зеленых глазах телепата мелькает что-то странное, когда я поднимаюсь. Я уже видел такое выражение… Да… В тот раз, когда…

…он встал с постели и пошел к двери. Я не стал задерживать его. У самых дверей он оборачивается:
— Я пойду к себе, Кроуфорд.
— Конечно, — киваю я — и — вот оно! — то самое выражение. Плечи поникают, взгляд тускнеет — и дверь захлопывается, отсекая его от меня на многие месяцы. Как я не понял этого раньше?..

Вот и снова Шульдих мгновенно выцветает — перестает быть ярким, живым… Безжизненная кукла лежит в постели. И я знаю откуда-то — это не видение, нет — что он так и пролежит до утра, не шевельнувшись. А утром все снова станет как раньше — до ближайшей миссии, на которой он глупо умрет, и мои видения не помогут…
— Вставай, — приказываю я. — В этой кровати вдвоем неудобно. Идем ко мне.
Вы видели когда-нибудь в ускоренной съемке как распускается цветок? Как восходит солнце?
Так вот, все это ерунда.
А Шульдих светится собственным светом.

26.08.07

---

[_Чертяка_]

Исповедь

Автор:Сегучи Наоэ

Фэндом:Weiss kreuz

Рэйтинг: PG

Жанр: POV

Об авторских правах и обязанностях: все права принадлежат только тем, кому принадлежат.
Предупреждения и пожелания: просьба не говорить автору, что вы видите здесь Мэри Сью, потому что автор признает только яой и, следовательно, все это никак не может быть воплощением его эротических фантазий. Дело в том, что когда-то давно мне это приснилось. Именно так, как написано. И еще, из канона я знакома только с сериалом, да и то давно это было, поэтому некоторые детали могут быть упущены.

Меня зовут Тот…просто Тот. Я не помню своей фамилии и, слава богу, почти не помню своего детства. Оно по большей части было хреновым. Знаю, что те немногие люди, которые знают меня, не поверили бы, что такая невинная куколка, как я, может грубо выражаться. Но я не такая, какой меня видят другие, совсем не такая. Впрочем, начнем мою исповедь с начала.

Итак, меня зовут Тот, мне 15 лет, хоть я и выгляжу младше. У меня пепельные волосы, голубые глаза и ангельское личико. Честно говоря, моя внешность меня порядком раздражает: она слишком кукольная и совершенно не соответствует моему характеру. Но…какая есть.

Как я уже сказала, я не очень хорошо помню свое детство, что не может меня не радовать. То есть, я, конечно, знаю, что со мной было, но это мне рассказали потом, а в моей памяти ничего не отложилось. Не знаю, правда ли все это. Хорошо, если нет, потому что мое детство похоже на дешевую мелодраму, а я их ненавижу. Моя мать умерла при родах. Это было естественно, потому что мой идиот папаша был помешан на религии и состоял в совершенно идиотической, на мой взгляд, секте «Свидетелей Иеговы», по учению которых непонятно почему запрещено переливать кровь. В общем, мой отец был свихнувшимся фанатиком. Он отказался везти мать в больницу, и ей пришлось рожать дома. У нее открылось какое-то кровотечение или что-то типа того, в общем, в итоге она умерла. Отец назвал меня Тот, что по-немецки значит «смерть» (мой отец был из Германии, а мама – японка) и через неделю после рождения сдал в приют. Не знаю, что это было за заведение, и как там со мной обращались, но надолго я в приюте не задержалась: в три года меня удочерили. Видимо, потому, что я выглядела паинькой и эдаким ангелочком и куколкой.

Мои новые родители и относились ко мне как к глупой кукле: наряжали в ужасные платья с оборочками, воротили на голове какие-то немыслимые прически и запрещали много читать. Не знаю, видимо у моих идиотов-родителей была аллергия на интеллект. Я вообще удивляюсь, что они отдали меня в школу. Училась я, конечно, из рук вон плохо, чтобы не огорчать папочку и мамочку, а сама тайком бегала в библиотеку. Читала книги по истории, географии, религии, экономике – мне все было интересно. Со сверстниками я общалась мало: я была умнее их, и поэтому мне было неинтересно с ними; я вела себя как умственно отсталая, и им было неинтересно со мной. В общем, полное взаимопонимание.

А в 12 лет мои родители меня продали. Ну да, все правильно, я же была для них просто куклой, а куклам свойственно менять хозяев. Купившего меня человека звали…назовем его Крис, во всяком случае, представился он именно так. Крис был гайджином. До сих пор не могу понять, зачем ему понадобилась именно я, девочка, выглядящая как самое глупое и бесполезное существо на свете. Версия о том, что он меня пожалел не принимается. Этот человек благотворительностью не занимается. И уж, конечно, не делает ничего без выгоды для себя. Так или иначе, Крис купил меня. Честно говоря, мне было безумно страшно, когда мы с ним ехали неизвестно куда, но я привычно скрывала эмоции за лицом счастливой идиотки. Я без умолку болтала о всякой ерунде (господи, как люди терпят мой дежурный противный голосок?!). Крис молчал. Наконец, мы приехали к нему домой. Какой это был дом! Строгий, мрачный, элегантный – просто идеально. Конечно, он был несколько зловещим, но мне нравилось. В общем, он был точно таким, как его хозяин. Я с трудом подавила восторг и, наивно похлопав глазками, начала вещать, что дом слишком скучный, потому что нет цветочков, занавесочек с оборочками и прочего кошмара. Тем временем я напряженно думала, адекватно ли я оценила ситуацию и правильно ли я себя веду с этим гайджином. Тип этот явно не из тех, кому нравятся куколки, но, с другой стороны, если он купил меня, типичную куклу Барби, то и вести себя следует соответственно. И вообще, зачем я ему понадобилась? Надеюсь, что не для секса. Даже не потому, что я не хочу попробовать, просто не хочу жить под одной крышей с психом-извращенцем (только извращенец может возбудиться при виде меня). Внезапно Крис так странно на меня взглянул, что я заткнулась. А он, улыбнувшись, сказал:

- Послушай, Тот. Я хочу поговорить с тобой серьезно. Я знаю, что ты не такая, какой хочешь казаться. Ты вообще не наивна, так что веди себя естественно.

В ответ на это можно было похлопать ресницами и заявить, что я не понимаю, о чем речь. Но я почему-то решила бросить карты на стол и, опустившись в кресло, заявила:

- ОК. Тогда я бы попросила разъяснить мне правила игры. Что мне надо делать и

какой быть?

- Берешь быка за рога. – Я предпочла расценить это как похвалу, хотя тон был слишком ироничным. – Я буду учить тебя разным вещам.

- Каким и для чего?

- Многим. В итоге ты станешь телохранителем. Профи.

- Кто возьмет меня на работу с такой внешностью?

- Ценятся умения, а не внешность. Жить будешь со мной. Я требую, чтобы ты слушалась меня во всем.

- Мне придется спать с вами?

- Нет, у тебя будет своя комната.

- Я имею в виду секс.

- Нет. – Казалось, он удивился. Я, правда, не поняла чему, то ли моей осведомленности об этой стороне человеческих отношений, то ли нелепости ситуации.

Вот так началась новая эпоха в моей жизни. Надо сказать, очень увлекательная. Через два года я знала несколько языков, 2 вида борьбы, владела практически всеми видами холодного и огнестрельного оружия, плюс маскировка, хакинг и прочие интересные вещички. Кстати, именно Крис рассказал мне о моем раннем детстве. Нельзя сказать, что это меня особо интересовало, но уж лучше знать о себе все, чтобы не было потом неприятных сюрпризов типа объявившихся неизвестно откуда родственников.

Сначала Крис вел себя со мной подчеркнуто вежливо и холодно. Он отвечал на все мои вопросы, сам многому меня учил, но дистанция между нами была как между совершенно незнакомыми людьми. Теперь ему не было необходимости демонстрировать мне свое обаяние, я бы и так никуда не делась. Но через несколько месяцев он потеплел. Я видела, что он меня уважает, насколько, конечно, такой профессионал, как он, может уважать такую сопливую девчонку, как я. Теперь наше общение не ограничивалось работой, мы могли вечерами беседовать обо всем на свете. Крис был потрясающе интересным. Рядом с его высказываниями мои собственные мысли казались мне верхом банальности, но обычно он благосклонно кивал, когда я высказывала собственное мнение, а это значит, что он считал его заслуживающим внимания.

Как раз в 14 лет я обратилась с нему с просьбой научить меня еще кое-чему. Был один из вечеров за чашкой чая и разговорами. Крис казался вполне умиротворенным и довольным, поэтому я рискнула заговорить о том, что интересовало меня уже давно.

- Крис, скажи, ты мог бы научить меня сексуальным техникам? Мне странно, что это не включено в мою программу. Секс – это мощный способ воздействия. К тому же, наверняка мне придется спать с моим будущим босом…

До этого момента Крис сидел с абсолютно равнодушным, я бы даже сказала, скучающим видом. Словно он ожидал от меня подобного. Но после этих слов он счел нужным обратиться ко мне с вопросом:

- А почему ты считаешь, что секс будет непременным условием твоей работы?

- Ни один работодатель не будет нанимать женщину-телохранителя, не надеясь на секс с ней. Для этого есть телохранители-мужчины. Женщина данной профессии скорее средство выделиться из толпы, показать свою индивидуальность, - я саркастически усмехнулась. – А такие типы обычно не слишком умны и обращают больше внимания на форму, чем на содержание. Значит, секс играет большую роль в их жизни.

Крис внимательно выслушал мой монолог, а потом, кивнув, улыбнулся.

- Молодец, ты правильно понимаешь ситуацию. Похоже, твое обучение подходит к концу…

- Ты научишь меня?

- Пожалуй…

…Пожалуй, вся эта ситуация до чертиков его забавляла, потому что таким откровенно улыбающимся я видела его очень редко.

-Хорошо, - наконец милостиво кивнул он. – Завтра начнем.

Таким образом, моя подготовка завершилась двухнедельным курсом секса. Надо сказать, Крис, вопреки расхожему мнению о том, что учит тот, кто сам не умеет, оказался не только прекрасным учителем, но и любовником. Впрочем, вся моя жизнь с ним опровергала это мнение. Сам секс меня не очень впечатлил, не могу сказать, что в нем находят особенного. Но в качестве манипулирования людьми очень интересно. Если это даже на Криса действует…хотя, это же простые физиологические реакции, они не зависят от уровня интеллекта и общей «крутости». Да и потом, я уверена, что Крис мог расслабляться ровно до того момента, пока контролировал ситуацию, больше допустимого он бы мне не позволил.

Через две недели меня представили работодателю. Масафуми Такатори, старший сын Рейджи Такатори, ученый. Лицо у этого ученого до крайности паскудное, сразу видно, сколькими незаконными делами он промышляет. Явно фанатик своего дела и ради экспериментов пойдет на все. «Это-то его и погубит», - размышляла я, разглядывая этого высокого худого мужчину с неприятным лицом и слегка сумасшедшим взглядом.

Я, как и можно было предположить, судя по неуемной мании величия моего начальника, оказалась не единственной телохранительницей. Мне предстояло работать с еще тремя девушками. Не могу сказать, что они мне понравились, хотя при приветствии я им всем мило улыбалась и кивала, успешно изображая из себя дурочку. Все равно, судя по масляному взгляду Такатори, ему нужны любовницы, а не телохранители, педофил чертов. Первая из них, Хэлл – такая же маньячка, как этот профессор, причем явно к нему неравнодушная. Посмотреть только, как она, надеясь, что это незаметно, посматривает на него, прежде чем что-то сказать. На основании благосклонности начальства она явно считает себя главной, и с этим придется считаться. Что ж, влюбленная неуравновешенная женщина с холерическим темпераментом не самый хороший вариант, но делать нечего. Вторая – классическая блондинка. Сразу видно, мозгов – грамм. И третья…темная лошадка. Судя по солнцезащитным очкам, не хочет, чтобы могли отслеживать ее реакцию. Собранная, серьезная, вот это, пожалуй, действительно профессионал. Что ж, Крис сказал выглядеть полной дурой, этим и займемся.

Я повернулась к Масафуми и самым идиотским голоском, на который была способна, спросила:

-Ты теперь мой папочка?

Судя по его довольной улыбке, он совершенно не прочь стать моим «папочкой», да и девушки расслабились. Даже если мы с их обожаемым начальством и будем спать, я не конкурентка, на роль «доченек» они не претендуют. «Папочка», кстати, растаяв, достал откуда-то отвратительного плюшевого зайца. Розового. Великолепно, черт возьми…

- Как это замечательно, папочка,- заявила я, хлопая глазами. – Тот всегда-всегда будет носить его с собой.

Я бросилась к нему на шею, и мое непосредственное начальство не преминуло облапать меня. Повернувшись к девушкам, я авторитетно, заявила, что они будут моими мамами, и по очереди их всех перецеловала. Девушки растаяли, как ни странно. Я думала, что в телохранители не идут дамочки с ярко выраженным материнским инстинктом. Причем они это, похоже, искренне. Ну да ладно, мне же лучше.

Как я и ожидала, папочка пришел ко мне той же ночью…очень мило с его стороны. Не знаю, что все эти девицы в нем находят, он очень эгоистичен и заботится только о своем удовольствии. Скучно.

Все работа поначалу оказалось такой же скучной. В наши обязанности, помимо постели, входило таскаться за Такатори, куда бы он не пошел. Естественно, вчетвером. Полагаю, мы неплохо смотрелись вместе: Строгая Хэлл, похожая на бизнес-вумен Ной, легкомысленная красавица Шоэн и я, милая куколка в кружевном платьице и с розовым кроликом в руках. Как ни странно, на нашего хозяина покушений не было, возможно, потому, что всю работу он делал чужими руками. А делалось порядочно…наш безумный ученый оказался генетиком, который стремится к тому, чтобы путем генетических преобразований хочет изобрести не больше, ни меньше, эликсир вечной молодости. Не понятно, правда, зачем ему понадобились похищения приличных граждан, если можно экспериментировать на различных маргинальных элементах, которых никто искать не будет. Впрочем, Масафуми оказался тем еще позером… чем знатнее «подопытные кролики», тем ему лучше.

Естественно, в какой-то день все пошло не так, и один из подопытных сбежал. Естественно, об этом написали в прессе. И естественно, отцу нашего «героя» это не понравилось. Вот тогда, в кабинете Масафуми я познакомилась с Рейджи Такатори и его телохранителями. Сам Рейджи Такатори впечатлял. Этот мужчина явно знает, что делает и делает все, чтобы достичь своей цели. Про его телохранителей я была наслышана уже давно: мои «мамочки» активно их не любили, не упуская случая пройтись по поводу «этих самых Шварц». Паранормы, значит? Ну-ну…посмотрим… Мальчишка, японец, явно переживающий все прелести подросткового возраста. Смотрит на меня. Естественно, на кого ему еще пялиться…на взрослых теток? Я изобразила одну из самых своих сладеньких улыбок. В ответ он зарделся. Ладно, черт с ним. Остальные все гайджины: рыжий мужчина с на редкость глумливым выражением лица, какой-то странный тип, весь в шрамах и, встречайте фанфарами, Крис…кто бы мог подумать. Разумеется, я и не подала виду, что мы знакомы, он тоже вел себя так, как будто первый день меня видит, а именно не обращал на меня абсолютно никакого внимания. Ладно, если будет необходимо, он сам со мной свяжется. Встреча прошла, как я и ожидала: отец брызгал слюной, а сын хамил ему в ответ. Впрочем, в конце концов, ему хватило ума замолчать, хотя это и произошло только после того, как нашего «гения» схватили за грудки.

После того, как Такатори-старший удалился, Масафуми, естественно, облил грязью и его, и его телохранителей. Впрочем, мне думается, примерно то же самое сейчас говорили про нас.

Масафуми решил уединиться в своем доме, а нас наконец-то оправил устранять последствия своей ошибки. Там-то мы и встретились с Вайсс. Наконец-то произошло то, чего я ждала так давно: я получила возможность поучаствовать в настоящем бою. Мне достался какой-то мальчишка, выглядящий примерно моим ровесником. Он неплохо владеет арбалетом, и я была бы не против с ним в этом посоревноваться. Но он слишком сильно отвлекается на товарищей, поэтому уязвим. Впрочем, убить мы их не убили, и, надеюсь, они еще доставят нам удовольствие.

Когда мы были в особняке Масафуми, ко мне наведался этот мальчик, Наги. Похоже, он признался мне в любви. Впрочем, он оказался таким замкнутым, что точно определить этого не удалось. А этот Наги, телекинетик, оказывается. Стараясь не выйти из образа наивной дурочки, назначила ему свидание. А вот интересно, он здесь по инструкции Криса? Не похоже на то…

Свидание состоялось так, как я и рассчитывала. Я была скромна, мила и Наги, естественно, не устоял. Он такой милый. Слишком милый для его работы. Играешь, мальчик? Какой ты на самом деле? Я не стала ничего спрашивать о его работе, в конце концов, чем меньше я знаю, тем меньше у Криса может возникнуть желания меня прикончить. Впрочем, кое-что он мне сам рассказал. В частности, то, что его начальника зовут Брэд Кроуфорд…значит так, Крис? Хотя бы узнаю, как тебя зовут, конечно, если это твое настоящее имя. Наги говорил о Крисе с такой преданностью, впрочем, я его отлично понимаю: мне бы тоже хотелось с ним работать. Но, как видно, не судьба.

А потом случилась беда. Мы не смогли защитить хозяина от этих самых Вайсс. Хотя, если бы идиотка Хэлл не напоила его и образцами опытной жидкости, все могло бы и обойтись. В итоге наш работодатель превратился в уродливого, а, главное, глупого монстра, который дал себя убить. Хотя нет, почти. Когда мы, не зная, что делать, стояли над телом нашего хозяина, пришел Крис. И предложил нам сделку…точнее, он предложил нам и воскрешение хозяина, и месть его убийцам. Не припомню, чтобы он отличался подобной щедростью. Впрочем, он объяснил мне, что его цель - Вайсс, а мы просто ему поможем. Ох, чувствую, что-то он недоговаривает…

Вскоре к нам привезли лежащую в коме девочку. У моих «мамочек» на нее большие планы: вроде как она сестра Абиссинца, того красноволосого бешеного типа. Не уверена, что взять ее в заложники было хорошей идеей, насколько я поняла, Абиссинец за нее порвет всех, и я не уверена, что нам удастся выстоять. Только если нам помогут Шварц, в чем я очень даже сомневаюсь.

Ной решила устроить еще одну ловушку этим цветочникам. Она говорит, что похожа на бывшую любовницу одного из них, этого блондинистого плейбоя. Впрочем, мне кажется, что это действительно она: в промывке мозгов Масафуми мастер. Жаль, что эта афера не удалась: Ной не удержалась от того, чтобы похвастать, как ловко она провела глупого Вайса. Он бы все стерпел, но она сказала о том, как любит Масафуми…жаль, Ной мне больше всех нравилась из нашей команды…

Хэлл и Шоэн потрясены смертью Ной. Их счет к Вайс увеличился еще на один пункт. Мне тревожно. Шварц не появлялись уже долгое время и помогать они нам явно не спешат. Хотя... Не к ночи будь помянуты, явились. С деловым предложением, как сказал Кроуфорд. Взгляд Криса при этом ясно говорил, что мне при этом присутствовать не стоит. Разумеется, Крис, как хочешь. Пойду погуляю. В саду меня нагнал Наги. Он стал убеждать меня не ввязываться во все это, а идти с ним. Ясно, Крис хочет нас подставить…но я не могу пойти с тобой мальчик, извини. Короткий поцелуй, и я убегаю.

Наоэ, как и ожидалось, бежит за мной…впрочем, на полпути его останавливает оглушительная пощечина Криса. Тот сейчас в такой ярости, что вполне может меня не услышать. А я вот послушаю.

Да Крис, ты всегда умел убеждать. Но я уверена, что больше, чем слова, Наги убеждает поцелуй…он вцепляется в твои плечи и обмякает в объятиях.

Усмехаюсь. Похоже, ты нашел себе новое орудие. Я уже отслужила.

Поворачиваюсь и иду к дому, в котором уже разгорелся пожар.

---

[_Чертяка_]

Автор: Сегучи Наоэ

Бета: Шульдих-сама

Фэндом: Weiss kreuz

Пейринг: Айя / Оми

Рейтинг: PG-13

Об авторских правах и обязанностях: все права принадлежат только тем, кому принадлежат.
Предупреждения и пожелания: почти канон...кстати, мой любимый пейринг в этом фике не тот, что указан, но его совсем никто тут не видит...

 

* * *

Два часа ночи. Заходим домой. Короткие кивки, и все расходятся по своим спальням. Уже завтра с утра остановившаяся было жизнь потечет дальше. Рано утром мы выйдем из комнат и будем, шутливо переругиваясь, соревноваться за очередь в ванную, будем открывать магазин, делить обязанности на день…будем делать вид, что мы друзья, что нас интересуют проблемы товарищей по команде. Я люблю это время, я ощущаю себя живым…нормальным, совершенно обычным подростком. Люблю, хоть и понимаю, что это все неправда, потому что во время миссий мы совершенно другие. Мы просто четверо убийц, идеально слаженный механизм, и здесь нет места привязанностям и сентиментальности. Мы – безупречная машина по очистке города от «тварей тьмы», эдакие супермены без лишних чувств и эмоций. Но это тоже неправда. Сами собой мы бываем только в эти ночи после миссий, когда смерть вновь проходит рядом и становится бессмысленным скрывать свои истинные чувства. И тогда выясняется, что все настолько погружены в свои проблемы, точнее, свою «супер-мега-проблему», что не слышат не то что других, но и себя. Не знаю, чем занимаются этими ночами остальные, но лично я никогда не сплю: надоело просыпаться, захлебываясь собственным криком. Я захожу в Интернет и стараюсь до утра потерять связь с реальностью. Потом, когда солнце появляется из-за горизонта, мне уже не страшно оставаться наедине с самим собой.

Япония – Страна Восходящего Солнца. Это ассоциируется у меня с надеждой. Может, это прозвучит банально, но именно каждодневный восход солнца помогает мне выживать, он как бы говорит: «Послушай, что бы ни случилось, есть вещи, которые всегда останутся неизменными». Глупо, но мне это помогает.

 

* * *

 

Итак, день начинается, как и ожидалось. Кен первым и явно надолго засел в ванной, и надежда прогнать напряжение бессонной ночи под обжигающим душем быстро улетучивается. Спускаюсь на кухню в надежде хотя бы умыться, по-быстренькому сварить кофе (желательно покрепче и побольше) и нырнуть обратно к себе в комнату. Но, к несчастью, на полпути я сталкиваюсь с Йоджи. Блондинистая зараза стоит, привалившись к косяку и, улыбнувшись самой своей обаятельной улыбкой, заявляет: «Чибик, сегодня твоя очередь готовить».

- Блин, Йоджи, ты не офигел?! Моя очередь, что затянулась уже на месяц? – Вслух я этого, конечно же, не говорю, я же добренький Оми, мальчик на побегушках, безотказная палочка-выручалочка. Как же я задолбался.

Тяжело вздохнув, спускаюсь на кухню и швыряю сковородку на плиту. Безуспешно пытаюсь совместить приготовление пищи (кто б еще подсказал, что можно приготовить для троих здоровых лбов), сооружение для себя какого-нибудь бутерброда, варку кофе и умывание заспанной мордочки. Естественно, я не Юлий Цезарь, поэтому в итоге убегает кофе, пригорает завтрак, а бутерброд успешно плюхается на пол. Как назло, в это время на кухню заходит наш любимый лидер, обозревает весь этот бардак, смотрит на меня взглядом «маленькая-сволочь-ты-похерил-наш-завтрак-залил-плиту-своим-чертовым-кофе-испачкал-пол-маслом-шине!!!». Потом глядит на мою ну очень виноватую и полную раскаяния мордашку, хотя с утра пораньше это можно назвать только мордой. Короче, он соотносит беспорядок на кухне с моим зеленым лицом и мешками под глазами и благоразумно предлагает мне пойти поспать, благо воскресенье, и мне не надо идти в школу. Я оцениваю такое великодушие, ибо Айя очень редко позволяет нам халтурить. Хотя, скорее всего, он просто понимает, что толку от меня сейчас не будет.

Я плюю на все попытки сварить кофе, сыплю в мою любимую пол-литровую кружечку две ложки растворимой гадости и плетусь к себе. На самом деле, самое страшное время для меня - это утро. Ненавижу…гр-р-р. Завалившись в комнату, залпом вливаю в себя пол-литра кофе и падаю на постель. Меланхолично думаю, что сейчас на меня, как обычно бывает после растворимого кофе с утра, накатит депрессия. Начинаю горестно размышлять о смысле бытия и, как всегда, быстро нахожу, к чему бы прицепиться:

«Чибик… и почему все эти «взрослые» считают меня малышом, я, между прочим, их младше всего на несколько лет. Черт, да я взрослее их раза в два, если судить по уровню интеллекта. Вот, например, Кен – наивняк полнейший, никогда таким не был. Йоджи под плейбоя косит, а сам… «вечная любовь, верны мы были ей», тьфу. Вот разве Айя – наш холодильник…ни черта про него понять не могу. Вроде умный, но с чего он тогда такой отмороженный? Явно какие-то проблемы, не ясно, правда, какие. Пропадает куда-то постоянно, может, у него девушка?Хотя, какая девушка, он же непробиваемый айсберг. Не представляю себе Фуджимию, занимающегося любовью. Хм, чего я вякнул? А как же моя богатая фантазия?! Будем представлять: вот Айя лежит на постели, обнаженный, его кроваво-красные волосы разметались по подушке, на висках блестят бисеринки пота, губа закушена, напряженно выгнувшееся тело…» - коварное воображение работало на все сто: Оми впечатлился настолько, что почувствовал некоторое напряжение и возбуждение. «Ой, что-то я …хм…отвлекся. С чего это мы начали? Ах, да… И с чего это меня все считают мелким?! (Оми переключился на одну из самых животрепещущих проблем, чтобы забыть про неожиданные ощущения, вызванные образом товарища по команде). Я вполне взрослый и самостоятельный. Вот Йоджи меня постоянно подкалывает тем, что я с утра заспанный, потому что всю ночь по порносайтам лазил. Да хоть бы и лазил. Это что получается: я слишком молод, чтобы смотреть порно, гулять допоздна и встречаться с девушками, но для убийств мой возраст вполне подходит?!..»

Предаваясь столь «радостным» мыслям, я не заметил, как заснул.

Проснулся я через час от громкого шепота Кена: «Оми, ты спишь? Если спишь, так и скажи, я тебя тогда будить не буду.»

- Черт, Кен-кун, я ж только заснул.

-Прости, но в магазине работы дофига, Йоджи ничего не делает, только с посетительницами флиртует, и Айя перестает тихо звереть и начинает звереть громко. – пожаловался футболист. – Короче, если ты не хочешь смертоубийства и отмывать магазин от крови, то спускайся и помогай.

Я очень-очень хочу смертоубийства, желательно, массового, но мечтам моим сбыться явно не суждено, а если я проигнорирую просьбу Кен-куна, то доставать меня начнут с пятиминутной регулярностью, причем, чем дальше, тем сильнее. Поэтому я встаю и, вздохнув, направляюсь в «Конеко», в глубине души надеясь, что моя явно неадекватная физиономия отпугнет твсех посетителей. Ничего подобного. Эти дуры, увидев бедного и замученного меня, решили «осчастливить» меня своей заботой, в результате чего я был вынужден терпеть их щебетание, а послать я их не мог по причине природной вежливости. Меня спасла внезапно появившаяся Мэнкс. Спасибо тебе, добрый человек…т.е., блин, Мэнкс приперлась?! Какого черта? Мы еще от прошлой миссии отдохнуть не успели! Опять? Не хочу я!!! Все, пойду топиться. Прошу винить в моей смерти этот жестокий мир.

 

* * *

 

Гребаный мир! Ну почему это произошло именно со мной? В чем я виноват? Неужели я хуже других?! Черт, черт, черт…

Ты не должен был появляться на свет, Оми Цукиено…нет, Маору Такатори. Не могу поверить. Я – Такатори. За что? Господи, как, оказывается, было просто думать о своей мифической семье, страдать «ах, почему же за меня не заплатили выкуп?!». Гораздо труднее знать, кто именно его не заплатил, и что ты убил одного своего брата и чуть не убил другого.

Черт, что же теперь делать? Ребята смотрят на меня как на врага. Неужели непонятно, что я бы ни за что не выстрелил в Кен-куна и Айю-куна? Видимо, нет. Вот парадокс: по их мнению, я еще ребенок, но на ошибку я права не имею. Посмотрел бы я, если бы дело касалось их семьи…Но у них ее нет…лучше б и у меня тоже…тогда бы мне не пришлось смотреть на ребят глазами побитой собаки, пытаясь вымолить прощение. Кен-кун и Йоджи-кун вроде прониклись и даже где-то сочувствуют мне, а вот Айя-кун…взгляд, которым он на меня посмотрел, когда узнал, что я – Такатори, будет мне сниться в кошмарах до конца моей жизни. Никогда не забуду, как я заходился в рыданиях, а он смотрел на меня – как на жертву, которую пронзит сейчас своей катаной…даже нет, в его глазах была ненависть, столько ненависти…о боги: миссия «живые шахматы»…истошный крик: «Шине… Такатори шине!». Ками-сама, да что ж такое происходит!.. Надо сделать что-то…пойти…надо…черт…что?…я…точно…я пойду…к Айе-куну. Надеюсь, успею убежать до того, как он меня…ну либо катаной, либо по стенке размажет.

Встаю с кровати, обуваю тапочки и стараюсь как можно тише добраться до комнаты Айи. Приоткрываю дверь. Шепот: «Айя-кун, к тебе можно?». Ответа нет: «абонент спит, абонент ест, абонент не хочет вас слышать…» Черт, ведь Айя-кун не разговаривает со мной с тех пор, как Вайс вернулись с миссии. А вдруг и сейчас он мне ничего не ответит?! Ладно, была не была. Шаг в комнату, как на расстрел. Подхожу к кровати: «Айя-кун, ты не спишь? Айя-ку…» из-под одеяла выныривает красноволосая голова, и фиолетовые глаза смотрят на меня с таким выражением, что у меня возникает непреодолимое желание упасть на колени с воплем: «Айя-сама, простите меня!». Но вместо этого я, стиснув зубы, присаживаюсь на край его кровати, пытаюсь заглянуть ему в глаза, хоть он и избегает моего взгляда, и тихо спрашиваю: «Айя-кун, почему ты ненавидишь Такатори?»

Он поднимает голову, и в его глазах плещется такая ярость, что я пугаюсь и пытаюсь отпрянуть, но он молниеносно выбрасывает руку и хватает меня за подбородок. Несколько секунд он смотрит на меня, и мне кажется, что он не осознает, кто перед ним, а затем наклоняется и целует меня жестким, даже болезненным поцелуем…как наказание. Это длится долго, невыносимо долго (или мне так только кажется), но внезапно он отрывается от моих губ. Айя по-прежнему не отпускает мой подбородок, вцепившись в него так, что завтра у меня на челюсти наверняка останутся роскошные синяки. Он смотрит на меня этим страшным пустым взглядом, проводит губами вверх по щеке, к уху, и тихо шепчет: «Вот видишь, Оми-кун, я не ненавижу Такатори»…а затем внезапно отпускает меня, толкнув так, что я падаю с его кровати. Несколько мгновений я сижу, тупо глядя на него, а затем, словно очнувшись, пулей вылетаю из комнаты.

 

* * *

 

Утром на кухню я спускаюсь как на Голгофу. Конечно же, все уже там. Кен тихо посапывает на столе, Йоджи мажет бутерброд маслом, а Айя невозмутимо пьет кофе. Я как можно тише сажусь на стул и вглядываюсь в лицо командира: абсолютно спокойное выражение лица, взгляд сквозь меня…я даже начинаю думать, что вчерашние события привиделись мне в кошмаре. На кухне – неловкое молчание, каждый погружен в себя. Пытаюсь порадоваться тому, что хотя бы готовить меня не заставляют: получается неудачно. Сидим, молчим, пьем растворимый кофе. Внезапно Айя говорит: «Миссия не закончена. Цель еще жива.». Я вздрагиваю и смотрю на него, натыкаюсь на пустой взгляд и, вскочив из-за стола, вылетаю из кухни. Собираюсь смотаться из магазина и поразмышлять где-нибудь в одиночестве, но на выходе меня перехватывает Ока. От этой психованной теперь не отвяжешься. Горестно вздыхаю и плетусь за девушкой. Она что-то щебечет, и мне требуется не меньше нескольких минут, чтобы осознать, что речь идет о сегодняшнем вечере. Ах дак, я, кажется, действительно пообещал пойти. Ну да ладно, к тому же, вряд ли меня хотят сегодня видеть дома. Но это вечером, а пока Ока упрашивает меня покатать ее на мотоцикле. Хорошо, по крайней мере, из-за ветра не будет слышно ее болтовни. Часов через пять мне удается отвязаться, и я оказываюсь перед выбором, куда бы мне отправиться. Я еще не успеваю решить, когда вижу машину Айи и думаю о том, что мне надо поговорить с ним. Причем, чтоб рядом не было ребят, это личное, и, конечно, это место должно быть достаточно людным, что хоть как-то будет гарантировать мою жизнь и относительное здоровье.

Я еду за Айей и очень удивляюсь, когда он останавливается около больницы. Кляня свое любопытство, иду за ним, молясь, чтоб он меня не заметил. Но я зря беспокоюсь, наш лидер, кажется, целиком и полностью погружен в свои размышления. Он поднимается на третий этаж и заходит в какую-то палату. Я следую за ним и останавливаюсь у приоткрытой двери. В шоке смотрю на табличку «Фудзимия Айя». Через щель в двери вижу Абиссинца, сидящего у постели какой-то черноволосой девушки. Все в таком же шоке спускаюсь вниз, сам не знаю зачем, стараюсь идти как можно тише. Решаю все же выяснить, что происходит в этом мире.

 

* * *

 

Айя спускается к машине и уже открывает дверь, когда я выхожу из-за колонны.

-Айя-кун, кто эта девушка? Она твоя невеста…или..?

-Это моя сестра. Она лежит в коме по вине Рейдзи Такатори.

-Рейдзи Такатори?.. – хочу я громко переспросить, но у меня что-то со связками, поэтому получается только хриплый шепот.

Рейдзи Такатори. – повторяет Айя, смотря на меня сурово, словно архангел на Страшном суде. – Твоего отца. – звучит как приговор.

Не глядя на меня, Айя Фудзимия садится в свою машину и уезжает. И ему, конечно, наплевать, что я падаю на колени и начинаю плакать. Возможно, он даже рад.

 

* * *

Я уже не рад тому, что согласился пойти с Окой на этот чертов вечер. То есть, я, конечно, с самого начала не был в восторге, но я думал, чтго отвлекусь от своих проблем, а не буду подпирать стенку в течении получаса. Девушкам, конечно, положено опаздывать, но я не уверен, что она еще девушка…ну вот, мысли глупые в голову лезть начинают. И вот, наконец, появляется долгожданная красавица: встречайте фанфарами. Правда долго этот «электровеник» на месте стоять не может, поэтому убегает кого-то позвать. Несмотря ни на что, мне становится легче. Несмортя на дурость и надоедливость, Ока умеет заражать своим оптимизмом. Поэтому я стою и улыбаюсь… Тут ко мне подходит Хирофуми и просит поговорить. И, конечно, я не колеблюсь, выбирая между Окой и братом. Мы заходим в какую-то пустую комнату, и он крепко прижимает меня к себе, слегка перебирая мои волосы одной рукой. Я жмурюсь, и мне хочется заурчать от этой ласки, так меня еще никогда не обнимали. «Как я скучал по тебе, братик,» - слышу я шепот, и дыхание слегка щекочет мне ухо. Хирофуми перестает ерошить мне волосы и начинает гладить меня по спине. Кажется, я все-таки замурлычу. «Зачем ты хотел убить меня, брат?» - всю легкость и расслабленность как рукой снимает. Я отскакиваю от него и начинаю что-то говорить, кажется, убеждаю его прекратить нечестную игру и сдаться полиции…он смеется мне в лицо. Говорит, что я еще наивный малыш и ничего не понимаю в жизни. А я и не хочу понимать, ведь если брат не согласится, то он умрет. Кажется, он просит выдать моих товарищей, не знаю, ничего не слышно из-за шума крови в ушах. Я бросаю на него, наверно, весьма сумасшедший взгляд и выбегаю из комнаты.

 

В полной растерянности я бреду по коридору и вдруг слышу где-то рядом крик. Срабатывают рефлексы, я бросаюсь к источнику звука. Оказывается, какой-то придурок лапает Оку. Приходится врезать ему. Я не хотел бить очень сильно, но из-за недостатка контроля случайно вложил в удар всю свою горечь и ярость. После драки мне становится немного легче, но тут Ока меня целует. Опыт у меня , конечно, небогатый, но по-моему, получается хреново. Ладно, это еще один способ расслабиться. К несчастью, расслабляюсь я настолько, что не слышу шороха за спиной, только ловлю перепуганный взгляд Оки, поворачиваюсь, встречаюсь взглядом с насмешливыми синими глазами…удар, боль, темнота.

 

 

* * *

 

Мне больно, очень больно. У меня болит все, абослютно все, как снаружи, к и внутри. Наверно, больше всего мне больно от одиночества. Раньше я никогда не был абсолютно одинок. Сначала был Персия, потом Вайс, недавно я думал, что обрел семью…а теперь нет никого. Я обрубил все прошлые связи, связавшись с врагом и провалив миссию, а теперь мой брат предал меня. Я знаю, что должен быть сильным, но я не могу сдержать крик, рвущийся при каждом ударе. Я почти не разбираю того, что говорит мне Хирофуми, мне не до того, стараюсь сдержаться. Внезапно все прекращается и чья-то прохладная рука стирает слезы с моих щек. Я открываю глаза. Хирофуми. Он смотрит на меня почти нежно. «Братик, я не хочу делать тебе больно. Просто скажи имена тех, кто вместе с тобой пытался меня убить, и все закончится. Мы будем вместе. Я буду любить тебя. Просто скажи их имена. Все просто, Оми. Скажи. Просто скажи.» - он говорит это так ласково, его рука такая мягкая. Я прикрываю глаза, вслушиваясь в его голос, всей кожей впитываю ощущение его руки, скользящей по моей груди. Так хорошо, так правильно.

 

Голос, проникающий во все клеточки тела: «Скажи, просто скажи, Оми-чан, имена, мне нужны их имена…» Пытаюсь заговорить, но в горле пересохло. Хирофуми наклоняется к моему лицу. «Ну что, Оми-чан, - выдыхает он мне почти в рот, - ты скажешь?»

-Нет. Ты преступник, брат. Сдайся полиции.

Его лицо меняется на глазах, приобретая выражение хищника. «Тогда продолжим, Оми-кун.» - говорит Хирофуми, вновь берясь за дубинку.

-Я тебя презираю, ты мне больше не брат! – кричу я ему в лицо.

-Жить надоело? – усмехается Хирофуми, замахиваясь.

Все происходит слишком быстро для меня. Прихожу в себя только оказавшись лежащим на полу и понимаю, что все закончилось, меня спасли ребята. Кажется, я плачу от облегчения. Вдруг на мое плечо ложится чья-то затянутая в перчатку рука. Я поднимаю голову и вижу Абиссинца, который говорит мне, слегка улыбаясь: «Оми-кун,ты не Такатори. Ты – Цукиено.». Я не могу сдержать радостную улыбку и кидаюсь обнимать Айю-куна. Чуть помедлив, он осторожно обнимает меня в ответ. Я счастлив. Я вновь обрел, казалось, потерянную семью. «Пойдем домой, Оми-чан» - говорит наш лидер, помогая мне подняться. Качаю головой: у меня еще есть дела.

 

 

* * *

Домой я возвращаюсь абсолютно опустошенным. Да, Айя, ты прав, я – Оми Цукиено, убийца. И я только что убил брата…нет, я не должен так думать, у меня нет семьи. Устало бреду в душ, мне надо смыть напряжение последних дней. В итоге спать я ложусь часа в два ночи. Совершенно зря, потому что мне , естественно,снится кошмар, и я просыпаюсь, крича от ужаса. Блин, говорил же себе, никогда не спать после миссий. Я волнуюсь, не разбудил ли кого и лежу под одеялом, стиснув зубы и пытаясь сдержать дрожь и остановить текущие по лицу слезы. И тут чувствую, как кто-то меня обнимает. С удвлением осознаю, что это Айя.

-Айя-кун, - шепчу я. – А что…

-Тш-ш-ш, Оми, не надо. Успокойся, все хорошо.

Тут он делает что-то совершенно невообразимое: Айя-кун начинает сцеловывать слезы с моего лица. Сижу в совершеннейшем шоке и думаю, что ничего более неадекватного в моей жизни не было. Айя меня целует? Ладно, это и поцелуем не назовешь, так, утешение. Айя обнимает меня крепче, и я нерешительно обнимаю его в ответ. И вот тут…он меня целует…по-настоящему. Не знал, что Айя-кун так здорово целуется... Когда он отрывается от моих губ и отклоняется, мне становится очень одиноко, и я целую его в ответ, притягивая обратно к себе. Он сначала застывает, а потом его руки начинают расстегивать мою пижаму, он укладывает меня на кровать…я счастлив, абсолютно счастлив…я не хочу быть одиноким…ради того, чтобы меня любили, я готов на все.

 

* * *

Просыпаюсь от легкого поцелуя. На меня внимательно смотрят фиолетовые глаза нашего лидера.

-Почему, Айя-кун?

-А почему нет? – он пожимает плечами. – Я тоже человек. К тому же тебе это было нужно.

-Понятно. И что дальше? – изо всех сил стараюсь казаться спокойным, хотя очень хочется плакать. Я ждал не этих слов.

Айя потягивается.

-Ладно, Оми, на работу пора. – несмотря на равнодушный тон, он целует меня нежно, можно даже сказать, трепетно. Кажется, я почти счастлив.

---

La Luna asoma

[Ptrasi-chibi]

Мфм...
Вот и заполучили вы себе кавайного зверя-психа....
Мфм....
И - мое творение.
For E121
Название: "La Luna asoma" (Луна восходит)
Фандом: "Белый крест"
Автор: Ptrasi
Бета: не бечено
Пейринг: упоминание - Кроуфорд/Шульдих, Кроуфорд/Фудзимия, Шульдих/Фудзимия (как вариант - Фудзимия/Шульдих)
Жанр: angst, romance, OOC
Дисклеймер: я никого не имею
Предупреждения: Фудзимия, по словам заказчика, "псих ненормальный", потому и ООС, так же, как и Кроуфорд, но мне всегда казалось, что он именно таков. Так что я считаю - ООС там нет. Но мое дело маленькое.


…А теперь я стою с пустыми руками в шелесте устья.
Неважно, что с каждой минутой
Новый ребенок вздымает веточки вен
И роды змеи, развернувшиеся под ветвями,
Успокоят кровожадных любителей наготы.
Важно одно: пустота. Одинока вселенная. Устье.
Не-заря. Бессильная сказка.
Одно только это: устье.
Это мой серый коралл.
Это мое перерезано горло.
Это моя большая река.
Это мой ветер в темных пределах.
Это моей любви заостренный, жестокий клинок!

Федерико Гарсиа Лорка. «Рождество на Гудзоне»

….Я лежал на кровати и смотрел в потолок. Выкрашенный белой краской гипсокартоновый потолок…..
Окно было открыто. Меня уже полчаса донимал какой-то комар, но я не собирался его убивать.
Ночью всегда прохладно. Легкий холодок окутывает с ног до головы, покалывает кожу…… Я сжимаю рукоять моей катаны. Если бы в мире было счастье…. Оно было бы здесь.

******

Утром болело все тело, хотя бы только потому, что я опять метался на кровати. Кошмары преследуют меня ежедневно… вернее, еженощно. И нет ничего страшнее этих кошмаров, ибо в них – одна зияющая, ноющая, рвущая душу на части пустота. Безумная чернота, высасывающая все силы….
Иногда мне снилась моя сестра. Она лежала на дороге, раскинув в стороны руки, платье разорвано, ноги неестественно вывернуты… Лицо все в грязи и пятнах крови…. Сумка разодралась, вокруг разбросаны окровавленные учебники, порванные тетради, несколько сломанных ручек….
Часто сны подменивали реальность. Они обманывали меня, издевались надо мной.
Я сижу на кровати. Перед глазами проплывают темные круги. Руки стискивают катану. Она – единственное реальное в этой жизни; единственное, что поддерживает меня.
Надо идти будить Кудо, Оми и Хидаку.

*****

Я ударяю в дверь Йоджи. Удивительно, но она не заперта. От пинка дверь распахивается, и я вижу смятую кровать, Йоджи и какого-то паренька. При ближайшем рассмотрении «пареньком» оказывается Хидака.
Они не реальны, и я знаю это.
Они – это часть моего сна.
Кен поднимает голову и смотрит на меня.
- Что, уже утро?
Его голос гулким эхом отдается в комнате.
Йоджи ворочается, одеяло сползает с него. Хидака бережно ловит одеяло и укрывает Кудо. Я подхожу ближе.
- Что-то случилось, Фудзимия?
Я дотрагиваюсь до плеча Кена. Оно еще влажное от пота, гладкое и горячее.
Хидака непонимающе смотрит на меня и повторяет:
- Что-то случилось, Фудзимия?
Голова опять начинает болеть.
- Что-то случилось, Фудзимия?
Его голос становится все более четким и ясным.
- Что-то случилось, Фудзимия?
Темные круги перед глазами, все расплывается…
- Что-то случилось, Фудзимия?
Голос Кена заполняет все пространство, и я, задыхаясь, открываю глаза.
- Что-то случилось, Фудзимия?
Хидака встревожено смотрит на меня.
Я сижу на полу у двери своей комнаты. Кен держит меня за плечо и заглядывает в глаза.
- Я… что…?
- Я шел в ванную, а ты спишь под дверью своей комнаты. Все в порядке?
Мотаю головой.
- Все… в порядке.
- Ты уверен? Ты сегодня не пришел нас будить. Я не могу достучаться до Йоджи, он заперся и дрыхнет, наверное. Оми уже в магазин пошел. Ты точно хорошо себя чувствуешь?
Киваю и, опираясь рукой о стену, ухожу.
В ванной я включаю холодную воду и быстро умываюсь.
Потом опускаю руки под струю воды и замираю, приходя в себя.
Что со мной творится?
Подобных тем сны никогда не затрагивали. Да даже не в Йоджи и Кене дело…. Дело в том, что они из моей команды.
Если сны начали менять их…. То что остается реального?
****
Если долго смотреть в потолок, то начинает мерещиться она. Айя.
У нее разбиты губы, порвано платье, ссадины на щеках.
Как больно смотреть на ее лицо. Что-то сжимается глубоко внутри, и начинают слезиться глаза, и щипать в носу, и щеки начинают пылать.
Потому что ей больно – значит, больно мне, ведь мы единое целое.
****
Я пошел в супермаркет. Еда в квартире закончилась.
Пожалуй, если бы я не столь серьезно относился к своей работе, то и не было бы всех этих ужасных снов.
Я потер лоб. У меня паранойя.
Супермаркет. Я должен идти в супермаркет. Замороженные продукты, модифицированные продукты, запакованные в пластиковые пакеты продукты….
Почему нельзя брать с собой катану?..
****
На улице было прохладно. Накрапывал мелкий дождик, асфальт был мокрым и темно-серым.
Возле супермаркета был припаркован черный BMW. Тонированные стекла скрывали все….
Я прохожу мимо, не оглядываясь.
Вдруг сзади раздаются быстрые шаги, и меня кто-то хватает за руку.
- Фудзимия-сан.
Оборачиваюсь так резко, что начинает болеть шея, и слезятся глаза.
- Добрый вечер. Я хотел бы с вами поговорить.
…И почему я не взял катану?
Чертов Кроуфорд. Гребаный хакуджин! Хотя, впрочем, я не питаю к нему особой ненависти. Личной неприязни у меня к нему нет.
- Чего тебе надо, хакуджин?
Он хмыкает и поправляет очки.
- Отчего же так сразу грубо – хакуджин? Я же вас не называю «желтой куклой» или «желтым красавчиком»…
- Еще бы.
Я прошипел это ему в лицо, и попытался вырваться. Но Кроуфорд чересчур крепко держал меня.
- Отпусти меня немедленно.
- Господин Фудзимия, мне необходимо с вами поговорить.
- Не о чем.
- Вы ошибаетесь.
- Заткни хлебало ногой.
- Господин Фудзимия, нам действительно необходимо поговорить. Это очень важно…. Если вы хотите сохранить «Weiß», то вам все-таки стоит со мной переговорить.
- Нет»
***
«Чертов упрямый японец! Чертов мальчишка! Я же ради него… Ну, то есть…То есть, в создавшейся ситуации существует определенная выгода и для него…. Вот черт. Я же видел это, я же знаю, что он согласится, но как его убедить?
Разве что только…»
***
«Я же все видел!
Я видел все это, я помню…. И если это случится…
Мальчишка покупает цветы своей матери - синие колокольчики, берет сдачу, выходит на улицу, оборачивается, - и окно разбивает бомба, осколки летят во все стороны, а мимо идет Шульдих…. Крыша разваливается, пламя сжигает все…. На улицу взрывной волной вышвыривает обуглившееся тело Оми… а Шульдих падает там же, в горле у него осколок, кровь льется фонтаном, а Критикер бросают все новые и новые бомбы, и уже горят рыжие волосы, и синие глаза уже сожжены….
Завтра.
Я не позволю.
Забрать.
Моего Шульдиха.»
***
«Его улыбка, чуть насмешливая, но такая теплая, его нежная, гладкая кожа, пахнущая ванилью и чем-то удивительно родным.
Хрупкое тело, узкие плечи, веснушки…
Горячие поцелуи, торопливые, долгие, ласковые…
Прикосновения пальцев, быстрые и легкие, восхитительные движения его бедер….
Шепот…
Его слова.
«Брэд», произнесенное хриплым голосом.
Тихие стоны, сплетенные руки, худые стройные ноги…..
Смятые простыни, и рыжие волосы на белой подушке.
Я не позволю.»
***
«Парк опустел.
Солнце садится, окрашивая верхушки деревьев в желто-красно зеленый цвет.
Как я люблю вот так просто сидеть на скамейке, держа в руке томик Гарсии Лорки. Он на английском, я не могу перевести ни слова, но эти буквы, строчки, прыгающие по страницам, словно играющие в чехарду – короткая – длинная – длинная - короткая….
Магазин закрыт.
А я.. я просто отдыхаю…
Не умолкая, стрекочут кузнечики и цикады, прямо передо мной бродят голуби. Влажная жара медленно уходит, уступая ночь свежей прохладе.
Господи, как хорошо.
Здесь меня никто не преследует, никто от меня ничего не хочет, здесь нет страшных снов, здесь я здоров, здесь я могу дышать.
А стоит выйти из парка – я задыхаюсь.
- Господин Фудзимия…»
***
«Первое правило Оракула – не вмешиваться в ход событий, иначе можно так все испортить….
Но у меня нет выбора.»
***
«Я не двигаюсь с места.
Провидец стоит сзади, я чувствую его упрямо пристальный взгляд.
Он внезапно садится рядом на скамейку и устало закрывает лицо ладонями.
- Послушай, Фудзимия… Ты когда-нибудь любил?
Я удивленно смотрю на него. Вид у Кроуфорда измученный, какой-то…надломленный, что ли. И его вопрос…
- Любил.
- Скажи, ты хотел бы потерять свою любовь?
Глупо, ведь она и так потеряна….
Но вновь и вновь вспоминая….
- Нет.
Он вдруг поворачивается ко мне, глаза пылают, и на щеках выступил румянец:
- Тогда помоги, помоги мне, не дай мне потерять…. Мою любовь.
С какой стати я должен тебе помогать? Твои проблемы – сам решай, мистер Кроуфорд.
- Нет.
- Да пойми ты, Фудзимия! – он срывается в истерику, почти кричит, в глазах стоит безумие. – Пойми, завтра – да, да, да, уже завтра! – наступит конец твоей команде, конец, конец всему, конец Шульдиху….»
***
« И в этот момент….
Знакомое ощущение искривления пространства, несильный поворот в другую сторону… но это значит, что будущее уже изменилось.
Только теперь я боюсь, потому что я не знаю этого будущего.
И что случится – тоже не знаю.
Негромкое, до боли знакомое хмыканье Шульдиха, появившегося откуда-то из-за кустов.
- Хе, Брэд, вот не думал, что ты так развлекаешься…
И в этот момент…
Будущее настигло меня.»
***
Шульдих, кривя губы, вытягивает вперед руку.
Айя, прикрыв глаза, опирается на нее, и в следующий момент они уже стоят в полу-обьятии, полу-доверии, полу-жажде друг друга. Еще не полностью опьяневшие от близости, но уже давно перешедшие границы стеснений.
Латинский клуб.
Начальные ноты сальсы…
Страсть в каждом движении, откровение в каждом прикосновении…их позы почти порнографически, а танец в их исполнении превратился в бесстыдное соблазнение. Музыка и их тела живут едино, они пылают, доводят до оргазма, и снова возбуждают…
Их поцелуи в танце – жадные, ненасытные, необузданные, нетерпеливые. Каждый хочет большего, но музыка не пускает, музыка заставляет двигаться, порождая между ними огонь.
Танец окончен.
Из тени выходят молодые люди, они восхищенно хлопают… их глаза хищны и полны желания.
- Спасибо за прекрасный танец, Ран.
- И тебе…любимый.
Шульдих, услышав сей эпитет, вдруг обнимает Айю.
Я не слышу его шепота, я буквально ощущаю его кожей.
- Люблю тебя….
***
Началось все….
- Началось все так….
Шульдих, пьяный, - как редко бывает он в таком состоянии, - сидит в «Котенок в доме» и рассказывает Айе о нас.
Айя молча слушает его.
Он не говорит ничего.
Смотрит, - внимательно, немного напряженно, ловя случайный взгляд Шульдиха, впитывая каждую гримасу его лица, запоминая все – запах его кожи, все оттенки рыжины его волос, игру света на щеках…
Я – будущий я – стою на улице, следя за ними из-за витрины.
Ран сочувствующе дотрагивается до руки Шульдиха.
Тот вздрагивает….
И обнимает Рана.
Прочное слияние, полное соединение двух тел. Морально. И без помощи телепатии…
***
Легкое прикосновение руки…
Ладонь, скользящая под футболкой, миллиметр за миллиметром познающая кожу – тактильно, на ощупь, ориентируясь по вздохам наслаждения.
Пальцы, словно невзначай коснувшиеся ремня брюк – и спустившиеся ниже, получив в вознаграждение тихий, приглушенный стон, - пальцы, ласкающие лен – нетерпеливо и печально – потому что нельзя прикоснуться к коже….
Электричка не остановится, не поймет всю их жажду.
Полупустой вагон…
Словно сама собой расстегнувшаяся ширинка, и длинные пальцы, зарывшиеся в рыжие волосы.
Судорожные вдохи, закушенная губа, фиолетовые круги перед глазами…
И короткое –
- Шульдих.
Словно обещание, словно молитва, словно вечность. Таким голосом произносят «аминь».
Улыбка одними уголками губ – и поцелуй, дарующий надежду.
Надежду на сегодняшний вечер на Саипане.
***
- Улыбнись.
И он подчиняется.
Это Берлин.
Родина.
Его квартира.
Футболка, решительно скинутая, обнажающая резко выступающие ребра и впалый, накаченный живот.
Палец, очерчивающий впадину пупка, и медленно спускающийся вниз по нежной коже, - ремень, не желающий так быстро расстегиваться, как того требуют обстоятельства.
Брюки, стянутые быстрым движением, и боксеры, давно уже не нужные.
Руки, ласкающие бедра, губы, обжигающие своими прикосновениями….
Стоны удовольствия.
Шульдих, без сил падающий на кровать и увлекающий за собой Рана – еще одетого, но это ненадолго.
Алчные, невыносимые поцелуи, - и никакого подчинения.
Никакой телепатии.
Ничего.
Только неизведанное чувство, жгучее, остро пахнущее сексом и Agent Provocateur – «страсть».
***
Жадные ласки, ногти, царапающие кожу, впивающиеся в нее, оставляющие глубокие следы – следы желания.
Прикосновения, изучение тел – раз за разом, жажда большего, невозможного – но, глядя на них, кажется, что это реально.
Сплетенные ноги, тесно прижатые бедра, судороги возбуждения – словно впервые и словно в последний раз. Поцелуи – нежные, ласковые, мягкие….
И грубое вторжение в тело – категорическое, резкое, пронзительное, вызывающее – но оно не инициирует сопротивления. Его ждут, его желают, его хотят, о нем мечтают, все время, каждую секунду, с каждым вздохом – все глубже, все полнее.
***
- Просто, Брэдли, я больше не могу так. Меня уже достало. Может, лучше пойти в Вайс?
Шульдих улыбается и смотрит на меня – на будущего Брэда Кроуфорда – мягко и как-то сочувствующе.
И уходит.
С Фудзимией.
***
«- Просто, Брэдли, я больше не могу так. Меня уже достало. Может, лучше пойти в Вайс?
Шульдих улыбается и смотрит на меня мягко и как-то сочувствующе.
Я понимаю, что это будущее уже наступило.
И выбора нет.
Да, я… обманывал себя, я не люблю по-настоящему Шульдиха, но я к нему слишком привык, он слишком много для меня значит, я не могу.
- Нет!
Я вскакиваю со скамейки.
Изменения будущего. Острые уколы секунд, заменяющих друг друга, неизведанное, затягивающее в себя….
- Не смей… Лучше я покину нашу команду…»
***
Это я.
Я.
В будущем.
Совсем другой.
Я стою рядом с Раном на улице.
Льет дождь – сильный, упрямый, рыдающий. На улице совсем темно – вечер, или даже ночь.
Мы стоит под витриной закрывшегося магазина.
Айя смотрит на меня.
Его глаза – темные сейчас, почти черные, бездонные, влажно мерцающие. Он улыбается одними глазами, и робко касается моей руки своею.
Я крепко сжимаю его холодную ладонь.
Мы переплетаем пальцы.
Умиротворение. Нежность. Доверие.
Я и не знал, что могу все это ощутить….так ярко, так ослепительно – и так жаждать этого.
***
Квартира – не знаю, чья, но, кажется… наша квартира.
Я жду, и жду уже достаточно долго – нетерпеливо, изматывая нервы.
Скрежет ключа.
Я резко дергаю на себя дверь, и прижимаю к себе Айю. От него пахнет табаком, порохом и потом.
- Так долго….
Слова не желают произноситься правильно, так как надо – как произносят это в кино, или в книгах – слова кажутся лишними, голос срывается то на крик, то на сиплый шепот.
- Прости, любимый.
Его голос звучит мягко и нежно, успокаивающе, как-то даже…по-матерински. Совсем тихо…
Он обнимает меня одной рукой, другой закрывает дверь.
- Ран…
Он отстраняется, чтобы взглянуть мне в глаза. Чтобы молча спросить – как умеет только он, только мой милый, дорогой Айя Фудзимия.
Я ловлю его губы – сухие, горячие, шершавые… Язык у него слегка солоноватый от сигарет, но на вкус он такой же – чуть горьковатый шоколад.
***
Солнце пробивается сквозь плотные шторы.
Я медленно провожу рукой линию его позвоночника, чуть задерживаясь на каждом позвонке, и большим пальцем отсчитываю выступающие ребра.
Он переворачивается и прижимается ко мне всем телом.
Жарко, горячо, невыносимо, и хочется еще…
Влажная дорожка вниз по животу, стоны…
Пальцы, переплетенные вместе, волосы, мокрые от пота, глаза, затуманенные чем-то таким…знакомым, но знакомым для меня – знакомым только благодаря Айе. Любовью, желанием, страстью.
***
Calvin Klein. Этот запах витает в воздухе – невозможно, нестерпимо…
Точно так же, как невозможно больше ждать.
Последний поцелуй – я прошу прощения, он извиняет.
И я вторгаюсь в это совершенное тело, в его жар, расплавляюсь в его огне, задыхаюсь, сгораю без остатка, впитываю в себя его стоны, ловлю малейшее напряжение его мышц… Невозможно думать, невозможно говорить, невозможно не кричать – стонать его имя, хрипло вышептывать «любимый» - только ему.
А потом лежать, обнявшись, сплетаясь телами, и медленно умирать в этой волшебной неге, в его чудесной ласке…
***
Сидеть на этой же самой скамейке в парке – сидеть рядом с ним, прижавшись к нему плечом, и читать Гарсию Лорку.
Он внимательно слушает. На его лице – наслаждение…
Водить пальцем по строчкам, и ощущать все тот же аромат Calvin Klein, его запах, впитавшийся в страницы….
- Это мой серый коралл. Это мое перерезано горло.
Айя вскидывает голову и улыбается.
Как ему идет эта улыбка – легкая, мгновенная, открытая, такая счастливая…
Я сглатываю – на меня снова находит это странное чувство – чувство покоя и любви….
- Это моя большая река. Это мой ветер в темных пределах.
Айя закрывает глаза и кладет голову мне на колени. Сжавшись в комочек, он совсем не похож на наемного убийцу, на холодного Абиссинца с катаной.
Я поглаживаю его волосы, пальцем провожу по тонкой шее, чувствуя, как он реагирует на эти прикосновения…
- Это моей любви заостренный, жестокий клинок!
Ран чуть поворачивает голову и смотрит на меня.
- Я люблю тебя.
Наконец я смог сказать это….
***
«Я отшатываюсь от Шульдиха и смотрю на Фудзимию.
Он кажется каким-то отрешенным, и абсолютно непричастным к происходящему – в будущем он выглядел иначе…
- Идиоты.
Айя поворачивается и уходит.
Что-то кольнуло в груди – резко и жестоко. Просто я понял, что будущее, мое будущее с Раном – это то, чего мне всегда не хватало, и я не смогу, я не должен его потерять.
- Подожди!
Удивленно оборачиваюсь.
Мы крикнули это хором.
Шульдих… смотрит на меня почти вызывающе.
И я улыбаюсь.
Телепат подмигивает мне – и в следующее мгновение мы вместе бежим за нашей мечтой, за нашим, только нашим – Раном Фудзимией.
Где-то за деревьями взошла луна.

Конец.

@музыка: Мертвые Художники - Радиошторм

@настроение: депрессняковое

---

клипы

[tunery]

решилась-таки выставить сюда несколько клипов

Название - "не разбойники"

Видео – Белый крест

Музыка – песня кота Базилио и лисы Алисы

Рейтинг - PG.

Пейринг - нет

юмор

про Шварц, естественно)

http://video.mail.ru/mail/tunery/2/7.html

Видео – Белый крест

Музыка – дожди-пистолеты

Рейтинг - PG.

Пейринг – Шу\Йоджи

Angst.

грустный и довольно печально закончившийся...
http://video.mail.ru/mail/tunery/2/4.html

Видео – Белый крест

Музыка – девочка, которая хотела счастья

Рейтинг - PG.

Пейринг – нет

Angst.

Клип про Айю-тян. Первая моя работа.

http://video.mail.ru/mail/tunery/2/3.html

---

И опять на туже тему))))

[_Yohji_]

Надеюсь фон нормальный сделал))?

---

Ая и Кен...

[Olvar.]

Не спрашивайте про дату в углу, она должна была выйти в свет только завтра, но от халявного инета ещё никто не отказывался)))

---

По прозьбе Olvar-san))

[_Yohji_]

Токо сильно чур не критиковать))) Это первый опот с плоншетом))

---

[Ver/o/nika]

Такой вопрос: где в Москве можно купить Вайсс?